Бури

– Нет. В моём мире все отношения построены на физической любви. Я думала, что поступила правильно, придя к тебе в ту ночь. Я не жалею, что была с тобой всё это время, Конлет. Я дорожу тобой и всегда буду тебя помнить. Но мне нужно идти.

– Понятно, – ответил он, не зная, что ещё сказать.

– Ты так со мной попрощаешься?

– А какого прощания ты ожидаешь, Шейла? – пробормотал парень, отчаянно продирая пальцами волосы. Происходящее казалось выдуманным.

– Я для тебя ничего не значу, Конлет? – тихо спросила девушка.

– Ты мой друг, хотя то, что мы делаем, кажется мне странным. Я... Наверное, мне стоит пожелать тебе счастья, Шейла. Мне жаль расставаться с тобой, но если ты окончательно решила уйти – я не стану тебя удерживать.

– Спасибо, – мягко ответила она. – И ещё поцелуй на прощание.

Он нежно поцеловал её, но голова кружилась. Неужели всё происходило на самом деле, и он был частью этого безумия? Теперь-то он понимал, что нуждается в Шейле, но понимал также, что она не останется и бесполезно пытаться удержать её. Шейла поступила с ним так не потому, что была жестока или эгоистична. Она приняла это решение, потому что он сам не осмелился его принять. Ну и что, что они стали близки? Близость эта была лишь телесной, они были друг другу чужими. Их сердца, их души не соприкоснулись, не слились воедино, и Конлет знал, что такое решение – самое правильное. Но ему всё равно было больно. Он поднялся с кровати и пошёл на берег, чтобы там в одиночестве бродить до самого утра, встречая холодный ветер и сырой туман, и думая о том, что делать дальше. Горькие мысли постепенно заледенели, и в груди острой иглой пророс айсберг. Никогда прежде Конлет не думал о том, чтобы привязаться к кому-то, тем более к девушке, подобной Шейле… И если Ирэя была избалованной капризулей, привыкшей получать от парней всё, то Шейла стала для Конлета той, которая это всё отбирает. Он начинал сомневаться, что поступил правильно. Может, ещё не поздно вернуть её? Может, нужно бороться за чувства, какими бы некрепкими они ни были? А потом он понял, что всё бесполезно. След Шейлы остыл, она оставила ему только память о себе и кажущуюся тёплой постель.  

Конлет попрощался с Урзой, с Брутом и остальными. Он был опустошён и растерян. Вместо того, чтобы утонуть, он рухнул с высоты и разбился вдребезги.

Много после он встречал в реальностях разных девушек: доступных и сдержанных, красивых и не очень, смелых и трусливых, но он не хотел знать их. Он не хотел им верить. Ему казалось, что стоит раскрыться им навстречу и довериться чувствам, как всё будет безжалостно разрушено... И он просто шёл куда-то, не выбирая направления. И ждал, потому что знал, что рано или поздно услышит чей-то голос в голове. Голос, который позовёт его за собой…

 

…– Побратался с волками, значит. Ясно.

– Лучше с волками, чем с вами, – хмуро ответил Кристиан.

Он уже месяц жил в своём собственном домике в поселении клана Ночных и за это время и правда сблизился с Карчем, Зубаном и остальными. Карч был приёмным сыном Зубана, ещё у Зубана были две дочери и милая, решительная жена-волчица. Её звали Рара. Она чем-то напоминала Кристиану Еву.

– Что ты там с ними делаешь, парень? – издевался между тем один из мужиков. – На луну воешь, что ли?

– Нет, он там щенков этих волчатин сюсюкает.

– Или хижины из прутьев плетёт!

Раздался дружный хохот, но Кристиана это не разозлило и не обидело. На глупости он не обижался, на дураков тоже.

– Ещё интересные идеи? – поинтересовался он.

– Есть у нас идея отделать тебя хорошенько, путешественник хренов!

– Если руки чешутся, просто мойте их чаще, – ответил Кристиан.

– Слушай ты, – и один из мужиков шагнул к нему, – вали отсюда подобру-поздорову, пока кости целы. Нечего нам лапшу на уши вешать об их благородстве. Волки – сброд!.. Животные, лишённые права голоса.

– Лапша на ваших ушах вами же приготовлена, ребята, – сказал штурман, – а волки, которых вы считаете за животных, умнее и благороднее вас, это точно. И едят они вас не потому, что вы вкусные, а потому, что больше вы ни на что, кроме как на еду, не годитесь.

Он прекрасно понимал, что разозлит их, но это была чистая правда. Волки действительно ненавидели людей, и что самое плохое – люди вполне заслужили эту ненависть. 

Один из мужиков, вооружённый длинной железной трубой, без предупреждения кинулся на него. Вот уж что они умели, так это драться. Правда Кристиан их всё равно не боялся. Бояться можно отважного человека, а не тех, кто горазд вшестером нападать на одного и кричать о своей исключительности. Эти были трусами.

Ему досталось только один раз, но только потому, что он пожалел нападавших. А жалеть этих мужиков было бессмысленно. Может быть, потому, что сами они и понятия не имели, что такое жалость...

Кристиан вернулся на землю Ночных немного помятым и с огромным синяком на руке. Конечно, это не осталось незамеченным, но никто к нему с бессмысленными расспросами не полез.

– Победил? – только и спросил Карч.

– Вроде, – усмехнулся Кристиан. – Да что толку. Как о стенку горохом… Я говорил с разными людьми – старыми и молодыми, обычными и влиятельными. Все они не хотят слушать, не хотят понять. Вы для них вроде низшей расы. Эти люди не сделают шаг навстречу, а если и шагнут, кабы не пырнули ножом в живот. Им нельзя доверять, Карч. Они при первой возможности подставят вас. Я не знаю, как быть.

Волк кивнул, сжал его плечо широкой лапой.

– Теперь ты понимаешь.

Кристиан усмехнулся.