Бури

– Наверное, моя вспыльчивость и заносчивость, и высокомерие с холодностью – это обратная сторона моей буйной натуры, – пробормотала девушка. – Раньше я была такой весёлой, такой дурной идиоткой!

Владрик нежно коснулся губами её обнажённой поясницы.

– Дурной идиоткой? Хм! Ты так сдерживаешь себя, милая, и в то же время ты такая сумасбродная, просто чокнутая!

Девушка рассмеялась и покосилась на него, опустив глаза.

– Иногда я тоскую по той мне, которая сидит в заточении.

– Может, выпустишь её? На минутку? – хитро сказал мужчина.

– Нет, не могу.

– Как ты взорвала сарай? – спросил он, не пытаясь её упросить.

– Проводила опыты, хотела стать химиком.

– И взорвала сарай, – рассмеялся Владрик.

– И не только его, – ответила она.

– Отлично! Ну, а крыша? Ты поэтому боишься высоты?

– Нет, не только поэтому, Владрик, – прошептала она. – Мой папа был лётчиком.

– Был? – тихо сказал он.

– Да. Он разбился, разбился из-за меня. Нет, он жив, но теперь уже никогда не сможет ходить.

– Ну-ка вот здесь подробнее, милая, – сказал он, приподнимаясь на локте. Шанталь повернулась на спину и поглядела ему в глаза.

– Мы летели с ним вместе, это был мой первый полёт. Мне исполнилось четырнадцать. До этого он не брал меня с собой, я ведь была бунтаркой, непослушной дочкой, но я упросила его. Это был подарок на день рождения. Мы поругались, Владрик, – сказала девушка, – и потом... Потом стали падать. Так стремительно, так... – Она глубоко вздохнула, зажмурилась и отвернулась от него.

– Что случилось с самолётом? – спросил мужчина. – Он был неисправен?

– Да. Но виновата во всём я.

– Так-так, красавица, а ну погляди на меня! – приказал Владрик, отдирая её от подушки. Шанталь рванулась из его рук и так взбрыкнула, что он едва удержал её.

– Не убеждай меня в обратном, хорошо? Мама уже пробовала, Владрик. Все пытались меня убедить, что я не виновата. Но правда всё равно одна.

Владрик впервые за долгое время разъярился.

– А ведь вроде умница, – пробормотал он. – Ты хоть понимаешь, Шанталь, что своим поведением печалишь отца? Ты думаешь, ему нравится от тебя подобное слышать?

Она ахнула и почти ударила его по щеке, но он прижал её ладони к кровати и сел на неё верхом.

– Опять дерёшься? А я не договорил.

– Сволочь! – вырвалось у неё.

– Да, это про меня. А теперь слушай дальше. В моём мире люди уходят навсегда – по крайней мере, так все считают. А я не верил в эту чепуху, никогда не верил. У меня все погибли, милая: мама, отец, два брата... и ещё не рождённая сестрёнка. Ты думаешь, я смирился? Нет. Думаешь, я не зол на них? Зол. Они меня бросили одного, а мне было двенадцать. Дрянная юность, заполненная одиночеством и болью... Твой отец жив. Жив, ясно? Ты чувствуешь вину, это нормально, но вряд ли правильно. Победи свой гнев. Ты злишься на себя, потому что злоба помогает забыть о боли. Но ты не виновата в том, что случилось, никто не виноват. И я уверен на сто процентов, что отец не винит тебя в случившемся. Прошу, не трать жизнь на ложь, – он поглядел на неё, – не делай, как я. Если отпущу – станешь драться? – спросил он тихо.

– Владрик, – прошептала Шанталь, и он сразу отпустил её ладони. Он думал, что она отвернётся и сморщится, или оттолкнёт его и скажет что-то грубое, но она обняла его и прижала к груди его голову. – Владрик! Мне так жаль! Мне жаль, что ты совсем один. Прости меня.

Она нежно погладила его по волосам и поцеловала в щёку. Он растерялся и не сразу нашёлся, что сказать.

– Хм! Шанталь, ты, оказывается, умеешь не только кусаться и царапаться.

– Я не хочу кричать на тебя. Прости, что назвала тебя сволочью, – сказала девушка.

– Всё в порядке. Я и есть сволочь, – рассмеялся Владрик.

– Нет, ты не такой. Ты хочешь таким казаться.

– Не утешай меня, милая. Не нужно. Я давно смирился с тем, что остался один.

– Ты не один. Ты со мной.

– Теперь да, – усмехнулся он. – Шанталь, рассвирепей ещё разок, а? Ты такая красивая, когда бесишься!

– Иди ты! – рассмеялась она.