Бури

– Ага, – кивнул он.

– Ты говорил о дарах. Они есть у каждого человека?

– У тех, кто путешествует по мирам. Хотя если понимать дары более широко – то да, у каждого.

– Значит, теперь и у нас с Ин Че они есть?

– Теперь есть, – кивнул Олан. – Хотя не спрашивай меня подробнее, я об этом мало что знаю.

Девушка натянула свитер на колени и прижалась щекой к мягкой ворсистой ткани.

– Это хорошая кофта, – тихо сказала она. – Так непривычно... сидеть возле огня... И знать, что те, кого ты любишь, рядом. Чувствовать, как покой и нега проходят сквозь сердце, вдыхать солоноватый воздух и верить в чудеса. Смотреть на тебя. У тебя волосы похожи по цвету на раскаленный песок. Я люблю песок.  

Олан усмехнулся.

– Ещё что-нибудь скажи о моей внешности, Ката, и я смутюсь.

Девушка хитро улыбнулась, закусывая нижнюю губу.

– Только не смейся, ладно?

– Не буду, – пообещал Олан, хотя он был готов хихикнуть, чувствуя на себе её изучающий взгляд.

– Когда я впервые увидела тебя на том поле, то подумала, что ты один из богатых, которые приезжают делать крупные ставки на трюкачей. Просто ты был таким... Хм... Простые люди настолько устали, что одеваются как попало. Могут надеть на голову мешок вместо шапки – и всем всё равно. Привыкли. Без разницы, хоть из коры одежду клепай. Но ты... Мне понравился твой облик... Черты лица, глаза, и эта одежда...

Олан улыбнулся, поднимая брови:

– Что в моей одежде удивительного?

На нём была всего лишь белая рубашка и черная потёртая жилетка со стилизованной птицей на спине. Всё старое, но любимое.

– То, что ты носишь – это ты сам, – сказала Ката. Она нерешительно тронула его плечо, и Олан тут же поцеловал её пальцы. Девушка улыбнулась и опустила ресницы. – Это ты, – повторила она.

– А это ты, – ответил Олан, касаясь её волос.

– Ого, вот это да! – вдруг подал голос Кёртис. – Кажется, меня кто-то зовёт...

– Кто зовёт? – не поняла Ката.

– Что, из нашей команды? – спросил Олан.

– Да! Им нужна помощь!

– Что-то плохое случилось?

– Я не уверен. Нет. Они просто зовут меня... – и Кёртис прикрыл глаза. – Какое странное чувство. Словно я слышу их голоса в своей голове, но ответить не могу. Я пойду к ним.

– Мы с тобой.

– Нет, Олан. Оставайтесь. Я всегда с их помощью смогу позвать вас, если что.

– Ты уверен, Кёрт? – Олан пристально посмотрел другу в глаза.

– Да, уверен. Будет лучше, если вы станете резервом. Ушки на макушке и ожидайте звонка, – усмехнулся он. – Ты сбережёшь ребят, Пусть в себя придут после первого перемещения. А я пойду, узнаю, в чём дело.

Олан обнял его и крепко хлопнул по спине.

– Удачи.

– Твоя удача всегда нас сохраняет, – улыбнулся Кёртис. – До скорого!

И он медленно растворился в пространстве. Ката ахнула.

– Это... как так?

Олан улыбнулся.

– Ты сама выглядела точно также, когда переместилась.

Он стал рассказывать ей о Промежутке и о Земле, чтобы отвлечься от дурных мыслей. Девушка слушала внимательно, иногда что-то уточняла. Олан прислушивался к голосу Кёртиса, но, кажется, всё было хорошо, и он расслабился. Он знал, что в случае чего друг позовёт его. Кёртис был не из тех, кто полагается только на себя и в итоге оказывается в переделках из-за своей гордыни.

Спустя какое-то время проснулся Ин Че. Он с явным удовольствием поужинал, восторгаясь едой, и пошёл гулять. Олан остался наедине с Катой. Они всё также сидели возле огня, и девушка рассказала ему о своей жизни. Это был невесёлый рассказ, но Олан чувствовал, что она давно смирилась с тем, что должна была умереть.

– От засолки умирают по-разному, – спокойно говорила она. – Чаще всего захлёбываются собственной кровью. Поначалу мне было страшно, и я поняла, что не посмею разделить этот страх с братом.

– Как же ты скрывала от него боль? – нахмурился Олан.

– По-разному. Я ненавижу лгать, и мне приходилось хитрить. Надеюсь, он когда-нибудь простит меня.

– Он уже простил, – сказал Олан. – Твой брат незлопамятен, это точно. Да и на что тут сердится? Разве что отлупить тебя за самоуправство...

Ката рассмеялась.

– Не надо лупить, – сказала она. – Я сама себе наказание. 

Олан улыбнулся, Чувствуя её рядом с собой: такую живую, румяную, с горящими глазами – он радовался, как дитя, что их с Кёртисом занесло в тот мир, что они с Катой встретились, что теперь она в безопасности рядом с ним, и что она не умрёт – он знал это также точно, как знал и то, что умеет останавливать время. И он остановил его для Каты, но совсем иначе.

Олан считал себя сложным человеком, из разряда тех, которых никто не понимает и не любит. Дело было не в его категоричности и упрямстве, а в его излишней интровертности. Он переживал события внутри себя, много размышлял, но при этом был несдержанным и резким. Мог сказать что-то обидное человеку в лицо и не понять этого, или обидеть намеренно. С Кёртисом они познакомились в лётной школе, но Кёртис был терпеливым человеком и его другом. Ката же... Он посмотрел на неё: какая она всё-таки маленькая! Метр шестьдесят, не больше. По сравнению с ним просто пуговка. Он тронул её маленькую руку, и она подняла на него глаза.

– Ты счастлива, Ката?

Она улыбнулась ему.

– Да, Олан. Я счастлива. Кажется, впервые в жизни я знаю, что такое счастье.