Признание шефа разведки

Кейси был, пожалуй, единственным старшим должностным лицом в правительстве, который ладил с Хейгом. Регулярно по вторникам они завтракали вместе, часто в сопровождении своих заместителей, поочередно, одну неделю в здании ЦРУ, другую — в госдепартаменте. Как считал Кейси, Хейг разбирался во внешней политике, кое-что знал об обстановке в мире и разделял взгляды Кейси насчет твердой линии.

Если бы Кейси вознамерился сам сделать что-то существенное для спасения Сальвадора, ему пришлось бы перетасовать интересы и требования Хейга, Уайнбергера и политического аппарата Белого дома. Продвижение демократии — хорошая идея, но этого мало. Хейг и Эндерс договорились о расширении тайной акции. Идеальным вариантом они считали покупку Соединенными Штатами чьей-нибудь операции с готовым каналом, как это было сделано в Чаде, где они примазались к французам.

Клэридж нашел канал через Буэнос-Айрес, там резидентура ЦРУ имела исключительно тесные отношения с аргентинскими генералами, стоявшими у власти в стране. Аргентинская военная разведка вознесла борьбу с коммунизмом на самую вершину своих задач и осуществляла программу внушения антимарксистских идей. Генералов беспокоили «монтенерос» — выступающие против их диктатуры партизаны, которые действовали с территории Никарагуа. Аргентина поддерживала антисандинистские группировки и обучала около тысячи их людей в Гондурасе, около северной границы Никарагуа.

Клэридж представил свой план Эндерсу и «стержневой группе». Единственную альтернативу этому плану давала работа через Чили, но тамошняя диктатура была еще хуже и больше на виду.

Эндерс поинтересовался, нельзя ли это сделать через Израиль.

— Нежизнеспособный канал, — ответил Клэридж. — Аргентинцы лучше.

Эндерс изложил план возможной подрывной акции против Никарагуа Хейгу.

Мало, сказал Хейг. Он хотел найти наиболее уязвимое место. Поскольку Белый дом не поддерживал идею прямого удара по Кубе, то как насчет удара по кубинскому военному лагерю в Эфиопии без предупреждения? Однако и эта идея Хейга не нашла поддержки даже в его собственном государственном департаменте, который опасался, что никарагуанская операция может отвлечь внимание президента.

В понедельник 16 ноября в 16 часов Рейган созвал Совет национальной безопасности. План представлял Эндерс, который заручился согласием «стержневой группы».

По его словам, целью политической программы для Сальвадора должно оставаться установление демократии. Там и в остальных странах Центральной Америки должны быть созданы демократические институты. «Это единственный путь к достижению законности для них и для нас».

Экономическую и военную помощь необходимо увеличить до 300 миллионов долларов, возможно, и больше. «Мы, — сказал Эндерс, — должны вернуться за стол переговоров с Никарагуа, или нам придется послать войска. Воздействовать на первоисточник, то есть на Кубу, — пустое дело, так как мы к этому не готовы, и все мероприятие может оказаться слитттком громоздким. Война должна быть перенесена в Никарагуа с помощью тайной акции». Эндерс сказал, что операция по поддержке групп сопротивления не приведет к свержению сандинистов. Она будет только тревожить их правительство, изнурять его.

Только Хейг высказал возражение, и то в виде сомнений, а не прямой оппозиции. Президент в принципе согласился с планом и утвердил широкий диапазон акций, отложив, однако, решение о секретном плане ЦРУ по оказанию помощи Аргентине.

Хейг нанес последний удар по дипломатии, тайно вылетев шесть дней спустя в Мехико для встречи с вице-президентом Кубы Родригесом. Однако он не смог найти основу для соглашения с кубинцами.

Во вторник 1 декабря Хейг и Кейси, как обычно, позавтракали вместе, а во второй половине дня они присутствовали на встрече с Рейганом в рамках заседания Группы планирования по вопросам национальной безопасности. Эта группа представляла собой неофициальное собрание наиболее высокопоставленных лиц для обсуждения важных внешнеполитических вопросов. В нее входили президент, вице-президент, Миз, Бейкер, Дивер, Хейг, Уайнбергер и Кейси. Советник по национальной безопасности Ричард Аллен только что взял отпуск без сохранения содержания, в котором намеревался пробыть до конца расследования дела по обвинению его в том, что он получил от японских журналистов тысячу долларов и держал их в своем сейфе в Белом доме.

Кейси изложил свой секретный план. Он просил 19 миллионов долларов для оказания помощи Аргентине, с тем чтобы она могла создать вооруженную группировку в 500 человек. Эта группировка явилась бы ядром антисандинистского сопротивления. Она будет действовать из лагерей в Гондурасе. Он сказал, что, возможно, потребуется больше денег и что группировка в 500 человек, несомненно, потом увеличится.

Тройка главных советников Белого дома отнеслась к этому так: Хейг все еще считал план полумерой, но согласился; Уайнбергер радовался, что план не затрагивает Пентагон; Буш был доволен тем, что, хотя и в скромных масштабах, но возрождается полувоенное направление деятельности ЦРУ. Большой дискуссии не получилось.

В этот день Рейган подписал объемистую совершенно секретную директиву о проведении политических акций и полувоенных операции с целью сокращения поддержки сандинистами различных мятежных движений в Центральной Америке, включая Сальвадор.

Г енерал Дэвид Джоунс, председатель Объединенного комитета начальников штабов, старшее воинское должностное лицо и единственный пережиток администрации Картера в Совете национальной безопасности, с некоторой тревогой воспринял утверждение никарагуанской операции. По его оценке, разведывательная информация не давала прямого указания на то, что инспираторами волнений в Центральной Америке являются Куба и Советский Союз. Кейси смотрел на все в свете конфликта между Востоком и Западом: все проблемы исчезнут, если исчезнут коммунисты. Джоунс усматривал гораздо большую опасность в социальных и экономических проблемах, которые создают в некоторых странах благоприятную обстановку для выступлений сторонников марксизма. Он видел, как высокопоставленные сотрудники администрации Рейгана выхватывали куски разведывательной информации, подходящие для оправдания того или иного курса действий. Джоунс достаточно разбирался в разведывательном материале, чтобы понимать, что эти сведения собираются и используются для выпячивания роли коммунистов.

Но выбор Аргентины он оценивал как наихудший вариант. Джоунс знал аргентинцев — хороших антикоммунистов, однако много они сделать не смогут. Никарагуа удалена от Аргентины на 2500 миль (расстояние от Буэнос-Айреса до Манагуа составляло 3707 миль по воздуху). Почему они так тревожились, что отряд партизан «монтенерос» может организовать революцию против Аргентины на расстоянии почти во всю длину континента? Помогать аргентинским генералам не имело никакого смысла, разве только с целью поставить Аргентину под такое влияние, чтобы она делала все, что потребуют США.

По оценке Белого дома, администрация не сможет получить поддержку общественности и конгресса, если роль США в Латинской Америке станет известной и будет подвергнута обсуждению.

Каждого сидящего за столом на этих заседаниях в Белом доме, наверно, преследовал призрак Вьетнама. Джоунс и другие члены его комитета выступали за увеличение числа американских советников в Сальвадоре. Но Джоунс видел, что остальные болезненно воспринимали призыв к увеличению, видимо опасаясь, как бы не пришлось сделать это достоянием общественности, так как тогда начнется риторика: «Вот так мы влезли во Вьетнам», «Это нога, просунутая в дверь», «Это первая ступень эскалации».

Инмэн также скептически наблюдал за разработкой и утверждением никарагуанской тайной акции. Конечно, скрытая поддержка аргентинской полувоенной операции — это более умеренная идея, чем те, которые предлагал Хейг. Но совершенно очевидно, что администрация не желала испытывать свою судьбу, ставя под угрозу свою репутацию и политический капитал в конгрессе, чтобы добиться одобрения. Прямой запрос в конгресс о выделении средств вызовет вспышку публичных дебатов. Так что, по мнению Инмэна, внутренние политические заботы вынуждали к проведению тайной акции. И он тут ничего не мог поделать. Кейси ясно дал понять, что сам будет руководить операцией непосредственно через оперативное управление, а в данном случае через своего нового начальника отдела по Латинской Америке Клэриджа.