Признание шефа разведки

Мотли полагался на разведывательные данные, но они были разрозненными, неубедительными.

— Чтобы улеглись споры, нужно всего лишь тридцатисекунд-ное сообщение об этом деле в программе новостей, — заявил он Кейси. Однако такого выступления не последовало.

После ряда проведенных в Белом доме совещаний и обсуждений до Кейси было доведено совершенно четкое решение президента: до ноябрьских выборов ЦРУ проводит «лишь сдерживающие действия» в рамках программы тайных операций. Если, как ожидается, Рейган будет переизбран, администрация снимет все запреты, найдет способы получить деньги для «контрас», добьется превосходства сил и доведет дело до победы.

Для Кейси «сдерживающие действия» означали также необходимость наведения мостов с конгрессом. Сюда входили унизительные личные хождения по офисам сенаторов.

Свой первый визит Кейси нанес сенатору Ричарду Лугару, республиканцу от штата Индиана, члену сенатского комитета по разведке и председателю республиканского комитета по проведению избирательной кампании в сенат. По мнению Лугара, ЦРУ попало в неприглядную ситуацию. Кейси заявил, что он всегда старался информировать всех членов комитета, однако признал, что его краткое сообщение о минировании никарагуанских портов, очевидно, было недостаточным.

Кейси хотел добиться, чтобы Мойнихэн отменил свое решение об отставке. Этот сенатор в основном придерживался жесткого внешнеполитического курса и был полезен для ЦРУ. Избрание более либерального, настроенного против ЦРУ демократа, такого, как, например. Лихи, на пост заместителя председателя сенатского комитета по разведке, было бы совершенно неприемлемым для разведывательного сообщества.

Кейси посетил Мойнихэна в его офисе в здании сената. Сидя в кожаном кресле у камина в кабинете Мойнихэна, Кейси смиренно каялся.

Он недвусмысленно заявил, что его задача — информировать комитет в той степени, которую сенаторы сочтут нужной. Если они неудовлетворены, то какими бы искренними и добросовестными ни были его усилия, он не выполнил своей задачи. Косвенно Кейси выразил мысль о том, что своими действиями он нарушил юридические требования о своевременном уведомлении конгресса. «Я глубоко сожалею об этом», — заявил Кейси. И от себя лично он попросил Мойнихэна остаться на посту заместителя председателя комитета по разведке.

Мойнихэн был тронут. Кейси казался ему искренним. Какой сложный человек, как много в нем различных характеров. Такие извинения невозможно отвергнуть. Мойнихэн согласился снять свою отставку.

Последним актом раскаяния Кейси было его собственноручно написанное покаянное письмо Голдуотеру.

В четверг 24 апреля Кейси, не дрогнув, встретился с комитетом в полном составе. Атмосфера была напряженной, поскольку ряд членов комитета считал, что до сих пор Кейси говорил лишь о том, что случившееся больше не повторится.

Однако Кейси быстро сместил акценты и признал, что информирование комитета было недостаточно полным.

Он хотел бы информировать комитет подробнее. У ЦРУ не было намерений что-то прятать, как об этом говорили некоторые сенаторы и конгрессмены.

Задали вопрос относительно самого минирования:

— Было ли оно незаконным?

— Нет, не было, — ответил Кейси.

Это прорвало сдерживающееся до сих пор негодование. Почти все сенаторы обрушились на Кейси, задавая ему вопросы о законности, здравом смысле, практичности, добропорядочности и компетентности. Подорвались ли на минах суда наших друзей англичан и французов? Почему администрация заранее заявила, что не будет выполнять решение Международного суда по поводу законности минирования, насмехаясь над законом перед лицом всего мира? Не является ли минирование государственным терроризмом? Усилятся ли после минирования обвинения Соединенных Штатов со стороны международного сообщества?

Кейси сказал: «Я искренне извиняюсь».

Джейк Гарн, республиканец от штата Юта, был вне себя от гнева. Он считал, что смысл высказывания Кейси ясен, оно равносильно обещанию в будущем информировать комитет должным образом. ЦРУ всегда отвечало на все его вопросы, даже если ему приходилось за ответами идти в Лэнгли.

— Вы все негодяи, — орал он. — Все вы негодяи, весь конгресс, все пятьсот тридцать пять его членов!

Члены комитета встали, включая Мойнихэна, который хотел предотвратить дальнейшую свару. «Улыбайся, — заявил он, — когда называешь меня негодяем!»

Позднее Гарн извинился перед Голдуотером за нарушение хода заседания комитета.

После заседания, в подготовленном для печати заявлении было указано: «Кейси согласился, что комитет «не был в должное время достаточно полно информирован о минировании никарагуанских портов и о нападении на них торпедных катеров». Комитет и Кейси согласились выработать новые процедуры, которые бы исключали повторение подобных случаев в будущем.

На заседании консультативного комитета по внешней разведке Кейси предложил образовать подкомитет по расследованию дела о минировании. Главный вопрос, который должен был быть изучен: «Как это просочилось в прессу».

— Вы мастер диверсий, — заявил член комитета Эдвард Беннет Уильямс. — Вас поймали с дымящимся пистолетом в руках, а вы кричите «держи вора!».

Кейси рассмеялся. Расследование по поводу утечки не проводилось.

Позднее, когда Макфарлейн был вызван в сенат, Мойнихэн довел до него свою точку зрения, что комитет не был полностью и в должное время информирован о минировании.

— В таком случае то, что мне говорили, было неискренним или кто-то намеренно лгал, — ответил Макфарлейн.

На закрытом заседании комитета Макфарлейн подвел итоги инциденту с минированием:

— Вы должны смотреть в будущее и, основываясь на опыте прошлого, сделать все, чтобы не повторять тех же ошибок, если придется столкнуться с подобной ситуацией.

17

Весной 1984 г. Кейси был озабочен проблемой еще в одном месте Центральной Америки. Мексика с ее 77-миллионным населением представлялась ему бомбой с часовым механизмом.

Хотя Константин Менгес ушел из ЦРУ, пристроившись в Совет национальной безопасности, его призрак и постоянная озабоченность положением дел в Мексике остались. Он убеждал Кейси, что Мексика может быть потенциальным Ираном на границе США.

Самое сильное впечатление оказывала аналогия с Ираном — главным провалом разведки в период администрации Картера.

Менгес доказывал, что Мексика созрела для революции: правительство занимает опасные антиамериканские и антикапиталистические позиции, обременено проблемой долгового кризиса, который может привести к экспроприации иностранных капиталовложений. Социальные условия в стране являлись питательной средой для левого радикализма.

Кейси знал, что президент Мексики Мигель де ла Мадрид доставляет администрации большое беспокойство. Получивший образование в Гарвардском университете, де ла Мадрид был одержим проводившейся им кампанией против коррупции, получившей название «моральное обновление». Это — стоящее дело, считал Кейси, но главные проблемы де ла Мадрида носили экономический характер. Петлей на шее Мексики висел ее долг в 80 миллиардов долларов. У де ла Мадрида была еще одна навязчивая идея: посадить США и Никарагуа за стол переговоров для урегулирования их разногласий. Но это означало бы прекращение поддержки «контрас». Кейси был против этого, и его возмущало вмешательство мексиканцев. Переговоры с коммунистами — бесполезны. Де ла Мадрид высказывается как профессор на собрании левых интеллектуалов, проповедуя принцип невмешательства и заявляя, что действия США делают сандинистов более радикальными. Это, по мнению Кейси, обычная левая чепуха, которую всегда трудно воспринимать. Но еще труднее, когда она исходит от близкого соседа и предполагаемого союзника. Кейси приказал активизировать разведывательное наблюдение за Мексикой и за де ла Мадридом. Вскоре такая информация пошла потоком.

Кейси доказывал, что никарагуанская операция частично направлена и на защиту Мексики.