Страница 2 из 48
СЧАСТЬЕ
С. Лаптев
ГОЛОС МОСКВЫ
Стихотворение
И. Якимов
НА ПЕРЕДНЕМ КРАЕ
Пьеса в девяти картинах
О г н е в Д м и т р и й С е м е н о в и ч — агроном.
О г н е в а Е л е н а П а в л о в н а — агроном-семеновод и лаборант.
С а м о х и н В а с и л и й И в а н о в и ч — секретарь партийной организации совхоза.
М а к а р Т р о ф и м о в и ч — секретарь обкома партии.
Х л е б н и к о в А л е к с е й И в а н о в и ч — директор совхоза.
Д о л г о п о л о в Ф е р а п о н т К о н с т а н т и н о в и ч — инженер-механизатор.
С е р е д к и н К у з ь м а П е т р о в и ч — управляющий отделением совхоза.
С у х о в е р х о в Н и к о д и м В и т а л ь е в и ч — профессор, доктор сельскохозяйственных наук.
П а в е л Т у р о в }
Л и з а М о л о д ц о в а }
П р о х о р М а л я в и н } трактористы.
Н и к о л а й — шофер директора совхоза.
Е р м и л ы ч — сторож.
Рабочие, трактористы и трактористки, комбайнеры, поварихи, подростки
КАРТИНА ПЕРВАЯ
Конец зауральской весны. Степь. Полевой стан тракторной бригады у одинокого березового колка. Слева и справа два спальных тракторных вагончика. В левом вагончике через открытую дверь видна тумбочка, на ней телефон. Впереди самодельный стол и скамейки на врытых в землю столбах. Около берез Николай обтирает легковую автомашину «М-1». Он сильно прихрамывает на левую ногу. Заход солнца. Издали доносится гул работающих тракторов. Две поварихи накрывают стол. К Николаю подходит Ермилыч с берданкой за плечами.
Е р м и л ы ч. Ну, как, Никола!.. Не надоело директора возить?
Н и к о л а й. Нет! Интересно: все видишь и обо всем свое мнение имеешь…
Е р м и л ы ч. Мнение? И на трактор обратно не тянет?..
Н и к о л а й. Еще как тянет-то: весной на трактор, осенью на комбайн. Все бы, кажется, отдал! А вот намедни попробовал на «дизеле» проехать (показывает на левую ногу) — не выжимает!
Е р м и л ы ч. Зато на выдумки горазд, голова, стало быть, варит. А нога пройдет, Никола. Я вот тоже лет шесть тому назад, во время бурана, простыл — три года нога волочилась, а потом ничего — отошла…
Н и к о л а й. С тех пор и сторожишь все?
Е р м и л ы ч. Да… И до чего надоело… Зимой на отделении, а летом здесь сторожу да молодым завидую. Скучища! (Смотрит из-под руки в степь.) Что это? Никак управляющий наш верхом с поля несется? Кузьма Петрович! Уж не беда ли какая стряслась?
(Середкин, взволнованный, сердитый, вбегает и тяжело опускается на скамейку около стола, все вопросительно смотрят на него.)
С е р е д к и н (хватаясь за голову). Зарезали, подвели управляющего… Чуяло мое сердце. Эх, Кузьма, Кузьма, быть тебе опять битым! (Задумывается. Резкий звонок телефона. Середкин вздрагивает и бросается к телефону.)
С е р е д к и н (в трубку). Управляющий отделением Середкин… (Оживляясь.) Здравствуйте, товарищ Долгополов… Дела? Хуже не придумаешь. (Удивленно.) Мне премию за выработку на трактор? (Горько смеется). Какие там премии, товарищ инженер… Меня агроном под суд хочет укатать… Беда! Налетел, как коршун, а у меня Прохор Малявин заовсюженную пустошь без предплужников пахал, а дед Панфил втихаря пшеницу вручную сеял. Скандал! (Кладет трубку на место.) И до чего мне не везет: третий год неурожаи мучают — сушь. В кои-то веки выскочил по выработке на трактор — так нет, опять заминка. Ну что особенного! Ведь дождик должен быть. Имел я право под дождичек рискнуть. (Смотрит на небо. В испуге.) Беда! Угробит меня этот агроном, чувствую. (Что-то вспомнив, срывается с места и бежит через стан в степь.)
Е р м и л ы ч (провожая глазами Середкина). Обратно в степь погнал. (Николаю.) Лаптем щи хлебает наш Кузьма, да и мы вместе с ним.
Н и к о л а й. Неосновательный, легкий человек.
Е р м и л ы ч. Да уж куда легче… Сеем — только гектары считаем, жнем — корешки собираем: деда Панфила слушает — агронома нашел. По Сеньке и шапка! А наш-то орел возьми и нагрянь, как снег на голову…
Н и к о л а й. Огнев? Боевой, как видно, агроном. Это же я его с парторгом и привез.
Е р м и л ы ч. В корень смотрит агроном. У нас ведь как: мягких гектаров много, а хлеба мало. А земля-то, она матушка, старанье любит. Ты к ней волком — она к тебе мачехой. Нет! При товарище Макаре этого баловства не было. Ферапонт Долгополов такие порядки завел. Ученый человек, слышь-ка: два института окончил, за границей был, говорят, шесть лет здесь за агронома и механика работал, а вот поди ж ты…