Страница 15 из 48
Л и з а (успокаиваясь). Да? Будет! Спасибо вам, Елена Павловна. Какая вы… (Целует ее. Появляется Павел.) Он… (Елена Павловна уходит в степь, поцеловав Лизу.)
П а в е л. Лиза! Неужели… сейчас?
Л и з а. Да, Павлуша, сейчас подъедет машина. (Порывисто.) Обещай мне, Павел, слышишь?
П а в е л (берет Лизу за руки). Голубка, ты же знаешь: я мечтал о тебе еще там, в боях, не зная тебя, и когда товарищи несли меня раненного, а наверху сияло наше красное знамя, мне казалось, что рядом с ним стоишь ты и… ждешь меня.
Л и з а (радостно). Как хорошо! (Склоняет голову на плечо Павлу и говорит шопотом.) А помнишь, ты мне сказал: и мы с тобой, любимая, пойдем рука об руку и будем этой жизни инженеры… Помнишь?
П а в е л. Да, мы пойдем по дороге, которую открыла нам партия, и будем вместе.
(Сигнал автомашины. Слышен взволнованный голос Елены Павловны: «Лиза, пора! Лиза!».)
Л и з а (целует Павла). Павлуша, мне пора, прощай.
(Хочет взять чемодан. Павел нежно отстраняет ее руку, берет чемодан и ведет Лизу под руку. Оба уходят. Пауза. Потом молча выходят оттуда, где видны полосы света от фар автомашины, Огнев, Елена Павловна, Самохин и Ермилыч.)
Е р м и л ы ч. Голубушка, комсомолочка наша, как птичка из гнезда… улетела!
О г н е в (Елене Павловне). Леночка, тебе надо беречься… Уж поздно, да и прохладно по ночам.
С а м о х и н (не отрывая глаз от света фар уходящей автомашины). Вы слышали, он сказал: надеюсь лично поздравить вас с победой здесь — у Волчьих ям.
О г н е в (укутывая Елену Павловну платком). Леночка, тебе надо с Василием Ивановичем домой. (Оглянувшись на задумавшегося Самохина, целует Елену Павловну.) Спокойной ночи.
Е л е н а П а в л о в н а. А ты?
О г н е в. К утру подъеду. Срочное дело с ночной сменой. (Елена Павловна и Самохин уходят. Огнев смотрит в поле, любуясь.) Какие горизонты, и путь свободен! (Невольно закрывает глаза от усталости.) Эх, если бы человек мог не спать подольше!
Е р м и л ы ч (наблюдая за Огневым). Так-ить человек-от не железо. Вчера до утра хлопотал ты, сегодня — до ночи. Ехал бы домой отдохнуть…
О г н е в. Знаешь, что, Ермилыч? Сосну-ка я у тебя в шалаше, а часика через полтора ты меня толкни: ночную пахоту проверить надо. Разбудишь?
Е р м и л ы ч. Да уж что с тобой делать, ладно! (На ходу засыпая, Огнев идет в шалаш.)
Е р м и л ы ч (один). Лет бы мне этак сорок или пятьдесят сбросить с плеч. Сам бы вот этак же на агронома учиться поехал. А потом по дороге этой столбовой, о которой товарищ Макар говорил давеча, во всю бы прыть, во всю ивановскую… Эх-ма! Везет молодым нынче. Большое выпало им, великое счастье!
З а н а в е с.
КАРТИНА ДЕВЯТАЯ
Август. Полевой стан около Волчьих ям. Вдали видна извилистая лента реки. Слева вагончик, в нем телефон. На переднем плане в тени берез несколько удобных скамеек. Слышен гул тракторов и шум работающих комбайнов. На стане веселая суета. То и дело пробегают поварихи с посудой. Самохин и Николай выходят с разных сторон, оба взволнованные и хлопотливые.
Н и к о л а й (Самохину). Разрешите доложить, товарищ директор?..
С а м о х и н (останавливаясь). Я слушаю…
Н и к о л а й. Через час уборка на Волчьих ямах заканчивается. По всем данным обязательства перевыполнены намного. Веялки моей конструкции работают безотказно. Задержка за автопарком, для вывозки зерна на элеватор нехватает машин. Старший инженер совхоза товарищ Туров поручил мне просить три «ЗИСа» из вашего резерва.
С а м о х и н. Разрешаю. (Николай поворачивается и хочет итти) Подожди, Николай. (Николай останавливается.) Идет, значит, твоя веялка во всю?
Н и к о л а й. Как по маслу.
С а м о х и н (достает из бокового кармана бумагу). Вот слушай. Распоряжение министра… (Читает.) «Начальника механической ремонтной мастерской совхоза Николая…» (Передает бумагу Николаю.) Сам читай.
Н и к о л а й (читает, сильно волнуясь). «…за разработку конструкции мощной веялки и тракторного стогомета на ходу, давших блестящие результаты на уборке сена и хлеба в совхозах Сибири и Зауралья в этом году, представить к правительственной награде и командировать для получения высшего образования по профилю инженера-конструктора…»
С а м о х и н. Поздравляю, Николай. (Крепко жмет ему руку.) Доволен?
Н и к о л а й (заикаясь от радости). Еще бы, Василий Иванович, такое счастье. Но я же не один изобрел. А кузнецы? Они делали первую машину, вносили предложения… Многое подсказали…
С а м о х и н. О кузнецах будет особый приказ по тресту (Резкий продолжительный звонок телефона. Самохин бежит к аппарату, на ходу говорит Николаю.) Область вызывает… Три машины в распоряжение товарища Турова из моего резерва — дай команду!
Н и к о л а й. Есть. (Убегает. Пауза. За сценой слышен гул заведенных моторов, слышно, как машины срываются с места и уходят.)
С а м о х и н (в трубку). Директор совхоза Самохин у телефона. Что? Секретарь обкома вылетел? Есть. Встречаю. (Бежит через стан за сцену, слышен его голос: «Эй, на аэродроме — костры зажигай, костры. Самолет из области!» Голоса вдали: «Эй костры давай, эй, костры! Товарищ Макар летит!» Слышен отдаленный шум мотора самолета. Засыпанный мякиной, со снопом люцерны в руках, появляется сияющий Ермилыч.)
Е р м и л ы ч. Вот это работка… На каждом круге два бункера полных! (Рассматривая сноп.) И люцерны взяли по шесть центнеров с гектара! Сейчас бы сюда этого… доктора — Витальича… (Рабочие проносят через стан большой стол с арбузами и дынями, на котором в раме укреплен портрет Ермилыча. Ермилыч ошеломлен.) Что это?
Р а б о ч и й. К торжественному ужину для победителей… десерт!
Е р м и л ы ч (идет рядом с рабочими). А это… никак я? Собственной персоной! (Рабочие добродушно смеясь, уходят.) Я! И арбузы мои, и дыни мои, и люцерна… Все, все мое. (Задумывается.) А что? Прав, пожалуй, Василий Иванович, быть нам на той станции до срока… Ведь он, Иосиф Виссарионович-то, как сказал: три пятилетки, если не больше… Если — это понимать надо! Можно стало быть и не больше… С таким-то народом, соколики мои!
(Быстро уходит вправо — туда, откуда доносится еле слышная вначале, а потом все громче песня.
Хоры мужских и женских голосов.
Слева выходят Макар Трофимович, Самохин и Лиза с маленьким чемоданчиком в руке.)
Л и з а (волнуясь, напряженно всматривается туда, откуда слышна песня). Это они идут — победители! И с ними Павел! Всего два года прошло, а кажется, целая вечность. Подумать только: он — уже инженер совхоза, а я — на третьем курсе. И Волчьи ямы стали знаменитыми. Удивительно хорошо все сложилось: наша студенческая экскурсия так кстати попала сюда, Макар Трофимович собрался лететь на Волчьи ямы именно в этот момент и сразу узнал меня — на приеме в обкоме партии… А Павел не ждет. Я даже телеграмму не успела ему послать. И так волнуюсь…