Страница 27 из 49
– Хочу, – с энтузиазмом откликнулась Катя. – Я во Пскове каждое воскресенье ездила с подружкой на лошади кататься…
– Конным спортом занималась?
– Нет, просто у меня на лесозаготовительной базе была знакомая лошадь… – Катя засмеялась и поправилась: – В смысле, знакомые, а у них лошадь. Белочка.
– Ха! Рыжая, что ли?
– Нет, Белочка – потому что светлой масти. А Танька, подружка моя, брала гнедую. И мы катались где хотели – по полям, по лугам…
Дима улыбнулся. Ему представилась хрупкая светловолосая девушка на белой лошади, летящая над цветущим лугом в лучах восходящего солнца.
– Тебе пойдет белая лошадь, – сказал он. – Ну, пошли искать конюшню! Возьмем пару лошадей и часик-два покатаемся.
– Это, наверно, дорого? – озаботилась Катя.
– Не настолько, чтобы я разорился. Заодно верховой езде меня поучишь.
– Ничего сложного, главное – правильно сидеть и уметь держать поводья. А где искать эту конюшню?
– Понятия не имею. Да пошли прямо по следам. Они нас наверняка выведут куда надо.
Дорожка уходила все дальше и дальше от шоссе. Из ельника пахло грибами и веяло холодом; капли росы блестели на черных смолистых стволах. Папоротники сменились зарослями черники. Дорожка раздвоилась, потом еще раз. Гравий сменился утоптанной землей, отпечатки копыт исчезли, а потом тропинка вообще потерялась в траве… Катя и Дима ничего не замечали: болтали и шли куда глаза глядят – им было все равно, куда идти.
– Мы случайно не заблудились? – поинтересовалась Катя минут через двадцать, угодив ногой в прикрытую мхом лужу.
– Да по фиг, – беспечно сказал Дима. – Тут негде заблудиться. Везде дачи.
– Что-то я не вижу никаких дач, – Катя с некоторой тревогой оглянулась по сторонам. – И тропинки совсем не вижу. Димочка, куда это нас занесло, а?
Дима окинул местность изучающим взглядом. Вокруг шумел все тот же сырой, мрачный ельник.
– Мы, наверно, в районе Морских Дубков, – предположил он.
– По-моему, это не дубы, а елки, – возразила Катя. – Абсолютно дикое место. Может, вернемся?
Дима махнул рукой:
– Катенька, ну поверь мне – бояться здесь нечего!
«Со мной», – мысленно добавил он.
Путешественники пошли дальше. Местность постепенно становилась суше и светлее. Солнце пронизывало лес и ласково пригревало, обещая жаркий день. Где-то наверху чирикали птички. Сырой черничник сменился лужайками с ярко-зеленой травой. Елки росли теперь не сплошной стеной, а отдельно стоящими многоярусными пагодами. Между ними начали попадаться странные деревья. Замшелые неохватные стволы; дупла, в которые человек мог бы войти не нагибаясь; толстые корявые ветви, растопыренные над лесом; полузасохшие, полусгнившие гигантские древесные старцы…
– Ух ты, какие дубы! – расширила глаза Катя. – Им же по несколько сотен лет! У нас во Пскове растет один такой, в кремле. Когда я была маленькая, на нем еще ворон жил…
– Сидит ворон на дубу, – со смехом сказал Дима. – Как в сказке.
– Тут и вправду как в сказке… Присмотрись, какое место – таинственное, благостное, словно в церкви… и в воздухе дымка… вот здесь бы Наташке духов вызывать!
– «Уж слишком здесь красиво – жди беды», – процитировал Дима капитана Зеленого. – Шучу. Я понял, куда мы вышли. Это точно Морские Дубки. Тут реликтовая дубрава как минимум позапрошлого века. Ее еще Шишкин рисовал. А недавно тут разрешили коммерческую застройку. Наверняка за взятку. Шуму было… Вот, пожалуйста!
Из-за поредевшего ельника показалась двухметровая кирпичная стена. За стеной виднелся коттедж со спутниковой антенной на крыше.
– Ура, тропинка снова появилась! – обрадовалась Катя.
– Я же говорил, что здесь негде заблудиться…
Метрах в двадцати впереди возникла каменная ограда «под старину», а поверх нее – фигурная решетка. Над ней поднималась остроконечная башня с флюгером. Дальше, за деревьями, виднелись шиферные крыши домов попроще.
Дима вдруг остановился и прищурился.
– Что это там за столпотворение? – пробормотал он.
– Ой, смотри, и милиция! – воскликнула Катя. – Две машины. И «скорая»… Случилось что-нибудь, что ли?
На полянке напротив готического особняка за решетчатой оградой толпился народ. Толпа казалась совершенно разномастной – судя по всему, дачники из соседних домов. В раскрытой калитке особняка толстый волосатый мужик в шортах о чем-то громко препирался с милиционером. Другие милиционеры хаотически перемещались туда-сюда, расталкивая толпу. Над полянкой висел приглушенный гул голосов.
– А я-то тут при чем? – донесся до Кати злобный взвизг толстопузого. – Это не мои проблемы! И не здесь она валялась, а там, у канавы!
Катя и Дима подошли ближе. Народ, собравшись в кучу, смотрел на что-то на земле. Дима пригляделся, помрачнел, сжал Катину руку и сказал:
– Давай-ка обойдем это место.
– А что?
– Похоже, там кого-то убили. Лучше бы тебе на это не смотреть.
– Я не боюсь, – возразила Катя. – А обойти тут негде.
Дима, крепко держа Катю за руку, принялся расталкивать толпу. Народу было на удивление много.
– Эй, назад быстро сдали! – раздался голос мента. – Не мешайте работать!
Люди послушно подались назад, но никто не ушел. В этот момент Катя увидела того, кто был причиной этого столпотворения. Вернее, ту. На траве лежала мертвая девушка. Белая, как старинный пластмассовый пупс, лицо в грязи и тине, в волосах клочья мха. У Кати перехватило горло. Она прежде никогда не видела мертвецов. Бледная, выпачканная в земле девушка показалась Кате ненастоящей. Она была слишком красивой для мертвой. И выражение лица девушки было безмятежное, почти счастливое, уголки губ приподняты в улыбке.
Это выражение показалось странным не только Кате. Две тетки за ее спиной обсуждали то же самое.
– Наркоманка, – убежденно сказала одна.
– Героинщица, – проявила познания другая. – Самый страшный яд. Ишь, рожа довольная какая. Я по телевизору слышала – от героина больше всего их и умирает. Вроде как от счастья.
– Час назад девку в кустах нашли, – бубнил еще кто-то. – Под забором у этого кабана. И шприц рядом, и все что полагается. Гробят себя, идиоты…
– Дура ты, бабка, – пренебрежительно бросил тощий парень в штанах по колено. – Какая она тебе наркоманка. На руки ее глянь. «Трубы» чистые, ни следка. А у наркош знаешь какие «дороги»?
– А сам ты откуда знаешь? – Тетка подозрительно глянула на парня. – Тоже наркоман? Товарищ милиционер! Можно вас на минуточку…
Милиционер ее не услышал: старательно отпихивал любопытных.
– Нет, ну дура – дура и есть, – парень ничуть не испугался. – Врач я. На «скорой» работаю.
– Ой! – Тетка сразу как-то сникла. – Извините, пожалуйста!
– Да ладно! – великодушно простил ее парень.
– Дня два, не больше, – сказал он почему-то Кате. – Свеженькая. Ты на каком курсе, на первом?
– Я? – удивилась Катя. – В каком смысле?
– Ты же на врача учишься, я угадал?
– Почему вы так решили?
– Да ладно! – засмеялся парень. – Что я, не вижу? Такой взгляд только после анатомички появляется.
– Да? – Катя была заинтригована. – Какой – такой?
– Оценивающий!
Парень явно был не прочь познакомиться. Диму он демонстративно игнорировал. А может, просто не обратил внимания, что они с Катей – вместе. Диме это, понятное дело, не понравилось. А на труп он и вовсе старался не смотреть, в отличие от Кати, которая, надо отдать должное наблюдательности молодого доктора, действительно рассматривала покойницу с большим интересом и без всякого отвращения. Наверное, потому, что присмотревшись, уже не чувствовала в ней человека. Пустая оболочка, кукла…
– Пошли отсюда! – Дима потянул ее за руку, при этом с вызовом глянул на тощего парня. Тот ухмыльнулся.
– Доктор, а можно вас спросить… – обратилась к парню тетка. – Вот у меня в правом боку…
– Это не ко мне, это – к терапевту, – отмахнулся парень.
Мертвую девушку принялись паковать в большой пластиковый мешок. Народ, вполголоса переговариваясь, потянулся по домам.