Страница 25 из 25
Тем временем Эск, подслушивая то там, то тут, отыскала караван, собирающийся отправиться в Анк-Морпорк. Старший караванщик сидел за столом, сделанным из положенной на две бочки доски.
Он был занят.
Разговаривал с волшебником.
Опытные путешественники знают, что в группе людей, собирающихся пересечь местность, которая, вполне возможно, окажется враждебной, должно находиться порядочное количество добрых мечей. Но кроме того, в ней, конечно же, должен присутствовать волшебник. На случай, если в дороге возникнет нужда в каком-либо из магических искусств или – коли таковые не понадобятся – чтобы костры разводить. Но вряд ли волшебник третьего уровня и выше станет платить за привилегию присоединиться к каравану. Скорее, должны заплатить ему. Как раз сейчас непростые переговоры подходили к завершению.
– Это достаточно честно, мастер Тритл, но как насчет молодого человека? – сказал старший караванщик, некий Адаб Гандер – внушительная фигура в куртке из шкуры тролля, кожаной юбке-килте и в шляпе с залихватски загнутыми полями. – Он не волшебник, я это вижу.
– Он проходит обучение, – возразил Тритл, высокий костлявый волшебник, чьи одежды свидетельствовали, что он является магом Древнего и Истинно Подлинного Ордена Братьев Серебряной Звезды, одного из восьми волшебных орденов.
– Тогда он не волшебник, – заявил Гандер. – Я знаю правила. Человек становится волшебником только тогда, когда ему вручается посох. А у этого парня посоха нет.
– Как раз сейчас он направляется в Незримый Университет за этой незначительной деталью, – высокомерно произнес Тритл.
Волшебники расстаются с деньгами чуть менее охотно, чем тигры – со своими зубами.
Гандер посмотрел на паренька, о котором шла речь. За свою жизнь он встречал множество волшебников, вследствие чего считал себя большим знатоком по этой части, и теперь ему пришлось признать, что у мальчишки есть все задатки хорошего волшебника. Другими словами, паренек был тощим, нескладным, бледным от чтения тревожащих воображение книг в помещениях с нездоровой атмосферой, и из его глаз текло, словно из сваренных всмятку яиц. «Если человек хочет чего-то добиться, ему необходимо работать головой и рисковать», – подумал Гандер.
«Все, что парню нужно, чтобы подняться на самый верх, – продолжал размышлять караванщик, – это какой-нибудь небольшой физический изъян». Волшебники вечно страдают от таких вещей, как астма и плоскостопие, почему-то это придает им энергии.
– Как тебя зовут, дружок? – спросил он самым добрым голосом, на который только был способен.
– С-с-с-с… – Адамово яблоко мальчишки прыгало, точно плененный воздушный шарик.
Он обратил полные немого призыва глаза на своего наставника.
– Саймон, – подсказал Тритл.
– …Аймон, – с благодарностью согласился подопечный.
– А ты умеешь метать огненные шары или вызывать смерчи, которые можно обратить против врагов?
Саймон искоса взглянул на Тритла и, набравшись смелости, ответил:
– Н-н-н-н-н…
– Мой юный друг занимается более высокой магией и просто так не разбрасывается чарами, – заявил волшебник.
– …ет, – заключил Саймон.
Гандер кивнул.
– Ладно, может, ты, парень, действительно станешь волшебником. И возможно, получив свой прекрасный посох, как-нибудь согласишься попутешествовать со мной. Ты будешь моим помещением капитала, договорились?
– Д…
– Просто кивни, – сказал Гандер, который по своей природе не был жестоким человеком.
Саймон благодарно затряс головой. Тритл и Гандер тоже обменялись кивками, и волшебник зашагал прочь. Его подопечный тащился сзади, сгибаясь под весом багажа.
Гандер посмотрел на лежащий перед ним список и аккуратно вычеркнул пункт «Валшебник».
На страницу упала небольшая тень. Гандер поднял глаза и невольно вздрогнул.
– Ну? – холодно осведомился он.
– Мне нужно в Анк-Морпорк, – заявила Эск. – Пожалуйста. У меня есть деньги.
– Иди домой, девочка, к маме.
– Нет, правда. Я хочу поискать счастья.
– А метла тебе зачем? – вздохнув, спросил Гандер.
Эск посмотрела на нее так, будто никогда прежде не видела.
– Каждая вещь должна где-нибудь быть, – глубокомысленно изрекла Эск.
– Иди-ка домой, дитя мое, – скомандовал Гандер. – Девочек, сбежавших от родителей, я в Анк-Морпорк не беру. В больших городах с маленькими девочками случаются плохие вещи.
– Какие именно? – оживилась Эск.
– Послушай, я сказал тебе, чтобы ты шла домой? Брысь!
Он взял кусок мела и снова начал вычеркивать на грифельной доске разные пункты, пытаясь не обращать внимания на упорный взгляд, который так и буравил его макушку.
– Я могу пригодиться, – негромко произнесла Эск.
Гандер бросил мел и раздраженно поскреб подбородок.
– Тебе сколько лет?
– Девять.
– Ну так вот, сударыня Девять-Лет, у меня тут две сотни животных и сотня людей, которым нужно попасть в Анк-Морпорк, причем половина из них ненавидит другую половину, а еще у меня не хватает людей, которые могут принять бой, я слышал, что дороги сейчас никуда не годятся, бандиты в Сосках Сциллы совсем обнаглели, тролли взимают большую мостовую пошлину, чем в прошлом году, в припасах завелись долгоносики, меня преследуют головные боли, и на что ты мне сдалась?
– О-о, – сказала Эск и оглядела заполненную толпой площадь. – Тогда какая из этих дорог ведет в Анк-Морпорк?
– Вон та, где ворота.
– Спасибо, – степенно поблагодарила Эск. – До свидания. Надеюсь, у тебя больше не будет неприятностей и твоей голове станет легче.
– Тебе спасибо, – неуверенно отозвался Гандер.
Он побарабанил пальцами по крышке стола, провожая взглядом девочку, которая удалялась по направлению к дороге на Анк-Морпорк. Дорога была длинной и извилистой. На ней встречались воры и гнолли. Она, сипя, поднималась на горные перевалы и, задыхаясь, ползла через пустыни.
– Проклятье! – выругался он себе под нос. – Эй, ты!
У матушки Ветровоск были неприятности.
Прежде всего, ей ни в коем случае не следовало поддаваться на уговоры Хильты и брать эту метлу. Метла была старой, качалась из стороны в сторону, соглашалась летать только ночью, и даже тогда у нее едва хватало сил, чтобы еле-еле рысить над землей.
Подъемные заклинания настолько износились, что метла заводилась, только когда ей придавался достаточный разгон. По сути дела, она была единственной метлой, которая нуждалась в подталкивании.
Матушка Ветровоск, обливаясь потом, проклиная все и вся, в десятый раз мчалась по лесной тропинке, держа чертову метлу на уровне плеча, когда наткнулась на медвежью берлогу.
Вот только медведь наткнулся на берлогу первым. Впрочем, эта проблема решилась сама собой: матушка, и без того уже выведенная из себя, недолго думая врезала зверю метлой промеж глаз, так что медведь мигом убрался в противоположный конец берлоги и сейчас пытался думать о чем-нибудь хорошем.
Ночь выдалась не самая уютная, и отряду охотников, которые перед самым рассветом заглянули в берлогу, утро не принесло облегчения.
– Ну наконец-то, – сказала матушка. – Вытаскивайте меня отсюда.
Головы испуганно отдернулись, и матушка услышала торопливое перешептывание. Они успели разглядеть шляпу и метлу.
Наконец одна бородатая голова довольно неохотно появилась снова, как будто тело, к которому она была прикреплена, толкали вперед чьи-то руки.
– Гм, – начала голова. – Послушай, мамаша…
– Я не мамаша! – рявкнула матушка. – И тем более не твоя, даже если у тебя когда-нибудь имелась таковая, в чем я сильно сомневаюсь. Будь я твоей мамашей, я бы убежала прочь еще до того, как ты появился на свет.
– Это просто фигура речи, – с упреком заметила голова.
– Злостное оскорбление, вот что это такое!
Наверху опять зашептались.
– Если я отсюда не выберусь, – звенящим голосом предупредила матушка, – у вас будут Неприятности. Шляпу мою хорошо разглядели?
Голова появилась снова.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.