Три (ЛП)

Помехи. Короткий смешок.

– Не могу поверить, что говорю это, но я рад слышать твой голос.

За моей спиной напрягся Чейз.

Мне очень не хотелось признавать, что я тоже была рада слышать Такера. Как бы безумно это ни звучало, но я испытала облегчение от того, что он жив. И все же его доклад звучал неутешительно: отряд подвергся нападению, посты сопротивления уничтожены.

Я взглянула на Девитта, потом – на карту на стене, утыканную красными булавками. Нужно было что-то делать.

– Где вы? – спросил Такер.

Я не успела ответить, потому что Девитт щелкнул переключателем. Зеленая лампочка сменилась красной.

– Стойте! – Я постучала пальцем по микрофону и дотронулась до руки доктора, все еще лежавшей на переключателе. – Подождите, мы еще не закончили!

– Он попытается выйти на связь завтра, – сказал Девитт. – После того, как доберется до следующего поста.

В ярости я вскочила, уронив стул.

– Они могут не дожить до завтра! Вы слышали: они в опасности. Пост...

– Мы вполне осознаем ситуацию, – сказал он.

Я сжала кулаки.

– Тогда вы пошлете людей им на помощь? Предупредите остальные посты? Сделаете что-нибудь?!

Губы Девитта превратились в тонкую линию.

– Не забывайте, что вы наша гостья, мисс Миллер.

– Перевозчик, о котором он говорил... если его поймали, как думает Такер, он все равно что мертв.

Девитт не ответил. Глаза остальных присутствовавших в комнате уставились на меня. Я тотчас осознала, что мы с Чейзом были в меньшинстве.

– Как? – спросила я, пытаясь сохранять спокойствие. – Как вы можете знать, что они вообще доберутся до следующего поста?

– Он будет следовать инструкциям перевозчика. Таков протокол в подобных случаях. Конечно, если у вас нет причин полагать, что он поступит иначе.

Я покачала головой, понимая: он намекает на то, что Такер сбежит или, того хуже, вернется в МН. Всего неделю назад я бы не исключала такую вероятность, но теперь, когда я слышала страдание в его голосе, подобное казалось мне невозможным.

– Вы были готовы к такому? – спросила я.

Девитт вздохнул:

– Мы готовы ко многому.

– Эмбер.

Чейз стоял лицом к противоположной стене комнаты, на которой висел с десяток фотографий.

Я подошла к нему, до последнего не отрывая глаз от Девитта. Когда я наконец увидела, на что смотрел Чейз, моя рука сама потянулась ко рту. Я прикусила костяшки, чтобы сдержать стон.

Мое фото было наполовину скрыто другим снимком – зернистой черно-белой фотографией приемного покоя больницы, прямо около выхода, где две фигуры, солдат и Сестра Спасения, склонились над мертвым телом. Растекшаяся под ним кровь казалась черной, как будто кто-то разлил нефть.

– Вы спрашивали, откуда мне известны ваши имена, – сказал Девитт. – Чейз Дженнингс и Эмбер Миллер был замечены в Чикаго, в реабилитационном центре, прямо на аллее Реформации. Я думаю, что довольно самоуверенно – возвращаться туда, где для тебя все началось, Дженнингс.

Внезапно Чейз в ярости сорвал фото со стены, скомкал его в кулаке и швырнул в дверь. Его плечи тяжело вздымались, а лицо покраснело. Он зашагал прочь из комнаты, оставив меня одну с лидером Три.

Девитт скрестил руки на груди и медленно выдохнул через нос.

– Вы не ожидали, что Бюро разыскивает вас?

Не смея дышать, я покачала головой. Такер мог бы и просветить меня во время одного из сеансов связи. Но даже если бы он знал, то что сказал бы? "Эй, Эмбер, я тут опять видел твою фотку на стене дома!" Хорошо, что он не упоминал об этом.

Я вцепилась в спинку стоявшего рядом стула, глядя, как побелели костяшки пальцев. Полагать, что Харпер останется нашей тайной, было самообманом. Конечно, в МН знали. По всей видимости, знали все.

– Это не то, чем кажется, – прошептала я, кивнув на бумагу, которая медленно разворачивалась на полу.

Девитт осторожно положил ладонь мне на плечо.

– Поверь мне, – сказал он. – Здесь тебе не нужно это объяснять.

Я кивнула, подумав о солдатах, которых он убил в Виргинии. Что же на самом деле произошло в тот день?

– Я удивился, увидев вас среди выживших из убежища, – продолжал Девитт. – Я слышал, что вас захватили в Гринвилле.

– Нет, – сказала я. – Меня схватили только один раз. В Ноксвилле.

На шее Девитта дернулся мускул.

– Интересно.

– В Гринвилле была другая девушка, – объяснила я, крепко зажмурив глаза. – Она ехала с нами. Солдаты МН застелили ее, когда мы остановились в Гринвилле. Я слышала, что ее приняли за меня.

Яркая и жгучая ярость вспыхнула во мне при мысли о девушке, которую я встретила в Ноксвилле и которая – я уверена – была снайпером; при мысли о том, как МН объявила меня в розыск за ее преступления. Но ярость эта так же быстро погасла. Кара заплатила за свои поступки. Ее убили солдаты, когда она сопровождала Такера. По крайней мере так рассказал Такер. Непросто было поверить ему на слово.

– Чего вы хотите от нас? – спросила я, оглядываю заполненную оборудованием комнату.

Девитт повернулся к булавкам, уыткавшим карту.

– Я хочу, чтобы вы помогли мне выяснить, кто выдает наше расположение ФБР.

Я медленно разжала пальцы, заставив себя прижать влажные ладони к бокам.

– Что заставляет вас думать, что мы что-то знаем об этом?

Я проследила за взглядом Девитта, обращенным на стену. К ней крепились фото дезертиров, разыскиваемых преступников, даже какие-то наброски – целая мозаика лиц, данных и рукописных заметок. Я поняла, что Девитт подозревал этих людей в том, что они выдавали сопротивление.

Он подозревал и нас.

Мне показалось, будто комната стала меньше.

– Мне бы хотелось доверять тебе, Эмбер, – сказал он.

Я не знала, что сказать: я-то ему не доверяла. Мы только недавно встретились, и пока что он знал обо мне больше, чем я знала о нем.

– Стойкость находится в глубине Красной зоны. Здесь нет доступа к системе данных, так что тебе придется извинить меня, если мои сведения окажутся устаревшими. Мы полагаемся на информацию, которую нам доставляют наши агенты из внутренних районов страны, а она не всегда попадает к нам своевременно.

«Перевозчики», – поняла я. Именно они доставляли сообщения для Три в убежище.

– Ты сбежала из исправительной школы и с базы МН, – сказал Девитт. Может, это и была простая констатация факта, но прозвучало как обвинение.

Выше других фотографий висел снимок девочки с грязными светлыми волосами, ей было не больше двенадцати. Девочку сфотографировали в профиль, но было понятно, что она смеется. До того как я успела присмотреться повнимательнее, Девитт взял фото и, аккуратно сложив его, убрал в карман штанов.

– Мне помогли, – сказала я.

– Знаешь, говорят, в наши дни нелегко найти помощь.

Я взглянула на выход. Стойкость больше не казалась безопасной. Меня одолевало желание сбежать.

– Вы были в Чикаго и в Ноксвилле. Обе базы были уничтожены Бюро.

– Да, были, – сказала я.

– Уничтожены, – повторил он. – Как и другие наши давно существовавшие базы, о чем твой друг только что сообщил.

При слове «друг» я дернулась. Такер не был другом.

– Судя по всему. О Вирджинии я слышу в первый раз.

Глупо было приходить сюда. Я не знала этих людей, и они, кажется, не торопились нам помогать. Я решила спросить в лоб.

– Вы думаете, что я рассказываю ФБР, где атаковать?

Девитт долго рассматривал меня.

– Я думаю, что кто-то это делает.

Я отвела глаза, испытав отвращение и разочарование.

– Они убили мою маму, – сказала я. – Они убили моих друзей в Ноксвилле и всех тех людей в туннелях в Чикаго и в убежище. Я бы никогда ничего им не сказала.

Девитт обдумал мои слова.

– А те люди, которые тебе помогли, они бы сказали?

Перед моим мысленным взором мелькнуло лицо Чейза. Никогда. Никогда он не сделал бы такого. Но с нами были и другие: Шон, Билли, Такер. Подозрения пронзили меня, словно иглы, впившиеся в нежную кожу.