Песня светлячков

Под конец ночи мы с Брей заключили что-то вроде договора. Знали бы мы тогда, какой опорой станет он в трудные минуты жизни каждого из нас!

– Обещай, что мы с тобой всегда будем лучшими друзьями, – сказала Брей, лежа рядом со мной. – Что бы ни случилось. Даже если ты вырастешь и станешь уродом, а я вырасту и стану жестокой.

– Так ты уже жестокая! – засмеялся я.

Брей ткнула меня локтем под ребра.

– А ты уже урод, – сказала она и покраснела.

Я сдался, хотя на самом деле меня не надо было упрашивать.

– Хорошо, обещаю.

Мы смотрели на звезды. Наши пальцы переплелись и застыли у нее на животе.

Я тогда и понятия не имел, во что встреваю с девчонкой по имени Брейел Бэйтс. В свои девять лет я попросту не знал о таких вещах. Да, не знал. Но за все эти годы я не пожалел ни об одной минуте, проведенной с ней. И никогда не пожалею.

На изломе ночи нас все-таки сморила усталость, и мы крепко уснули прямо в траве. Но долго спать нам не пришлось. Нас разбудили рано утром. Открыв глаза, я увидел троих полицейских, мистера Парсона, которому принадлежало пастбище, и мою насмерть перепуганную мать. Она считала, что меня похитили прямо из комнаты, затолкали в большой чемодан, увезли в неизвестном направлении и выкинули где-то на обочине.

– Элиас! – закричала она. – Боже мой! А я уж думала, что больше тебя не увижу!

Она подхватила меня на руки и прижала к себе, да так крепко, что я испугался, как бы мои глаза не выскочили из орбит. Потом настал черед лихорадочных поцелуев, которые сменились новой порцией удушающих материнских объятий.

Оказалось, родители Брей тоже здесь.

– Ты что, всю ночь проторчала с ним? – сердито спросил Брей ее отец.

Моя мать немедленно заняла оборону. Она опустила меня на землю, однако тут же обняла за плечи, прижав мою голову себе к животу. Другой рукой она была готова сражаться.

– Это все ваша дочка, – начала мать.

Я обмер и весь сжался.

– Да, это она. Ей ничего не стоит подбить других. Если бы не ее подначивания, мой сын не убежал бы из дома на ночь глядя.

Что говорят эти взрослые!

Я вздохнул и ткнулся головой в материнский живот:

– Мам, я…

– Значит, вы во всем вините мою дочку? – спросила мать Брей, выходя вперед.

– Да, представьте себе! – с вызовом ответила моя мать.

Брей спряталась за отцовскую спину. Она чувствовала, что вот-вот на нее хлынет целая лавина обвинений. Я тоже это почувствовал и, пока перепалка взрослых не зашла слишком далеко, вырвался из материнских рук и сердито крикнул:

– Мама! Черт возьми…

Мне показалось, что мать позабыла о Брей. Ее глаза округлились от удивления и гнева. Я осекся на полуслове.

– Элиас, это что за манера? – Она сердито посмотрела на мать Брей и добавила: – Слышали? Успел поднабраться от вашей доченьки. Элиас никогда так не говорил!

– Мама, остановись! Никто меня не подбивал. Я сам вылез из окна. Брей здесь ни при чем. Не смей ее обвинять!

Мне было стыдно за свой крик, стыдно за то, что в присутствии чужих вынужден ставить собственную мать на место. Но я говорил слова, которые шли у меня от сердца. В общем-то, я действовал так, как она меня учила. «Элиас, вступайся за тех, кого обижают. Если кто-то измывается над слабым, не будь равнодушным наблюдателем. Всегда поступай и говори так, как подсказывает тебе сердце».

Я надеялся, что дома мать вспомнит эти слова.

Она глубоко вздохнула. Было заметно, как гаснет ее злость.

– Извините, – сказала она родителям Брей. – Я не должна была так говорить. Просто очень переволновалась за сына.

– Понимаю вас, – кивнула мать Брей. – И вы меня простите. Я очень рада, что с ними все в порядке.

Отец Брей молчал. Я подозревал, что его разговор с дочерью состоится дома и что ему недостаточно видеть Брей живой и здоровой.

За эту ночную прогулку мне на весь остаток лета было запрещено уходить дальше двора. И мухобойка в тот день тоже поплясала у меня на спине и ягодицах, после чего я клятвенно пообещал больше никогда тайком не уходить из дома. Но когда дело касалось Брей, все годы, пока мы учились в школе, я напропалую нарушал обещание, вылезая через окно. И ни разу не попался.

Должно быть, у вас на языке уже вертится вопрос: как же так, ребята? Вы крепко дружили, учились в одной школе, работали в местной «Дейри куин»[2]. Наконец, спали в одной постели. Почему же все это не сблизило вас, не сделало ваши отношения чем-то бóльшим, нежели «дружба с элементами секса»?

На самом деле сблизило. Только не сразу.

Глава 3

Четыре года тому назад…

Второго августа мне исполнилось двадцать два, а за неделю до этого я снял первую в своей жизни квартиру. Брей никогда не любила праздновать мой день рождения в домашнем кругу. Она норовила вытащить меня куда-нибудь, где можно хорошенько набраться и весело погулять. И хотя я сам был не против таких местечек, ибо сам любил выпить и потрахаться, наша последняя с Брей «веселушка» привела меня в тюрьму, а ее – в палату экстренной помощи Атенского регионального медицинского центра. Можете не сомневаться: тот вечер был в высшей степени отвязным и оттянулись мы с ней по полной.

– Повторения прошлого не будет, – с порога заявила мне Брей, пытаясь меня убедить.

Она ногой закрыла входную дверь и протанцевала в гостиную, после чего плюхнулась в мое громадное кресло, перекинув ноги через подлокотник.

Я достал из холодильника бутылочку «Гаторейда»[3], сел на диван и сделал первый глоток.

– Ты хочешь сказать, в этот раз все будет тип-топ? Никакой хмырь не подсыплет в твое пойло никакой дури? А я потом не услышу, как он бахвалится перед дружками, и не потружусь над его рожей так, что понадобится вмешательство копов? – Я засмеялся и сделал еще глоток. – Предсказуемых вечеринок у нас с тобой как-то не получалось.

Брей подалась вперед и обхватила меня за шею. От нее одуряюще пахло шампунем и чуть-чуть туалетной водой.

– Я вообще не собираюсь пить. Ну, если только ты или Лисса меня угостите, – сказала она и чмокнула меня в щеку.

Я терпеть не мог таких ее приемчиков. Лучшая подруга служила ей прикрытием. Похоже, она уже позвала Лиссу на сегодняшнее сборище.

– Допустим, я пойду, – сказал я, уступая ее напору. – Но ты должна пообещать мне вести себя хорошо.

Еще и пальцем ей погрозил, словно папаша.

По правде говоря, просить Брей вести себя хорошо – дохлый номер. Такие слова она почти всегда встречала в штыки. Но никакие ее выходки, а их, поверьте, хватало, не могли бы оттолкнуть меня от нее.

Брей сделала «руки вверх», демонстрируя свою капитуляцию.

– Даю тебе свое долбаное обещание, – засмеялась она. – Буду пай-девочкой. А если меня занесет, позволяю разложить меня на коленях и отшлепать.

«Боже мой, она что, серьезно? – подумал я. – Да это еще хуже, чем когда Лисса невинно целовала меня в щечку».

Я сделал глубокий вдох. Очень глубокий, чтобы унять разыгравшееся воображение. Потом встал, не выпуская бутылку из рук.

– Ты куда? – спросила Брей.

– А одеваться мне не нужно? – вопросом ответил я, глядя на нее как на дурочку.

– Одеваться ты у нас умеешь, – сказала Брей. – Вырядишься так, что у всех девок, кто тебя видит, одна мысль: «Трахнуться бы с ним».

Ей всегда нравилось меня разглядывать. Может, она втайне питала ко мне такие же чувства, как и я к ней? Полной уверенности в этом у меня не было. Я знал, что Брей тянет ко мне и что я ей небезразличен, но представить совместную жизнь с ней никак не получалось. Тут я испытывал не меньшее замешательство, чем испытали бы вы, увидев нас вместе.

Я пропустил слова Брей мимо ушей и пошел в спальню переодеваться.

Она пошла следом.

Брей и раньше часто видела меня голым. Я переодевался при ней и не испытывал никаких неудобств. Но сейчас все было как-то не так. Я это сразу почувствовал.

2

Сеть закусочных быстрого питания в США, Канаде и ряде других стран.

3

Марка напитка для спортсменов и поклонников здорового образа жизни.