Страница 77 из 190
— Я найду Иоиля и скажу ему, что ты пришла.
Они стали ждать в искусственном полумраке. Потом вдруг из темноты появился Иоиль и устремился к ней.
— Мария!
Он обнял ее. Иисус отступил назад. Объятия мужа были теплыми и успокаивающими.
— О Мария, ты вернулась! — радостно воскликнул Иоиль. — Когда я оставил тебя там, в Капернауме, я не знал… о дорогая, ты спасена! — Он уронил голову на ее плечо и разрыдался.
Прошло немало времени, прежде чем Иоиль разжал объятия и отступил.
— Это на самом деле правда? Их больше нет? — Он всматривался в ее лицо, как будто ища мелкие предательские признаки чего-то прежнего, — Нет?
— Их нет, — заверила она его. — Исчезли мгновенно, без следа, и я свободна.
Мария крепко взяла мужа за руки.
— О Иоиль, ты не можешь себе представить, каково это для меня — стать свободной, избавленной от одержимости, снова оказаться такой, какой я была! — Она обернулась к Иисусу, — Вот он, человек, который спас меня!
И только тогда Иоиль озадаченно глянул на Иисуса.
— Так это ты? Как же ты сумел, друг? Мы пребывали в таком отчаянии… Они казались такими сильными…
Иисус ответил не сразу, он выждал момент, как будто взвешивая свои слова.
— Я приказал им, и они повиновались, — сказал он наконец.
— Но другие тоже приказывали им, — не поверил Иоиль. — Один очень святой человек произносил молитвы, читал Писание, но все было напрасно. Что же за тайное оружие ты пустил в ход?
Мария снова взяла Иоиля за руку, радуясь вновь обретенной возможности.
— Дорогой, он просто сильнее, чем злые духи. Им пришлось послушаться его.
Она почувствовала, как рука Иоиля напряглась.
— Мария, ты знаешь, что это значит? — Иоиль подался назад так, что, хотя он и не отступил, расстояние между ним и Иисусом увеличилось. — Может быть, он сам в союзе с ними, — прошептал он ей на ухо.
— Что? — Мария была поражена.
Иисус, каким-то образом расслышав это обвинение, лишь печально покачал головой.
— Это неправда, — вот все, что сказал Иисус в свою защиту.
— Неужели? — Иоиль встряхнул Марию, заставляя смотреть на него. — Сама посуди! Все наши святые люди не смогли изгнать этих злых духов. Даже слова Торы не помогли. И вдруг является незнакомец, обладающий над ними властью. А кто, спрашивается, обладает властью над мелкими демонами? Сам Сатана и всякий, кто в союзе с Сатаной!
— Сатана не изгоняет собственных слуг, — возразил Иисус, — Он не ведет войну с самим собой. — Он говорил спокойно, рассудительно. — Царство, разделенное, борющееся само с собой, не устоит. И потом, если Сатана борется с собственными исчадиями, то он служит Господу, а этого не может быть.
Иоиль уставился на него и потряс головой, словно чтобы прояснеть свои мысли.
— Да. Я вижу, ты мастер сбивать людей с толку мудреными словами. — Он помолчал, — Я должен был бы поблагодарить тебя, наградить за то, что ты помог моей жене. Но я не могу наградить того, кто в союзе с демонами! — На лице Иоиля отразился страх, и он вскинул руки, заранее отметая все возражения. — И не угрожай, что вернешь их! Это не под силу даже самому Сатане!
Это невозможно! Мария не могла поверить в происходящее — чтобы Иоиль ни с того ни с сего обратился против Иисуса и обвинил его в пособничестве Сатане! Это дурной сон. Впрочем, все, связанное со злыми духами, было дурным сном с самого начала Просто этот сон продолжался. И теперь зло избрало себе новую жертву.
— Это он! — заявила она. — Сам Сатана проникает в твои мысли, Иоиль. Потеряв меня, он решил завладеть тобой. Он обратит тебя против меня и против Иисуса. Он сделает черное белым, а белое черным, так что добрый человек, который избавил меня от зла, сам начинает казаться злым. Прекрати это! Не позволяй ему делать это с тобой!
— Сатана — отец лжи, Мария. Разве ты этого не знаешь? — воскликнул Иоиль. — Но обманута была ты!
— Обманута? Я освободилась от демонов, Иоиль. Я избавилась от них! И никто не может знать, что это значит, кроме меня. Ни ты, ни мои родители, ни братья — никто! А человек, который изгнал их, он здесь, стоит перед тобой. Любой награды, которую ты мог бы ему дать — этот склад, наше семейное предприятие, все золото, которое у нас есть — было бы недостаточно. А вместо этого ты оскорбляешь его и выдвигаешь против него самое худшее обвинение, каким только можно оскорбить святого человека, говоришь, что он в союзе со злом!
— Как, ты сказала, его зовут? — вдруг спросил Иоиль, оставив без внимания ее речь. — Иисус? Распространенное имя. Иисус., чей сын, откуда?
— Я родом из Назарета.
Иоиль уставился на него. Потом он рассмеялся — нервный, неприятным смехом, совсем непохожим на его обычный смех.
— Назарет! Назарет! Ох, Мария, ты дурочка. Этот человек опасен, возможно, он сам одержим. Вчера он высказывал неслыханные притязания и похвалялся своей… своей избранностью в тамошней синагоге и был изгнан из города. Что ты на это скажешь? — Он выпустил ее ладонь и вызывающе скрестил руки на груди.
Мария посмотрела на мужа в изумлении. Неужели эти слова произнес добрый рассудительный Иоиль?
— Что я скажу? Или что скажет Иисус? — спросила она. — К кому из нас ты обращаешься?
Иоиль был слегка удивлен этим вопросом, но быстро ответил ей:
— К тебе, конечно.
— Хорошо, — сказала Мария. Она осознавала, что ее ответ еще больше собьет с толку Иоиля, — Я была там. Я видела все своими глазами.
Теперь Иоиль был по-настоящему потрясен.
— Ты была там? Ты пошла туда… с ним, вместо того чтобы сразу направиться домой?
— Да. Мне нужно было… провести больше времени с ним, прежде… прежде, чем…
— Мария! — Иоиль выглядел так, будто она ударила его.
— Ты спрашиваешь, кто он и что он собой представляет, и выдвигаешь страшные обвинения против него, — выпалила Мария, дрожа от переполнявших ее чувств. — Я знаю, что он родом из Назарета. Я знаю его семью. Я знаю их много лет. Я не могу ответить на твои вопросы, как раввин или священник. Единственное, что я могу— это встать перед тобой, чтобы ты посмотрел на меня и увидел, что я исцелилась. Ты спросишь меня: что произошло? Единственное, в чем я уверена: я была одержима демонами! Они мучили и терзали меня, а теперь их нет, потому что он изгнал их. Потому что он позаботился о том, чтобы вернуть меня в этот чудесный, прекрасный мир добра и Господа. Если это зло, тогда пусть каждый будет таким же злым!
Она остановилась, чтобы перевести дух.
— Я видела, что произошло в Назарете. Я видела, как его земляки обратились против него, так же как сейчас ты. Они пытались убить его! Да, не просто изгнать — убить! И что это, как не проявление зла, того самого, которое он хочет исправить!
— Мария, оставь все это! Пропади они пропадом, демоны, те, кто их изгоняет, проклятия, заклятия! — взмолился Иоиль, побледнев как мел. — Отпусти ее! — приказал он Иисусу. — Не путай ее в свои опасные делишки!
— Иоиль! — воскликнула Мария. — Я ушла, чтобы не причинить тебе вреда, и была готова сделать что угодно, чтобы вернуть себе здоровье. Но вернуть его мне смог только Иисус, и ему я обязана жизнью. Без него у нас не было бы никакой жизни. Позволь мне вернуть ему долг, помочь ему, как он помог мне…
— Мария! — Иоиль отшатнулся, словно получил пощечину. — Мария! Это безумие, худшее, чем одержимость!
Тут наконец заговорил Иисус:
— Не говори так, друг. Это богохульство против Святого Духа.
Он протянул руку, но Иоиль отбросил ее.
— Прочь от меня! — рявкнул он.
Стычка привлекала внимание людей, многие работники на складе прервали работу и столпились вокруг. И тут, расталкивая их, к Марии устремился Натан.
— Дочь моя! — воскликнул он.
Но Иоиль преградил ему путь со словами:
— Не приближайся! Этот странный человек… он навел на нее какие-то чары.
Глаза Натана сузились. Потом он отшатнулся и стал рвать на себе одежду, как на похоронах близкого человека.
— Иона рассказывал мне об этом человеке, о похитителе душ. Он околдовал и его сыновей, Симона и Андрея. В пустыне. Они рассказывали такое!.. — Натан задыхался от слез, — Мария, моя дочь и твоя жена, оставалась наедине со всеми этими людьми в течение месяца. Прислуживала этому человеку. Она опозорена, обесчещена, и мы не можем принять ее обратно. — Он снова рванул на себе одежду. — Для нас она умерла!