Страница 76 из 190
— Но он не бросил навсегда ни свою семью, ни имущество, — возразила Мария. — Позднее к нему присоединился его тесть, близ горы Синай.
Иисус улыбнулся. Похоже, что он был доволен.
— Я вижу, ты хорошо знаешь Священное Писание! Но Моисей не забрал свое богатство с собой в пустыню. И он сам отослал своего тестя Иофора обратно в Мадиам.
— Должен ли человек отказаться от всего? Правда ли, что Господь требует этого от нас?
— Богу угодно, чтобы мы сами захотели отречься от суетных благ земных, — пояснил Иисус. — Ты говоришь так, словно это какое-то тяжкое испытание. Но порой самое серьезное испытание заключается в том, чтобы продолжать жить в миру и служить всем этим господам. — Он рассмеялся. — Достаток, влияние, уважение — а за всем этим часто скрывается Сатана, улавливающий людей в свои сети. Откажись от всей этой тщеты, и у него окажется гораздо меньше укрытий и приманок.
Сатана… Но при всей убедительности сказанного бедность Марию вовсе не привлекала. Ей не хотелось становиться бедной. Неужели это действительно необходимо?
Глава 27
Проснувшись в тусклом свете раннего утра, Мария увидела, что Иисус сидит, закрыв глаза и прислонившись к стволу дерева. Она приподнялась на локте и внимательно посмотрела на него.
Складки одеяния, столь красиво вытканного из тончайшей светлой шерсти, спадали с его головы, открывая густые, темные волосы. Они были аккуратно подстрижены, не всклочены или спутаны, как у Иоанна Крестителя. Хотя ему и довелось провести долгое время в пустыне, Иисус не выглядел отшельником, который сторонится городов и людей, и одевался скромно, но не в рубище, а как обычный человек. Это позволяло людям не испытывать настороженности, подходить к нему поближе и слушать. А это и было для него главным — побудить людей выслушать его, донести до них свое учение.
Иисус уже не спал и, едва Мария зашевелилась, взглянул на нее.
— Доброе утро! Рад тебя видеть.
Он встал и потянулся. Солнце осветило его лицо с живыми, ясными глазами.
— Мы отправляемся в Магдалу. Идем.
Перед ними простиралась открытая зеленая равнина и поля, впереди уже поблескивало озеро.
«Наступила весна, время посевов и радости, — подумала Мария. — И рыбаки выведут свои лодки на промысел, не боясь непогоды и зимних бурь. Как все это знакомо! Как прекрасно увидеть все это снова!»
В полдень Мария и Иисус приблизились к Магдале. Перед городом они задержались и, разжившись фигами у придорожного торговца, уселись рядом с идущей вдоль озера тропой и разделили скудную трапезу. После короткого отдыха путники двинулись по тропе, столь знакомой Марии. По дороге они миновали Семь Источников, где у причалов покачивались рыбачьи лодки. Но Иисус не обратил на них внимания.
И вот перед ними была Магдала.
Мария почувствовала на своем локте поддерживающую руку Иисуса. Они зашагали по городским улицам, прошли мимо склада, где была сосредоточена жизнь ее семьи и практически дневали и ночевали Иоиль и ее отец, мимо знакомых старых зданий и переулков. Все эти места, привычные Марии с детства, теперь казались ей какими-то другими из-за того, что рядом шел Иисус. Они свернули на ее улицу, и сердце Марии сильно забилось. До дома было рукой подать.
И вот он оказался перед ними, добротный и крепкий, родной и вместе с тем уже изменившийся. От волнения Мария едва дышала. Она вернулась, освободившись от демонов, стала новым человеком.
Остановившись перед деревянной дверью, женщина взмолилась о том, чтобы все были дома, и, решив не стучать, толкнула створку. Но открыть не успела. Дверь со скрипом приотворилась изнутри, и на нее уставились два подозрительных глаза.
— Да?
— Я Мария, жена Иоиля.
Глаза сузились.
— Пропавшая много недель назад?
Дверь не шелохнулась.
— Да. Я была больна. Я знаю, что прошло много времени…
— Да. Много времени. — Голос звучал натянуто.
— Кто ты? — спросила Мария.
После паузы женщина сказала:
— Меня наняли ухаживать за Элишебой. — Дверь не сдвинулась с места. — Которую ты оставила без присмотра, — продолжил голос. — Из-за своей болезни.
— Я исцелилась! — громко объявила Мария, желая, чтобы ее слышал весь город, — Впусти меня!
Последовало молчание, затем дверь распахнулась. Они с Иисусом вошли и оказались перед хмурой, явно не обрадовавшейся их приходу молодой женщиной. Ее оценивающий взгляд пробежался по Марии и задержался на Иисусе.
— Где Иоиль? — спросила Мария.
Женщина раздраженно пожала плечами.
— Ты что. не помнишь? — Она явно решила, что Мария не в ладах с рассудком. — Он на работе. А где еще ему, по-твоему, быть?
Мария проигнорировала ее, с любовью озирая свой дом. Здесь вход, здесь обеденный стол, за которым собирается семья, очаг. Мой дорогой дом. Место, где я живу.
— А где Элишеба?
— Спит, — ответила женщина. — Ты и об этом забыла? Ей всего два года. В этом возрасте дети после еды спят.
В нетерпении Мария оттолкнула ее и направилась в комнату Элишебы, где каждая ниша, каждая тень были знакомы ей как свои пять пальцев.
Полумрак в комнате заставил ее помедлить, но потом она двинулась к кроватке, где крепко спала маленькая, но сильно подросшая за время разлуки девочка. Мария наклонилась и обняла ее. О Элишеба! О сердце мое! Огромная волна счастья и облегчения, нахлынув, затопила ее с головой. Она крепко прижимала девочку к себе, ощущая теплую маленькую спинку, руки, тяжелую кудрявую головку. Лаская шейку Элишебы, Мария нащупала на ней шнурок, а когда сняла его через голову, увидела на нем маленький амулет. Самый обыкновенный, предназначенный против дурного глаза, он показался Марии драгоценным, как золото. Он находился на шее ее дочери все то время, пока Мария отсутствовала. Он защищал ее, пока этого не могла делать ее мать.
Мария с неохотой выпустила ребенка из рук и положила обратно в кроватку.
— Да. Пусть она поспит, — сурово произнесла та женщина. — Не беспокой ее больше.
— Как тебя зовут? — требовательно спросила Мария.
— Сарра. — Женщина вызывающе уставилась на нее, и было очевидно, что она ничего больше не скажет.
— Я должна найти Иоиля, — обратилась Мария к Иисусу, отвернувшись от женщины.
Ей нужно увидеть его, подарить ему этот чудесный подарок — свое исцеление. Потом они вместе поспешат обратно к Элишебе. Сарру тут же прогонят, а Иисус останется на ночь и расскажет Иоилю о своих планах. Ее дом послужит домом Иисусу. А потом, позже, она снова на некоторое время уйдет с ним, чтобы помочь ему.
Они устремились к складу по заполненным народом улицам. Мария в своем желании поскорее добраться до Иоиля даже расталкивала людей в стороны, пока Иисус не смутил ее тем, что стал извиняться за нее перед прохожими. Она чувствовала, что должна немедленно найти человека, который любил ее и уже столь многим пожертвовал ради нее. Мария сделала глубокий вздох и постаралась успокоиться.
Только сейчас она заметила, что так и сжимает в руке шнурок Элишебы. Ну да ладно, она наденет его на девочку потом, когда вернется домой.
Добравшись до склада, она распахнула дверь, и в ноздри ей ударила волна привычного пряного запаха гарума. Внутри, под высокими каменными сводами царил полумрак, и ей пришлось задержаться у входа, чтобы глаза привыкли к нему. Потом из сумрака стала проступать картина рабочего дня. Люди, катящие бочки. Люди, отдающие распоряжения. Ряды сушильных полок. Чаны с рассолом.
Все пребывало в движении, но потом вдруг, словно по мановению руки, замерло, когда ее заметили. Иоиля нигде видно не было.
— Мария! — ахнул работник, чуть не уронив корзину. — Мария?
— Да, Тимей, — подтвердила она, — Это я.
Парень, вместо того чтобы поздороваться с ней, вдруг сорвался с места и убежал.
Мария и Иисус переглянулись.
— Помоги мне, — без затей попросила она.
— Я буду здесь, рядом с тобой.
В этот момент другой работник, в заляпанном фартуке, нерешительно протиснулся бочком вперед и предложил: