Страница 176 из 190
— Ты ведь была первой, кому он явился после воскресения, — промолвил один молодой человек. — Из этого следует, что он выделял тебя среди прочих. — С этими словами он опустился на колени.
Какая ирония судьбы! Жители Магдалы преклонялись перед женщиной, которую их же земляки, другие жители Магдалы, считали недостойной увидеть родную дочь.
— Ты ошибаешься, — возразила я, — Иисус никому не оказывал предпочтения. Все мы были равны перед ним.
— Но ты была рядом с ним! Ты была избрана и принадлежала к его ближнему кругу! Некоторые из нас слышали его проповеди, но издалека, ты же знала его близко. Расскажи нам! Поведай нам о нем!
Перед моими глазами вдруг явилась картина, как Иисус на последней вечере говорил нам, что Святой Дух снизойдет на нас и напомнит нам обо всем, что было им сказано. Сейчас я осознала, что должна была ходить за ним и записывать каждое слово, каждый шаг, каждое движение, ибо все это, как оказалось, имело теперь огромное значение для многих людей, в том числе и тех, кого я никогда не увижу.
Ночь пролетела в попытках удовлетворить неуемную жажду знания верующих, в ответах на бесчисленные вопросы. Никто так и не лег слать, пока в конце концов у меня уже язык перестал ворочаться да и все головы клонились от усталости. При этом у меня было к ним не меньше вопросов, чем у них ко мне. Давно ли учреждена в Магдале церковь? Не была ли она основана кем-то, воодушевленным явлением Иисуса, когда он прошел через город? Как насчет иноверцев — выражают ли они желание присоединиться к общине? Много ли в городе истинно верующих? А ходят ли они на молитвы и праздники в синагогу?
Последний вопрос вызвал взрыв смеха.
— Как же, сунешься туда, с Илием и его сторонниками. Представляете, какую встречу они нам устроят?
— Илий бар-Натан? — уточнила я. — А его жену зовут Дина?
— Он самый, — подтвердил кто-то из верующих. — Твой брат. Такой набожный, такой благочестивый, такой праведный — как он только не превратится в соляной столп, подобно жене Лота. Ведь все, что он делает, — это постоянно оглядывается назад.
— Мы пытались объяснить ему про Иисуса, основываясь на Писании. — сказал другой мужчина, — но Илий заставил нас замолчать и выставил из синагоги. Больше нас туда не пускают.
— Он ненавидит нас, — подхватил еще кто-то. — Если римские власти объявят розыск, он первый выдаст нас язычникам.
— Он ненавидит и меня, — промолвила я, понимая, что раскол в нашей семье, казалось бы никого, кроме нас, не касавшийся, вдруг обернулся неприятностями для людей, которые не имели к этому отношения, — То, что я последовала за Иисусом, разозлило его настолько, что он отлучил меня от семьи так же безжалостно, как вас от синагоги. При этом даже не дал мне возможности что-то объяснить. Не стал слушать мои оправдания.
— Вполне в духе Илия, — кивнула одна из женщин.
— А что, он до сих пор живет в том же доме?
— Нет, нашел себе жилище получше. Его новый дом стоит на западной стороне рыночной площади. А ваш старый дом он продал, кажется, с немалой выгодой.
— А как насчет девочки, которая там росла, моей дочери? Кто-нибудь из вас знает ее? Вы ее видели? — Сердце мое замерло в ожидании ответа.
— Вообще, у них там большая семья, одних мальчиков семеро…
— Ну а девочка, девочка?!
— Точно, была и девочка. Анна — так, кажется, ее звали. Выросла красивой, но своевольной. — Та, что рассказывала, рассмеялась. — Взяла да сбежала с заезжим купцом из Тира. Говорят, ей понравилась его парча.
Теперь рассмеялись все.
— Из Тира? Он, случайно, не язычник? — Представляю, каким ударом это могло стать для Илии и Дины.
— Уж во всяком случае не еврей, — ответил кто-то из мужчин. — Кажется, они там больше не приносят жертву Ваалу, но кому бы они ни молились, вера у них своя.
— Ну а другая девочка? — не унималась я. — Неужели о ней никто ничего не знает?
Женщина пожала плечами.
— Пойми, мы давно не имеем дела с Илием и его семьей. От синагоги отлучены, так что наши пути почти не пересекаются.
— Но мне во что бы то ни стало нужно ее найти, — взмолилась я. — Пожалуйста, покажите мне завтра новый дом Илия.
Они заверили меня, что покажут, и обрушили новый водопад вопросов об Иисусе и Иерусалимской церкви, на которые я отвечала, пока совсем не выбилась из сил.
И вот я стояла напротив красивого, впечатляющих размеров каменного дома. В голову пришла мысль, что Илий неплохо заработал на продаже дома Иоиля. Уж наверняка не прогадал.
Мне было трудно дышать, сознавая, что, может быть, за этой дверью находится та, что дороже мне всего на свете и, возможно, потеряна для меня навсегда.
Дверь отворил слуга, и я изумленно уставилась на него. Это что же, Илий с Диной теперь и слуг держат?
— Мне нужно увидеть хозяина или хозяйку, — промолвила я, ощущая странную силу и в то же время непомерную слабость.
Сила проистекала от Иисуса, пребывавшего рядом. Слабость была моей собственной.
— Хорошо.
Вместо того чтобы посторониться и дать мне войти, слуга закрыл дверь перед моим носом, оставив меня стоять у входа. Правда, через некоторое время дверь отворилась снова, и на сей раз на пороге появился Илий. Он уставился на меня.
— Ты?! — вырвалось у него.
— Да. Я. Твоя сестра Мария. — Он продолжал таращиться на меня, оставив дверь полуоткрытой. — Могу я войти?
Илий неохотно отворил дверь пошире, и я ступила внутрь, в просторный атриум, за которым находились уютные комнаты.
Брат не сводил с меня взгляда, осматривая с головы до ног. Мне было сорок два, и мы не виделись много лет. Он в свои пятьдесят три года оставался видным мужчиной, прожитые годы мало отразились на его лице, но его сыновья уже давно выросли, дочь вышла замуж и покинула дом. Мы же оставались самыми близкими по крови родственниками, и мне казалось, что сейчас пришло время отбросить разногласия и сблизиться снова.
— Вижу, годы были милосердны к тебе, — промолвил он, но так, будто ему приходилось выталкивать каждое слово силой.
Сказал ли он правду? Не знаю. Трудно было припомнить, когда я в последний раз видела свое отражение в зеркале или хотя бы в водоеме. То, что по-настоящему меня волновало, было невидимо и находилось внутри.
— Как ты живешь, Илий?
Я спросила не из простой вежливости, мне действительно хотелось это знать. Впрочем, что тут странного: он мой брат, а время бежит куда быстрее, чем нам того бы хотелось. В нашем возрасте ненависть и взаимное непонимание между родичами — слишком большая роскошь.
— Хорошо, — односложно ответил он, не сдвинувшись с места, чтобы пропустить меня в глубь дома.
Мне пришлось остаться в атриуме, словно разносчику, пришедшему предложить товар.
— Как Дина?
— У нее все в порядке.
Он по-прежнему не двигался, только смотрел на меня. Ну ладно, как ему угодно.
— А моя дочь Элишеба?
— Она больше здесь не живет.
— А где она?
— Вышла замуж. За достойного человека из Тивериады по имени Иорам.
Замужем. Моя дочь замужем! А меня не только не спросили, но даже не поставили в известность.
— Но ей всего семнадцать! — вскричала я.
— Самое время для замужества. И хорошая партия.
— И она живет там?
— Да, там. Но где именно, я никогда тебе не скажу! — заявил он, словно посохом по земле припечатал.
— Почему? — Не дожидаясь ответа я добавила: — Я все равно найму кого-нибудь, кто найдет ее.
— Вот и найми! — Илий вызывающе скрестил руки на груди.
— И найму. Но будет лучше, если ты сам мне скажешь.
— Я не скажу.
— Понятно. — Я глубоко вздохнула. — А как насчет писем, которые я посылала? И ни разу не получила ответа?
— Она не хотела ни разговаривать с тобой, ни переписываться. — Илий заявил это вроде бы твердо, вперив в меня немигающий взгляд.
— Правда? Или ты перехватывал письма, не предоставляя ей выбора?
— Ты обвиняешь меня во лжи? — воскликнул он, злобно выкатив глаза.