Страница 105 из 190
— Давайте помолимся о нем, — наконец выговорил Нафанаил. В его голосе не было ничего, кроме безбрежной печали. В этот миг он позабыл даже о виновниках трагедии — Антипе, Иродиаде, ее дочери Саломии — и помнил лишь об Иоанне и его мученической смерти.
— Отец Небесный, услышь плач наш об Иоанне, — начал Филипп, — Призови его к себе, и да пребудет он в благости в лоне Твоем.
— Ты Господь Праведный, — молвил Иаков Большой. — Не попусти же злодеям, воздай им за слугу Твоего Иоанна в полной мере.
— Защити его душу и утешь нас, — тихонько сказал Иуда.
— Сейчас мы остались одни, — сказал Иисус. — От нас зависит, нести ли нам дальше это бремя, продолжить ли труды Иоанна.
Ученики растерянно переглянулись. Любой, вздумавший продолжить дело Иоанна, в нынешних обстоятельствах неминуемо навлекал на себя гнев сильных мира сего.
— А… разумно ли это? — спросил Матфей. Даже его флегматичная невозмутимость поколебалась, — Разве мы не можем достичь большего, работая тихо, обучая, наставляя и…
— Прячась? Ты это слово подыскиваешь? — спросил вдруг Иуда. — Ну что ж, скрытность — это лучшее, что можно сейчас посоветовать. Многим великим людям довелось таиться от врагов — тому же Илии, Давиду, Моисею. В этом нет ничего постыдного.
Тут заговорил Фома, знаток Торы:
— Право же, Иуда, не стоит прятать собственную трусость за Священным Писанием. Все эти трое были готовы выступить открыто в любой момент, как только их призовет Господь.
Иуда ощетинился.
— Я не трус, и мои слова правдивы. Каждый из этих троих скрывался от тирана, подобного Антипе и угрожавшего ему смертью. Фараон хотел убить Моисея, Саул — Давида, а Ахав и Иезавель — уничтожить Илию — и все по несправедливым обвинениям. Они не только имели право, но и обязаны были скрываться, чтобы сохранить себя ради Господа.
— Господь не хочет, чтобы мы скрывались сейчас, — невозмутимо сказал Иисус. — Ему угодно, чтобы мы проповедовали открыто, на виду у всех. Времени мало, а людям нужно услышать слово истины. Итак… — Он помолчал, чтобы привести в порядок свои мысли. — Все это произошло гораздо быстрее, чем я ожидал. Я думал, что у нас будет больше времени… — Иисус вздохнул. — Но у нас его нет. Поэтому будь что будет. Я хочу, чтобы вы, разбившись на пары, отправились по городам и деревням с моим посланием.
— Что же мы будем делать? — потрясенно спросил Петр.
— Проповедовать весть о пришествии Царства Божия, исцелять недужных и изгонять демонов.
— Как? — Обычно зычный голос Петра прозвучал очень тихо.
— Я дам вам эту силу.
— Так легко?
— Вместе с молитвой. Это очень важная составляющая.
— А как мы узнаем, что это случилось?
— Тут главное — вера, — пояснил Иисус. — А еще нужна смелость обещать что-то людям на глазах у всех.
— Но если… если не получится?
— Ты должен верить, что сумеешь.
— Но… но…
— Я не хочу, чтобы братья отправлялись вместе, — заявил Иисус, мысли которого уже уносили его вперед. — Пары нужно подбирать иначе. Симон, ты отправишься с Иаковом Меньшим.
Зилот с мытарем? Марию такое решение изумило.
— А ты, Петр, с Нафанаилом.
Импульсивный Петр с рассудительным Нафанаилом! Как они смогут трудиться вместе?
— Иуда, ты пойдешь с Иаковом Большим.
И того не легче. Один утонченный, ироничный, другой начисто лишен воображения.
— Матфей, с тобой на пару пойдет Фома.
Поначалу Марии показалось, что хоть эти двое, оба практического склада люди, подойдут друг другу. Но потом она вспомнила, насколько Фома благочестив: надо думать, он до сих пор считает мытаря Матфея нечистым.
— Иоанна, ты пойдешь с Филиппом.
Мария с Иоанной переглянулись. Оказывается, женщины не будут вести домашнее хозяйство, а разделят с мужчинами их труды.
— А ты, Мария, будешь вместе с Иоанном.
Иоанн. Этот деятельный подвижный красавчик. И она, обычная, легко поддающаяся влиянию.
«Представляем ли мы противоположность друг другу? — подумала Мария. — А может быть, нам самим неведомы те наши качества, которые разглядел со стороны Иисус? Наверное, ему виднее».
— Старших не будет, — заявил Иисус. — Все вы равны, и полномочия у всех равные.
Мария чувствовала, что готова упасть в обморок. Она едва могла стоять и говорить, на сердце у нее лежала тяжесть, но даже в лучшем своем состоянии, полная телесных и духовных сил, она никогда не взялась бы за такое дело. Да как вообще она — и вдруг выйдет к людям с поучениями?
— Нет, учитель, — взмолилась Мария, — я не могу… У меня и знаний нет… и мудрости. Мне нечего дать людям.
— Ты права, — подтвердил Иисус. — Ни знаний, ни мудрости у тебя нет.
Мария подумала, что он понял свою ошибку, и у нее чуть голова не закружилась от облегчения.
— Вот почему, — продолжал Иисус, — ты должна всецело положиться на Господа. И помни, Господь дал тебе дар ясновидения. Ты пророк. Может быть, одна из всех.
— Но она женщина! — выпалил Петр.
Иисус строго посмотрел на него.
— А разве пророчицы Олдама и Ноадия из тех, незапамятных времен не были женщинами?
Петр открыл рот, собираясь что-то сказать, но передумал.
— Так вот, — продолжил Иисус, говоря с расстановкой, чтобы никто не упустил ни слова, — вы ничего не возьмете с собой, ни денег, ни лишней одежды, ни хлеба. Приходя в любую деревню, останавливайтесь в том доме, где вас захотят приветить. Войдя в дом, первым делом произнесите: «Мир дому сему». И мир да пребудет с домом, где вас встретят с миром.
Иисус обвел их взглядом, предоставив последнюю возможность задать ему вопрос. Но вопросов не последовало, только испуганные взгляды.
— Исцеляйте больных, которые встретятся вам в каждом городе, и возвещайте всем, что приблизилось Царствие Божие. Если же вас не захотят принять, уходите со словами: «Мы отряхиваем с наших ног пыль вашего города во свидетельство против вас. Но ведайте. Царствие Божие близится». Я же говорю грядет день, когда город, отвергнувший вас, позавидует и Содому.
— Но… учитель… как нам действовать? Как нам представиться и с чего начать? — спросил Филипп.
— Вы будете исцелять недужных возложением рук на их головы и молитвой. Вы будете изгонять демонов, повелевая им уходить. Вы будете проповедовать Царствие, приход коего вы уде ощутили. — Иисус покачал головой, словно находя их очень непонятливыми. — Внимающий вам будет внимать мне, отвергающий вас отвергнет меня, но, отвергая меня, он отвергнет пославшего меня.
Он помолчал и добавил:
— Там, куда я посылаю вас, вы будете подобны овцам среди волков. Следовательно, будьте мудры, как змеи, и просты, как голуби. Времени мало, гораздо меньше, чем я думал, поэтому нам надлежит нынче же приступить к трудам. Нива созрела, вам должно собрать урожай. Близится ночь, когда всякие труды прекращаются, и нам должно работать не покладая руте, пока не угас свет дня.
Последовало долгое и очень глубокое молчание. Наконец Нафанаил отважился на вопрос.
— Учитель… когда нам начинать?
— Завтра, — ответил Иисус.
Глава 39
Когда Иоанн с Марией вошли в прилепившийся к склону холма городок Хоразин, все обшарпанные деревянные двери были наглухо закрыты. В запыленных одеждах, с головами, обмотанными тканью для защиты от солнца, оба они походили на бродячих торговцев. Или, скорее, на торговцев, которых ограбили, забрав все товары, потому что у них не было ничего, кроме тыквенного сосуда, чтобы черпать воду. Шли они медленным, усталым шагом путников, которые пробыли в дороге долгое время.
Перед их уходом, когда ученики покидали приютивший их дом в Вифсаиде, Фаддей неожиданно схватил Иисуса за рукав и сказал:
— Я передумал! Можно, я пойду с тобой?
Иисус обвел взглядом комнату, полки, уставленные разрисованными кувшинами и статуэтками.
— Ты уверен, что готов покинуть все это? — спросил он.
— Да! Да!
Фаддей пересек комнату и схватил статуэтку женщины с длинными, струящимися волосами, похожую на Афродиту. Он высоко поднял ее, словно затем, чтобы разбить, но Иисус остановил его.