Страница 39 из 50
– И еще признание синьоры Кисли, свидетельства повара и посудомоек, которые видели ее, и еще…
– Благодарение Господу! – воскликнул старый доктор, устремляя глаза к небу. – Как я рад, что бедняжка выжила! Теперь этот груз свалился с моей совести. Бедное создание – она была обречена на смерть из-за конкуренции братьев Пичиллони! Но даже если она вернется, у нее не будет никаких прав оспаривать место на троне…
– Ничего не понимаю… Почему не будет никаких прав?.. Что вы имеете в виду? – спросила в замешательстве Лукреция.
– Это значит, что девочка, которую граф Уджеро Бельви вытащил из принцессиной колыбели, чтобы положить туда свою Глинду, и которую пытался ликвидировать, прибегнув к помощи хозяйки «Зеленой Совы», не была королевской дочерью. Это была не принцесса Изабелла!
Глава четвертая
Как это не Принцесса Изабелла? Полисена захлопала ресницами, покачала головой и вопросительно взглянула на Лукрецию. Может, она ослышалась? Старый лекарь хотел ее обмануть или у нее помутился рассудок?
– Кто же это был, если не Изабелла? – вызывающим тоном спросила она.
– Не знаю, – ответил врач. – Думаю, обычный найденыш. Ведь я нашел ее в лесу, кто-то положил ее у корней дерева. В этом лесу полно диких зверей: от волчьей стаи бедняжку спасло только чудо.
– Простите, доктор, я вас плохо понимаю, – вмешалась Лукреция. – Ваша история слишком запутанна. Итак, были две девочки, Глинда и Изабелла, которых поменяли местами. Изабелла была наследницей престола, но ее решили убрать, и ее место заняла кузина. Не так ли?
– Именно так и думает правитель, – вздохнул старик. – Но в этой истории была еще и третья девочка, о существовании которой никто даже не подозревал. Это мой интимнейший секрет, и за все эти годы я не открыл его ни одной живой душе. Вы, мальчики, первые, кто знает…
– Что мы знаем? Мы еще ничего не поняли. Пожалуйста, объяснитесь получше, – чуть не плача попросила Полисена.
– Расскажите историю о таинственном найденыше с самого начала, – настаивала Лукреция, которая уже начинала догадываться кое о чем, что вряд ли обрадовало бы подругу.
– Ну хорошо, – согласился старик. – Итак, вернемся назад, к началу эпидемии, когда король Медард пригрозил мне казнью, если я не сохраню жизнь маленькой принцессе. Прошло несколько дней, и я, как вы уже знаете, заметил, что, к несчастью, маленькая Изабелла тоже заразилась.
С этого момента и начинается секретная часть моей истории. Потому что никто не знает, что я, не желая смиряться с болезнью маленькой пациентки, однажды ночью сел верхом на коня и выехал из города, чтобы попросить совета у моего наставника, престарелого лекаря, который жил в одиночестве в одной из горных деревень.
Но ему не удалось меня обнадежить. По описанным мною симптомам он определил, что болезнь принцессы зашла слишком далеко и ей не поможет никакое лечение. Изабелла должна была умереть со дня на день. Возможно, по возвращении во дворец я бы нашел ее в предсмертных муках.
Попробуйте себе представить, в какой панике я ехал назад в столицу. Я подумал было не возвращаться во дворец, бежать туда, где король Медард меня никогда не найдет. Думал уплыть в Америку под чужим именем из какого-нибудь порта… С другой стороны, совесть и профессиональный долг, а также привязанность к малютке Изабелле подтолкнули меня к решению оставаться на месте и ухаживать за принцессой до самого конца.
Я был так погружен в свои мысли, что свернул с пути к городу и поехал по лесу Таррос, густому и дикому, который кишел вечно голодными лисами и волками. Когда я ехал из города, то старался держаться от него подальше, но теперь был так удручен, что совершенно позабыл об осторожности.
Стало быть, я поехал по таящей опасности тропе, как вдруг мои мрачные мысли были прерваны странными звуками – из-под большого дуба слышались громкие крики. Как раз светало, и мне удалось различить у подножия дерева что-то светлое, какой-то шевелящийся сверток – ребенка! В голове завертелись тысячи мыслей. Тот, кто оставил его на этом месте, наверняка желал ему смерти. Странно, что волки до сих пор его не растерзали! Я остановил коня и хотел спуститься на землю и помочь невинному ребенку, как вдруг услышал громкий топот и какое-то быстрое движение в кустах. «Все, конец!» – подумал я. У меня не было никакого оружия, да и вряд ли мне хватило бы сил бороться с обезумевшим от голода волком. Вне себя от ужаса, я приготовился к зрелищу растерзанного детского тельца. Но из зарослей вышла большая дикая свинья. Скажем, это меня сильно не утешило: я знал много случаев, когда свиньи пожирали новорожденных, оставленных без присмотра в крестьянских домах. Но борьба со свиньей не казалась такой уж неравной. Я соскочил на землю и, подобрав заостренный камень, собрался запустить его в зверя.
Но свинья осторожно улеглась возле ребенка и прижалась к нему животом, потихоньку подталкивая к его лицу двойной ряд сосков, и вот один из них попал в кричащий ротик, который тут же неумело схватил его и затих. Ребенок сосал яростно, личико покраснело, а ручки сжались в маленькие кулачки.
Свинья терпеливо подождала, пока он насытится, поднялась и рысцой побежала в заросли. Тогда я решился подойти и поднять малыша, который как раз заснул. Взял его и внимательно осмотрел. На нем никак не отразилось то, что его бросили, он был крепок и здоров, а по возрасту подходил принцессе Изабелле. Развернув пеленки, я обнаружил, что это девочка. «Это небесное знамение!» – подумал я. Именно тогда мне и пришло в голову подменить ребенка.
Да, я не должен был даже в мыслях обманывать короля и бедную королеву. Но судьба их девочки была, увы, решена, а мне грозила казнь. И в голове моей родился план, которым я никак не рисковал.
Никто из придворных не приближался к Изабелле с самого начала ее болезни, кроме кормилицы, которая как раз заболела и в любом случае могла бы стать моей сообщницей – ведь ей король угрожал той же участью, что и мне.
Единственное различие между девочкой-найденышем и принцессой – у последней почти не было волос, а те немногие, что выросли, оказались очень светлыми, как у ее матери, и глаза голубые. А найденыш обладал густой темной шевелюрой и темными, как угли, глазами. Но всем известно, что у многих детей спустя несколько месяцев после рождения выпадают волосы, а те, что вырастают на их месте, могут быть темнее. Точно так же в первый год жизни может измениться цвет глаз. Кроме того, король Медард был кареглазым брюнетом. Его не удивят темные волосы дочки, когда он наконец соблаговолит усадить ее к себе на колени.
Словом, я спрятал ребенка под полой и, вздохнув с облегчением, вернулся во дворец. Я еще надеялся, что мое решение не будет окончательным. Что Изабелла каким-нибудь чудом исцелится. В любом случае, я счел своим долгом унести из леса это беззащитное существо, этого нежного поросеночка, как мне хотелось его называть.
Когда я вернулся во дворец, кормилица металась в жару и бредила, а крошка Изабелла с трудом дышала в своей серебряной колыбели в форме аиста. Я попробовал облегчить страдания обеих при помощи лекарств. Но ночью кормилица скончалась. Принцесса же прожила еще несколько дней, медленно угасая.
Я послал за козой, которая ее кормила, и молока хватало для маленькой гостьи – я ее тщательно скрывал, а также ежедневно намыливал ей головку и брил наголо своей бритвой, оставляя гладкий, как ладонь, череп. Кроме того, я внимательно обследовал ее тело, чтобы убедиться в отсутствии каких-нибудь особых примет, родинок, родимых пятен и швов – они могли ее выдать, ведь у принцессы таковых не было.
И вот, когда Изабелла, несмотря на все мои попытки до последней минуты спасти ее, закрыла глаза, я одел ее в самое красивое платье – из розовой парчи с крошечными жемчужинами, – и уложил в крошечный гроб, выбрав самый простой и неприметный.