Серебряная Роза

– Ладно, благодарю за кофе. Но надо знать меру и для будущего блага вовремя удалиться прочь, – произнёс парень и, отодвинув пустую чашку, поднялся из-за стола.

– Самоуверенности у тебя как всегда чрезмерно! – покачав головой, прокомментировала его замечание девушка, так же подымаясь.

– Проводишь? – поинтересовался он.

– Конечно, куда от тебя денешься! Не тебе же только блистать хорошими манерами!

– Тогда отрежь мне, пожалуйста, ещё кусочек пирожка?

– Ты наглый – это факт! Дай тебе палец, так ты и руку откусишь, – уверенно заявила Роуз.

– Какой есть.

Но всё же она решила не отказывать ему и чётким движением отрезала большой ломоть, который затем упаковала в бумажный пакет. И со словами: «Помни мою доброту, Эрик!» повернулась к парню и тут же, едва не выронила кулёк из рук, когда буквально оказалась нос к носу с тихо подошедшим к ней вплотную Принстоном. Тот же, пользуясь её кратковременной растерянностью и заминкой, стремительно нагнул голову, с явной намеренностью сорвать с губ девушки поцелуй. Лишь в последний миг ей удалось избежать нежеланного касания и отвернуться. В итоге его губам досталось лишь щека Розамунды и её гневное восклицание: «Пошёл к чёрту, Эрик!».

Тот же, нежно чмокнув её, расхохотался.

– Ну и ладно! Хоть что-то обломилось! – сказал он вполне довольный собой.

– Ещё одна подобная выходка, Принстон, и на дружбу мою можешь не рассчитывать! – грозно предупредила Роуз и оттолкнула парня от себя.

– Ок!

– И прошу к выходу! Вижу, ты загостился.

– Возражать, наверное, бесполезно, так что я, пожалуй, и вправду поеду домой, – со вздохом сожаления ответил красавчик и взял из рук девушки пакет с пирогом.

И они вместе направились к выходу.

– Можешь не провожать до калитки. Дорогу найду, – сказал Эрик, когда они вышли на крыльцо.

– Ладно. Как знаешь, – равнодушно пожав плечами, ответила девушка.

– Тогда до встречи в школе, красавица, – попрощался он, махнув рукой, и, ловко соскочив с крыльца, направился через двор.

Френча поблизости не наблюдалось, так что по этому поводу она не беспокоилась. Глядя в след парню, она размышляла о том, как отразится их совместно проведённое время в будущем на их отношения с Эриком. Как бы то ни было, давать ему ложных надежд она не хотела. Её личная жизнь и так оказалась вдруг невероятно запутанной с излишним количеством претендентов на роль главных, и ещё одного совершенно не требовалось.

Принстон же, распахнув дверь калитки, вышел за территорию особняка, и Розамунда уже хотела вернуться внутрь, как внезапно что-то заставило её обернуться в сторону леса, через который проходила дорога к её дому. Крыльцо было достаточно высоко, чтобы можно было рассмотреть проезжающие по ней автомобили. Тусклый свет заходящего солнца отразился на сверкающих боках машины, которая в этот миг скрылась под кронами деревьев, но и этого краткого мгновения хватило, чтобы она смогла распознать внедорожник Д.Д.. Сердце в ответ на это открытие сжалось в груди. Девушку сотрясла дрожь.

«Значит, Дерек приезжал ко мне? Зачем? Чтобы извиниться?» – вопрошала себя Розамунда. Вот только ответ теперь она вряд ли получит, даже если спросит этого упрямца. Он наверняка заметил припаркованную машину своего недруга у её дома, поэтому и решил ретироваться. Так что теперь ситуация между ними усугубится.

«Это именно он своей выходкой вынудил меня прибегнуть к помощи Принстона! Так что не буду себя винить. Мы с ним квиты и точек соприкосновения у нас, по-видимому, больше быть не может!» – твёрдо сказала себе девушка и, развернувшись, вошла в дом, громко хлопнув дверью, не желая признавать, как на самом деле расстроена.

Глава 19

Эрик, откинувшись на твёрдую спинку кожаного кресла, сидел в полутёмной библиотеке, расположенной в особняке его семьи, вдыхая запах старинных книг, которыми было уставлено множество стеллажей, давно не интересовавших никого из жителей дома, а также пыли, въевшейся в корешки этих старинных томов, древесины и вишнёвых полешек, пожираемых огнём в большом камине. Парень перекатывал в ладони бокал с элитным виски не менее тридцатилетней выдержки, любовь к которому перенял от отца. Глядя сквозь это «жидкое золото» на огонь, пылавший в камине, он любовался его цветом и ароматом. К пиву же, столь полюбившемуся его сверстникам, Эрик относился с презрением и иначе, как «дешёвым пойлом», не называл. К тому же этот сомнительного качества напиток, никак не подходил для минут уединения, подобных нынешним, и не мог составить достойную компанию.

Только сейчас и место, и окружающее пространство, да в общем и вся действительность, сдвинулись для Принстона к краю его сознания, создавая ничего не значащий фон для поглотивших его размышлений.

Перед мысленным взором «принца школы» стоял образ среброволосой девушки, вторгнувшейся не только на подвластную ему территорию, но и каким-то непостижимым образом в мысли. Что само по себе было крайне удивительно и непривычно для него, так как никто ещё не интересовал молодого человека настолько, чтобы занять место в его голове. Только эта девчонка с невероятно трудным характером, заставила Эрика обдумывать каждый шаг, каждое своё слово, прилагать усилия, чтобы добиться небольшой толики её внимания, и вызвала в нём эмоции, которых ранее он не испытывал. Она пробудила нечто в его душе, что отозвалось и потянулось к ней. Тяжесть в груди, волнение, а ещё злость, ревность, раздражение и желание всецело обладать ею – вот что попеременно овладевало им. Она могла рассмешить его своими действиями, а в следующую минуту вызвать гнев, который Эрику всё равно приходилось скрывать, чтобы не утратить позиций, которых ему приходилось добиваться с трудом. Он не единожды спрашивал себя о том, зачем ему эти хлопоты, когда вокруг ещё столько девчонок, готовых душу продать лишь за малую толику его внимания. Это было конечно так, но они были неинтересны: глупые пустышки, его временное развлечение. А вот Розамунда Сент-Джеймс была иной, и получалось так, что она ему действительно приглянулась, была нужна, как и весь тот сумбур, что внесла эта девчонка в его жизнь.

Эрик не врал Роуз там, на кухне в доме её родственников, когда говорил, что люди алчные и прогнившие создания, корыстные существа, и что он позабыл, как это добиваться чего-то, когда и так, всё что он пожелает, готовы ему принести и исполнить прихоть. Хотя в жизни у него и так было сверх того, что можно было бы хотеть: деньги, власть, положение – которые обеспечило ему семейство, а так же перспективное будущее и неплохие внешние данные. Парень был доволен этим, однако такая жизнь избаловала его и пробудила ранний, не по годам цинизм и высокомерие. Они стали хорошей ширмой, способной скрыть скуку и презрение к окружающим, жаждущим его общества лишь потому, что он мог им дать, а не ради него самого, интереса к нему как к человеку. Порой ему хотелось стать обычным.

В тиши библиотеки раздался его сдавленный смех. Принстон отхлебнул виски, чувствуя, как горячительный напиток ожег ему слизистую рта, но он с удовольствием ощутил сие и то, как жаркая волна рванулась вниз к желудку, оставляя после себя насыщенный вкус и распространяя по телу тепло.

Он отставил бокал и, закинув руки за голову, усмехнулся, понимая, что обычным человеком ему не быть никогда. Впрочем, к такому положению Эрик уже привык и смирился, принимая свою жизнь такой, какая она есть, и мастерски умея извлекать из неё выгоду. От судьбы не убежать – это он понимал, к чему, впрочем, и не стремился. Но ему хотелось разнообразия. И именно сим и стала своенравная Роуз, так вовремя приехавшая в маленький городок на окраине Мэна.

Он же никогда не забудет их первую, можно сказать, судьбоносную встречу, когда Розамунда, споткнувшись, рухнула на него и на несколько мгновений оказалась в его полной власти. Её мягкие волосы как разлитое серебро на груди Эрика с дивным ароматом лесных ягод, свежий и чистый запах кожи девушки, заполнивший его ноздри, сильные удары её сердца, а также её хрупкость и уязвимость – всё это трудно забыть. Когда же он заглянул в глаза, серые, как туманное утро, то понял, что незнакомка, будто рухнувшая с небес к нему в объятья, должна стать его! Мир в одно мгновение сузился до смущённой девчонки, яро выбирающейся из его рук, так что Принстон Младший забыл о том, что рядом вообще кто-то есть кроме них. Хотя на это, впрочем, ему было глубоко плевать, особенно когда на горизонте замаячила новая цель, соблазнительная и манящая. Так что никто бы даже и слова не посмел сказать в его адрес. Подчинённые не смеют критиковать какие-либо действия своих хозяев, это может в итоге быть чревато последствиями. Не смеют разочаровывать тех, от кого зависит их благосостояние.