Страница 70 из 85
Ее не остановило, что Кэллингэм в то время был женат. Они поселились вместе, и слуги с самого начала стали называть ее миссис Кэллингэм. Они поженились, как только он оформил развод. Ей тогда только что исполнилось тридцать два года.
У него был «роллс-ройс». У нее — «даймлер». На двоих у них были плавучий домик для уик-эндов в Голландии, каникулы на Ривьере и сын по имени Ланс.
Всему этому пришел конец, когда Клемент Кэллингэм умер в 1945 году.
В течение последующего года Нора разыгрывала из себя безутешную вдову. Кэллингэм оставил ей 175 тысяч фунтов. Вполне приличная сумма, но большая часть этих денег была съедена всевозможными налогами и пошлинами. И тут Нора встретила сэра Уильяма Коллинза, председателя правления «Церебос солт». Ей было сорок лет, а ему — шестьдесят девять. И, как она сама об этом говорит: «Я вышла за него замуж ради денег».
Теперь у нее было уже не меньше пятнадцати автомобилей и загородный дом с прислугой в шестнадцать человек и таким же количеством спальных комнат. Рассказывая в своей книге о браке с Коллинзом, она упоминает, что «со времени смерти Клемента я не спала ни с одним мужчиной и не испытывала к тому никакого желания». Это может относиться (или не относиться) к бедному Коллинзу, но не исключено, что именно это стало причиной того, что он ее чуть было не оставил ни с чем, когда решил изменить свое завещание.
Незадолго до своей смерти он написал новое завещание, и неизвестно по какой причине не включил Нору в число наследников, Узнав об этом, она, естественно, очень встревожилась и употребила все средства к тому, чтобы он переписал завещание заново. Она успела как раз вовремя.
В 1948 году Коллинз скончался.
В качестве единственной наследницы Нора теперь получила после выплат всех пошлин и налогов более чем достаточную сумму, чтобы остаться до конца своих дней безутешной и чрезвычайно богатой вдовой. Но тут она познакомилась с сэром Бернардом Докером, кавалером ордена Британской империи 2-й степени и председателем правления компании «Бирмингем смол армз» («БСА»). По ее собственным словам, она «начала его бессовестно преследовать».
Они поженились в 1949 году. Ей было сорок три, а ему пятьдесят три. На этот раз в браке фигурировало поместье площадью в 2400 акров, огромная квартира неподалеку от Клэриджа, «Шемара», которая в то время считалась самой большой и роскошной яхтой в мире, позолоченная карета, множество автомобилей, фамильный стяг, который развевался над их резиденцией всякий раз, когда семейство Докеров было у себя, и титул «леди».
«Как, черт возьми, ей это удастся?» Нора была убеждена, что этот вопрос вертелся на языке у «всего Лондона» и что только хорошие манеры не позволяли высказывать его вслух. «Мне хотелось ответить им, что все в общем-то довольно просто. Каждой женщине надо только точно знать, к чему она стремится и чего хочет от жизни. Я могу совершенно определенно заявить, что по крайней мере в двух последних случаях я ни минуты не сомневалась».
Едва ли.
Это пишет та самая женщина, которая однажды призналась: «Я думаю, что я никогда не смогла бы выйти замуж за бедного. Даже ради любви. Возможно, такая позиция будет расценена как бессердечная и жестокая, но я применяла этот подход только в матримониальных делах… Я не утверждаю, что богатым следует жениться на богатых или бедным — на бедных, хотя в этом тоже есть свой резон».
Обеспечив свое будущее, леди Докер зажила в свое удовольствие.
Заказывались сотни ультрамодных платьев, чтобы блистать на благотворительных балах. Парикмахеры всего света прилагали огромные усилия к тому, чтобы она выглядела элегантной независимо от того, в какой части света она находится.
А был еще и знаменитый «даймлер», отделанный золотом.
В 1951 году автомобильная компания «Даймлер» являлась филиалом «БСА». Нора проявляла повышенный интерес к автомобилям, и Бернард придумал ей должность по рекламе продукции компании. Ей пришла в голову идея разработать небольшую модель семейного лимузина. В то время хром был большим дефицитом. В отличие от золота. Поэтому все комплектующие детали — начиная от выхлопной трубы и пробки бензобака и кончая шейкером в автомобильном баре — были отделаны золотым листом. Кроме того, по всему корпусу были пущены золотые звезды. Нора была практически неразлучна со своей машиной. Она ездила на ней по всему свету, рекламируя компанию «Даймлер», и даже появилась в Париже на съемках фильма Джейн Рассел «Джентльмены предпочитают брюнеток».
Потом у нее был дымчато-голубой «даймлер» с сиденьями, отделанными кожей голубой ящерицы.
Потом — «даймлер» стального цвета с обивкой из красной крокодиловой кожи.
А в 1955 году появился «Докер-Даймлер V»… кремовая с золотом спортивная модель, с приборами, отделанными слоновой костью, и обивкой из шкуры зебры. Причем когда Нору спросили, почему она выбрала именно зебру, она ответила, как бы удивляясь, что этого можно не понимать: «Потому что на норке очень жарко сидеть».
Помимо страсти к автомобилям, у нее обнаружилась еще и страсть к драгоценностям. К середине пятидесятых годов у нее их было на 150 тысяч фунтов. В пересчете вы сегодняшние деньги эту цифру надо умножить в несколько десятков раз. «Если вы были замужем за тремя миллионерами и они осыпали вас драгоценностями с головы до ног, то что тут можно поделать? Не отказываться же в самом деле, даже если бы вы и хотели?» Позже эти драгоценности были украдены. Воры обнаружили их в ее ванной комнате в биде с двойным дном — там, где, как она была уверена, ворам никогда не придет в голову искать.
И наконец, была еще «Шемара» — роскошная яхта водоизмещением 836 тонн и длиной 214 футов. Она была спущена на воду в 1939 году и как раз подоспела, чтобы послужить в королевском флоте во время второй мировой войны. Ее команда насчитывала тридцать один человек, а ее содержание обходилось чете Докеров в более чем тридцать тысяч фунтов в год, притом что они владели ею девятнадцать лет.
Они часто отправлялись в морские путешествия по Средиземному морю. Не только потому, что там прекрасная погода и очаровательные пейзажи, но и (вопреки утверждениям леди Докер о том, что они никогда всерьез не увлекались азартными играми) потому, что на побережье расположено множество всяких казино, и в первую очередь, Монте-Карло — то место, где Нора Докер вступила в весьма широко освещавшийся в прессе конфликт с принцем Ренье.
Дело это само по себе не стоило выеденного яйца, но именно в характере таких женщин, как Нора, которые обожают находиться в центре всеобщего внимания, было устроить бурю в стакане воды. Вкратце дело обстояло так в начале пятидесятых годов Нора с супругом несколько раз бывала в Монте-Карло и неизменно высказывала неудовлетворение тем, как их там принимали. И однажды в ресторане она в приступе гнева сорвала стоявший на столике маленький флажок княжеской фамилии Монако и разорвала его в клочки. Затем они с Бернардом отбыли в Канны и остановились там. На следующее утро они узнали, что им официально запрещен въезд в княжество. И до 1969 года, когда была опубликована ее автобиография, Нора не ступала на землю Монако. Однако за несколько лет до своей смерти она все-таки побывала там еще раз и даже, кажется, собиралась купить там отель. Разумеется, такой человек, как принц Репье, не мог принимать всерьез ссору с Норой Докер, и по большому счету ему было все равно, вернется она или нет. Но можно биться об заклад, что и во время ее второго появления в Монако к ней отнеслись с гораздо большим уважением, чем она продемонстрировала по отношению к этому государству много лет назад.
Впрочем, ей было не впервой, когда ее выдворяли из разных фешенебельных мест. В свое время ее также попросили вон и из королевской ложи в Эскоте, где они с Бернардом благополучно провели несколько скаковых сезонов.
Но в 1953 году пришло письмо от герцога Норфолкского, который в качестве королевского смотрителя ложи уведомлял, что до его сведения дошло, что имя Норы упоминалось в суде в связи с бракоразводным процессом Клемента Кэллингэма, и поэтому она как женщина с неблаговидным прошлым не может быть принята в королевской ложе Эскота. Она и Бернард не появлялись там в течение трех лет, пока запрет не был снят.