Страница 41 из 110
«Алексею Пантелееву. Присланные Вами частушки – не частушки, а стишки Вашего собственного сочинения. Не пойдет».
Так в Шкидской республике появился еще один литератор, и на этот раз литератор с именем. Прошло немного времени, и ему пришлось проявить свои способности уже на шкидской арене – на благо республики, которая стала ему родной и близкой.
О «Шестой державе»
Рассуждения о великом и малом. – 60 на 60. – Скандал с последствиями. – «Комариное» начало. – Горбушкина лирика. – Расцвет «шестой державы». – Три редактора.
Кто поверит теперь, что в годы блокады, голодовки и бумажного кризиса, когда население Совроссии читало газеты только на стенах домов, в Шкидской маленькой республике с населением в шестьдесят человек выходило 60 (шестьдесят) периодических изданий – всех сортов, типов и направлений?
Случилось так.
Выходило «Зеркало», старейший печатный орган Шкидской республики. Крепко стала на ноги газета, аккуратно еженедельно появлялись ее номера на стенке, и вдруг пожар уничтожил ее.
Газета умерла, но на смену ей появился журнал. Тот же Янкель печатными буквами переписывал материал, тот же Японец писал статьи, и то же название осталось – «Зеркало». Только размах стал пошире.
И никто не предполагал, что блестящему «Зеркалу» в скором времени суждено будет треснуть и рассыпаться на десятки осколков и осколочков.
Катастрофа эта произошла из-за несходства взглядов двух редакторов журнала. Не поладили Янкель с Япончиком.
Япончик – журналист серьезный, с «направлением». Япончику не нравится обычный еженедельный ученический журнал, освещающий жизнь и быт школы в стихах и рассказах. Нет, Япончик мечтает из «Зеркала» сделать ежемесячник, толстый, увесистый и солидный журнал со статьями и рефератами по истории, искусству, философии. Япончик гнет все время свою линию, и лицо журнала меняется. Количество страниц увеличивается до тридцати, потом журнал становится двухнедельным, потом десятидневным, а школьная хроника и юмор изгоняются прочь. Им не место в «умном» журнале. Зато Еонин пишет большой исторический труд с продолжениями: «Суд в Древней Руси».
Увесистый труд разделен на три номера «Зеркала» и в каждом номере занимает от пятнадцати до двадцати страниц.
Янкель окончательно забит: он превращается в ходячую типографию. Ему остается только техническая часть: печатать, рисовать и выпускать номер. Но Янкелю очень скучно без конца переписывать статьи о Древней Руси. Он знает прекрасно, что никто не прочтет их, кроме автора и несчастного типографа. Янкель выбился из сил. Тридцать страниц аккуратно переписать печатными буквами, разрисовать, прибавить виньетки, и все – за шесть-восемь дней. Тяжело! Янкель отупел от технической работы. Она ему опротивела.
Выпустив семь номеров журнала, Янкель призадумался. Ему также хотелось творить – писать стихи, рассказы, сочинять веселые фельетоны из школьной жизни, а времени не хватало. Япончик съел время «Древней Русью». Тогда Янкель решил отступиться от журнала, бросить его. «Ну его к черту!» – подумал он, что относилось в равной степени и к Японцу, и к суду Древней Руси.
Несколько дней Янкель не брался за журнал. «Зеркало» лежало на столе, до половины исписанное, а вторая половина улыбалась чистыми листами. Японец злился и нервничал. У него уже были готовы три новые статьи, а Янкель только ходил да посвистывал.
Приближался срок выхода журнала. Наконец Японец не выдержал и решительно подошел к Янкелю:
– Писать надо. Журнал пора выпускать.
Янкель поморщился, потянулся и сказал спокойно:
– А ну его к черту. Неохота!
– Как это неохота?
– А так. Очень просто. Неохота – и все.
Япончик разозлился.
– Ты вообще-то будешь работать или нет?
Но Янкель так же спокойно ответил:
– А тебе-то что?
– Как что? Ты редактор или не редактор?
– Ну, редактор.
– Работать будешь?
– Неохота.
– Значит, не будешь?!
– Ну и не буду.
– Почему?
– Надоело.
Японец покраснел, пошмыгал носиком.
– Ну, валяй как хочешь, – сказал он, надувшись и отходя в сторону.
Тихо посмеивался класс, наблюдая, как распри разъедают крепкую редакцию.
С тех пор «Зеркало» больше не выходило. Республика осталась без прессы. Даже Викниксор встревожился – приходил, спрашивал: почему? Но ребята отнекивались, мялись, обещали, что скоро опять будет все по-прежнему. Однако прежнее ушло навсегда. Неделю редакторы наслаждались покоем, ходили на прогулки вместе с классом, а потом вдруг и тому и другому стало скучно, словно не хватало чего. Приуныли.
Объединяться вновь уже ни тому, ни другому но хотелось. Опротивели друг другу. И класс стал замечать, как, уткнувшись в бумажные листы, каждый за своей партой, снова зацарапали по бумаге Янкель и Япончик. Заинтересовались: что это вдруг увлекло так обоих?
Однажды после уроков Янкель, сидевший около печки, оживился.
Достал веревку, заходил вокруг печки, что-то вымерил, высчитал, потом вбил между двумя кафельными плитками пару гвоздей и натянул на этих гвоздях веревку.
– Ты это зачем? – удивлялись ребята, но Гришка улыбался многозначительно и говорил загадочно:
– Не спешите. Узнаете.
Потом он долго рисовал акварельными красками какой-то плакат и наконец торжественно наклеил это произведение на печку около своей парты. Яркий плакат, в углу которого было изображено какое-то носатое насекомое, гласил:
Издательство «Комар»
Пониже Янкель пристроил вторую вывеску:
Редакция
еженедельного юмористического журнала
«КОМАР»
А где-то сбоку прилепилась третья:
Типография издательства «КОМАР»
Тут же на веревке был торжественно вывешен первый номер сатирического и юмористического журнала «Комар», форматом в тетрадочный лист и размером в восемь страничек.
– Это что же такое? – спрашивали ребята, с любопытством рассматривая и ощупывая работу Янкеля. Тот улыбался и снисходительно объяснял:
– А это новый журнал «Комар». Еженедельный. Выходит, как «Огонек» или «Красная панорама», раз в неделю и даже чаще.
– А почему он такой тоненький? – пробасил Купец, с презрением щупая четыре листа журнала.
– Тоненький? Потому и тоненький, что не толстый, – огласил свою первую остроту редактор юмористического журнала.
Читали «Комара» всем классом – понравился. Только Япончик даже взглядом не удостоил новый журнал, он сидел, уткнувшись в парту, и, шмыгая носом, что-то быстро писал. Японец решил во что бы то ни стало осуществить свою идею о толстом ежемесячнике и на другой день после выхода «Комара» дал о себе знать. Повсюду на стенах – в залах, в классах и даже в уборных – появились неумело, от руки написанные объявления:
ВНИМАНИЕ!!!
Организуется новое книгоиздательство
«ВПЕРЁД»
В скором времени выходит № 1 ежемесячного журнала «ВПЕРЁД»
В журнале постоянно сотрудничают Г. Еонин, К. Финкельштейн, Н. Громоносцев и др.
Кроме ежемесячника «Вперёд» книгоиздательство выпускает еженедельную газету «Неделя»
Газета выходит при участии Н. Громоносцева, К. Финкельштейна, Г. Еонина и др.
ЧИТАЙТЕ!! ЧИТАЙТЕ!!!
ЧИТАЙТЕ!!!
СКОРО!
СКОРО!
СКОРО!
Новое издательство заработало энергично, и в тот же день появился первый номер «Недели». Неказистый вид этой новой газеты возмещался богатством ее содержания и обилием сотрудников, которые обещали выступать на ее страницах. Среди сотрудников, скрывавшихся под таинственным шифром «и др.», находился и новичок Пантелеев: в первом номере были опубликованы его знаменитые «злободневные частушки», столь легкомысленно отвергнутые в свое время «Красной газетой». Япончик торжествовал. Теперь он с удвоенным рвением взялся за подготовку ежемесячника. Размах был грандиозный. Номер решили выпускать в шесть или семь тетрадей толщиной, с вкладными иллюстрациями.