«Мартен»

Входит  К в а ш а.

К в а ш а (стал перед Степаном, выразительно жестикулирует, явно ругаясь про себя). Что?

С т е п а н. Не знаю.

К в а ш а. Как?

С т е п а н. Не знаю.

К в а ш а. Сукин ты сын! Разве тебя надо убивать?! Тебя надо жарить на примусе! Вот-вот, таланты, гении… Азия! Левша какой нашелся! (Подходит.) Тебе учиться надо, сукин ты сын! (Отошел.) Он клещи сделал — в кислотных ваннах работать… клещи, которые не подвергаются окислению. Взял и сварил кислотоупорную сталь, нержавеющую сталь. Ты понимаешь хоть как-нибудь, что ты сделал, нахальный подлец? За тебя, за дурака, миллионы рублей в любой стране заплатят. Ты же дал металл, всеми качествами превосходящий золото. Неужели ты никак ничего не понимаешь! (Сел.) Как ты варил эту сталь?

С т е п а н. Да варил я ее, дьявола… в тигле сам варил. А как варил — не помню.

К в а ш а. Где эти клещи?

С т е п а н. Какой-то охломон спер.

К в а ш а. Ты сам охломон!

Входит  З н а м е н с к и й  и  Г л е б  О р е с т о в и ч.

З н а м е н с к и й. Привет!

Г л е б  О р е с т о в и ч. Здравствуйте, сталевар! Как плавка?

К в а ш а. Он и сам не знает, что варит… Ты расскажи, как было дело.

С т е п а н. Ну чего ты ругаешься, товарищ Кваша? Вроде я виноват или вредитель… Ну хорошо, ну при чем я?.. Приходит ко мне Дрызгун: «Так и так… Свари, говорит, мне, Степка, сталь какую-нибудь такую, чтоб ее кислоты не могли взять, а то, говорит, в ваннах клещи рвутся. Что ни день — подавай новые». Я говорю: «Пару пива поставишь?» — «Поставлю. Идет?» — «Заметано!» Ну, я, между прочим, помарковал. Дело вроде на интерес. Ну, значит… как говорится, составил шихту… (Смотрит на Квашу.) Ну, чего вы меня ругаете? Сварил ее, дьявола! Действительно… клещи — во! На большой палец. Дрызгун мне пару пива поставил, а клещи сперли. Дрызгун опять ко мне приступает: «Так и так… сперли, гады. Свари». Я говорю: «Пару пива поставишь?..»

К в а ш а. Видите?

С т е п а н. Ну, второй раз мне уже не подвезло. Ни черта не получилось, и Дрызгун тоже на меня осерчал.

З н а м е н с к и й. И пару пива не поставил?

С т е п а н. Нет. Не поставил.

К в а ш а. Пару пива ему поставил Дрызгун!.. За пару пива мировое открытие сделал! Сек бы я тебя розгами.

С т е п а н. Чего вы на меня наступаете?.. Ну ладно… ну сварим… Мой отец только по-церковнославянски царя Давида нараспев умел читать, а булатные стали какие варил! Сварим ее, в Америку занимать не пойдем.

З н а м е н с к и й. Америка не владеет таким секретом.

С т е п а н. Америка?.. Не может быть.

Г л е б  О р е с т о в и ч (подходит). Вот что, сталевар… Мы образуем тройку. Я (указывает на Знаменского), товарищ Знаменский, вы, химик, термист, практик-мастер. Вы согласны?

С т е п а н. Это даже здорово.

Г л е б  О р е с т о в и ч. Мы не можем так это дело оставить. Никон Владимирович, вы химик, ваше знание языков…

З н а м е н с к и й. Кое-что даст, конечно, английская литература, но… после выплавки соберемся в лаборатории. Начнем систематическую работу. Вы… Степан, верите в успех этой выплавки?

С т е п а н. Вроде верю, вроде не верю…

З н а м е н с к и й. Будем смотреть… Во всяком случае, я готов работать. (Уходит.)

К в а ш а (отходя с Глебом Орестовичем). Какой анализ вчерашних слитков?

Г л е б  О р е с т о в и ч. Абсурд! Вот… (Вынул записную книжку.) Посмотрите, что вышло… Но есть идея… Хром дает себя знать. Видите?

Они, усевшись, тихо разговаривают, рассматривая записки. Вбегает плавильщик  О б л о м.

О б л о м (Степану). Мастер… Пом-маешь? (Делает жест, точно забрасывает в печь шихту.) Пом-маешь? (Изображает, как он сквозь очки следит за плавкой.) Пом-маешь? (Дал знак, чтоб закрыли печь.) Пом-маешь? Стою… (Показывает, что он закурил.) Пом-маешь? Не впервой… И бум-трам! Душу, сердце… Пом-маешь?

С т е п а н (очень спокойно). Не может быть.

О б л о м. Факт.

С т е п а н (подошел). Сгорел?

О б л о м. Пом-маешь? (Показал, что печь сгорела.)

С т е п а н. Раскрыл свой паяльник… «Пом-маешь?..» (Пошел.) Обезьяна сибирская! Угробил!

О б л о м (горестно.) Загнал. (Пьет воду из бака.)

С т е п а н идет в одну сторону, О б л о м — в другую. (Кричит вверх.) Э-э! (Опять пьет воду.)

Вот пом-маешь… (Уходит.)

Входит  Д и р е к т о р  с топором в руках, за ним — Б а р г у з и н,  Х р у с т а л е в.

Д и р е к т о р. Ну, хозяева, сели… На, товарищ технорук, пощупай… Сели. (Подает Кваше топор.) Получили с испытания. Москва сообщает, после испытания подписан генеральный договор со стальным концерном ДВМ. Так-то, металлурги! Иностранная зависимость. Топора путного сделать не умеем, а хорохоримся. Сковородки делать будем или урильники.

К в а ш а. Глеб Орестович, что же это значит?

Г л е б  О р е с т о в и ч. Такой же вопрос я вам могу задать.

К в а ш а (Директору). Заграничные образцы прислали?

Д и р е к т о р. Вам в кабинет сложили.

К в а ш а. Надо посмотреть.

Д и р е к т о р. Идите посмотрите.

Г л е б  О р е с т о в и ч. Необходимо тщательное изучение.

Д и р е к т о р. Изучайте.

К в а ш а. Невероятно.

Г л е б  О р е с т о в и ч. Но факт.

К в а ш а. Факт.

К в а ш а  и  Г л е б  О р е с т о в и ч  идут. К в а ш а  остановился, рассматривает топор. Д и р е к т о р, Х р у с т а л е в, Б а р г у з и н  поднимаются наверх, в комнату заводской редакции, где работает редактор  Д а в и д. Он беседует с  Р у д а к о в ы м. Наверху.

Р у д а к о в. А в заключение моей беседы для вашей заводской газеты я бы сказал так, просто и ясно, чтобы рабочий читатель понял мою мысль. Ну что ж! Постигла нас неудача с топором. Мы теперь вынуждены для рубки наших лесов выписывать продукцию концерна ДВМ. Тяжело. Дорого. Невыгодно. Знаем. Но своей продукции нет. Возникает вопрос: что же делать? На этот вопрос я отвечаю… И вот тут, товарищ, надо осторожно написать, чтобы сразу не пугать людей. Примерно так: здесь будут необходимы сложные и крупные мероприятия, может быть, капитальные строительства… не знаю. Во всяком случае, мы во имя общих наших задач будем жертвовать частными интересами этого завода. Вот и все.

Х р у с т а л е в. Ну?

Д и р е к т о р. Как здорово нам заграница-то по морде дала! А? Помню, на Алтае вот так же нас Колчак двинул. Я вам скажу, и бил же — по морде, по морде… Молодец!

Д а в и д. Кто?

Д и р е к т о р. Колчак. Выучил! А то мы тоже хорохорились. На знамя буквы нашили: «Шестая часть земли». А какая там, к черту, шестая, ежели вся завоеванная территория была только под ногами!

Х р у с т а л е в. Что же будем делать, директор?

Д и р е к т о р. Урильники делать надо, урильники. Ходовой товар. Стальные урильники для ответственных работников, вроде нас с тобой.

Внизу. Р а б о т н и ц ы несут на носилках землю.

П е р в а я  р а б о т н и ц а. Им что! И весь завод спалят.

В т о р а я  р а б о т н и ц а. Спалят.

П е р в а я  р а б о т н и ц а. Сукины дети!

В т о р а я  р а б о т н и ц а. Не сукины дети, а вредители.

П е р в а я  р а б о т н и ц а. Факт.

Уходят. Проходят мартеновцы. Возбуждены.

Г о л о с а. Говорю гадам: «Смотрите, гады!» Но не слушают, гадовые души!