Страница 1 из 15

Невеста желает знать

Маклейн Сара

Сара Маклейн

Посвящается девушкам, которые носят очки

Лондон

Ранняя весна 1824 года

Родиться вторым сыном? В этом есть определенные преимущества.

В самом деле, если в обществе и существует истина, заключается она вот в чем: наследник, независимо от того, глупец он, негодяй или распутник, нуждается в перевоспитании и исправлении. Он может пускаться во все тяжкие и возмущать общество своими юношескими проделками, но его будущее высечено на камне лучшими каменотесами. Рано или поздно он обнаружит, что прикован к своему титулу, земле и поместью. Пленник благородства рода и места в палате лордов.

Нет, свобода не для наследников, а для их возможных преемников. И Джаспер Арлеси, второй сын графа Харлоу, это знал. Он ощущал также острым чутьем преступника, едва избежавшего виселицы, что, несмотря на необходимость жертвовать наследием, титулом, поместьем и состоянием, он счастливейший человек на земле, поскольку родился через восемнадцать месяцев после того дня, как на свет появился Оуэн Элвуд Артур Арлеси – старший сын графа, виконт Бейн и наследник графства.

Это на Бейне лежал тяжкий груз респектабельности и ответственности. На Бейна возлагались надежды и мечты лордов Харлоу. Именно от Бейна требовалось оправдывать ожидания окружающих: родителей, друзей, слуг… всех.

И безупречный, правильный, занудливый Бейн оправдывал каждое из этих ожиданий.

«К счастью».

Именно потому этим вечером Бейн сопровождал младшую сестру на ее первый вечер в «Олмаке». Да, изначально на его месте должен был быть Джаспер, пообещавший Лавинии не пропустить столь важный в ее молодой жизни вечер. Но его обещание имело мало веса, и все это знали. Так что пришлось ехать Бейну.

А Джаспер тем временем был очень занят: выигрывал целое состояние в одном из лондонских игорных домов самой дурной репутации, а затем праздновал сие событие именно тем способом, каким склонны развлекаться младшие сыновья. В постели прекрасной особы.

Не только Бейну оправдывать ожидания.

Уголок губ Джаспера приподнялся в лукавой ухмылке при воспоминании о наслаждении, которое он в избытке получил сегодня вечером. Но улыбка тут же померкла. Ее стер укол сожаления при мысли о необходимости покинуть теплые простыни и объятия горячих ласковых рук.

Подняв затвор на двери черного хода кухни Арлеси-Хауса, Джаспер прокрался в дом. Комната казалась темной и тихой в бледно-сером свете ледяного мартовского утра. Достаточно темной, чтобы скрыть его расхристанный вид, полуразвязанный галстук и засос, выглядывавший из расстегнутого воротника рубашки.

Едва за ним закрылась дверь, испуганная судомойка, сидевшая на корточках почти в самом очаге и разжигавшая огонь перед приходом кухарки, вскочила и прижала руку к прелестной, только начавшей набухать груди.

– Милорд! Я чуть не умерла со страха!

Джаспер ответил самодовольной улыбкой, прежде чем отвесить поклон, делавший честь любому придворному.

– Прошу прощения, дорогая, – протянул он, с удовольствием наблюдая, как восхитительный румянец разливается по ее скулам. Очевидно, она была готова простить ему все.

Джаспер нагнулся над ней, достаточно близко, чтобы слышать, как у девушки перехватило дыхание, и видеть, как бьется жилка на шее. Схватил галету с тарелки, которую она поставила для остальных кухонных слуг, прикоснулся к плечу, чуть дольше необходимого: уж очень ему нравилось, как судомойка трепещет в предвкушении.

Разумеется, он не притронется к ней. Он давно усвоил, что служанки в доме для него под запретом.

Хотя это не помешало Джасперу немного влюбиться в нее. Как любил всех женщин самых разных форм, размеров и кругов общества. Он любил их мягкую кожу и изгибы, их смешки и вздохи, манеру, в которой богатые дамы играли в свои кокетливые игры, а их менее удачливые сестры преданно смотрели на него, готовые на все.

Женщины, вне всякого сомнения, были лучшими созданиями Господа. И в двадцать три года Джаспер собирался провести всю остальную жизнь, поклоняясь им.

Он вгрызся в сладкую галету и подмигнул судомойке:

– Ты никому не скажешь, что видела меня, верно?

Ее глаза широко раскрылись. Она яростно затрясла головой:

– Н-нет, сэр. Милорд, сэр.

Да, есть определенные преимущества в том, чтобы родиться вторым сыном.

Еще раз подмигнув и стащив вторую галету, Джаспер вышел из кухни в коридор, ведущий к лестнице для слуг.

– Где вы были?

Одетый в черное Стайн, доверенное лицо отца, материализовался из тени. На длинном бледном лице было написано осуждение и еще что похуже. Сердце Джаспера заколотилось от изумления. Хотя будь он проклят, если признает нечто подобное. Он не ответил Стайну. Довольно и того, что теперь придется отвечать перед хозяином Стайна – своим отцом, человеком, чьи ожидания относительно младшего сына равнялись почти нулю.

Сын, о котором шла речь, повернулся на каблуках и преувеличенно любезно улыбнулся.

– Стерн! – протянул он, наслаждаясь оскорбленным видом человека, чью фамилию намеренно исказил. – Час для привидений довольно ранний, не находите?

– Но не слишком ранний для вас.

Джаспер улыбнулся, как кот, играющий с канарейкой:

– Как вы правы! Значит, поздний. Я прекрасно провел ночь и предпочел бы, чтобы вы не портили… впечатления.

Он похлопал Стайна по плечу и протиснулся мимо.

– Отец ищет вас.

Джаспер не оглянулся:

– Уверен, так оно и есть. И уверен также, что это может подождать.

– Я так не считаю, лорд Бейн.

Он не сразу осознал услышанное. Титул? Стайн упомянул титул?

Что все это значит?

Джаспер повернулся, изнемогая от ужаса и не веря собственным ушам.

– Как вы меня назвали? – выдавил он едва слышно.

Глаза Стайна слегка сузились. Позже Джаспер вспомнит это почти неуловимое движение век над холодными черными глазами.

– Я задал вопрос! – повысил голос взбешенный Джаспер.

– Он назвал тебя Бейном.

Джаспер круто развернулся, оказавшись лицом к лицу с графом Харлоу, высоким, сильным и непреклонным. Даже сейчас. Даже в этот момент. Даже когда его мир рухнул и он видел перед собой разочарование всей своей жизни, нового наследника.

Джаспер пытался обрести дыхание, найти слова.

Но отец нашел их первым:

– На его месте должен был быть ты.

Глава 1

Научный дневник леди Филиппы Марбери

Области расследования стали крайне ограниченными, а время не ждет.

Во имя истины я внесла поправки в свое исследование.

Тайные (зачеркнуто). Серьезные поправки.

21 марта 1831 года.

За пятнадцать дней до свадьбы

Семь лет спустя.

Леди была безумна.

Ему следовало понять это еще пять минут назад, если бы она не заявила с полной уверенностью, что он неверно посчитал столбец F, сделав так, что осознание безумия было затуманено ее дерзостью и его восхищением ее математическими способностями. А возможно, все было наоборот.

И Кросс определенно удостоверился бы, что женщина окончательно спятила, еще шестьдесят секунд назад, если бы так отчаянно не пытался натянуть на себя одежду. На несколько долгих моментов рубашка, казалось, полностью лишилась петель, что любого могло довести до умопомрачения.

Теперь, однако, он полностью пришел в себя, закрыл книгу, в которой все цифры были подсчитаны правильно, и полностью (и вполне прилично) оделся.

Покосившаяся вселенная выпрямилась, способность мыслить снова вернулась как раз к тому времени, когда она стала объяснять, чего хочет.

И тут в молчании, последовавшем за ее объявлением, Кросс понял правду, в которой не было ни малейших сомнений: леди Филиппа Марбери, дочь маркиза Нидем и Долби и свояченица маркиза Борна, совершенно рехнулась.