Строптивая невеста

– Да, – мгновенно ответил Джек.

– Почему? – Она подкрепила вопрос еще одним тычком трости.

Для этого у него было ровно две причины, но одной он точно не собирался ни с кем делиться. И до сих пор злился, что первым делом, узнав, что скоро станет дедушкой, отец нанял частного детектива, который старательно едва ли не по минутам разнюхал, чем последние три месяца занималась Джина Сен-Себастьян. Судя по его отчету, все это время она беспорядочно металась от одной работы к другой и от одного мужчины к другому, но как детектив ни старался, он не смог установить ее любовных связей за последнее время ни с кем, кроме Джона Харриса Мэйсона Третьего.

В ярости Джек заявил отцу, что ему не нужны никакие дурацкие отчеты. С той минуты, как ему позвонила всхлипывающая и едва способная членораздельно говорить Джина, он точно знал, что это его ребенок. И сейчас ему нужно было как-то донести эту уверенность до настырной женщины, что пыталась тростью продолбить ему грудь.

– Как мне удалось выяснить за то недолгое время, что мы провели вместе, у вашей внучки есть свои недостатки. Как и у меня. Но мы никогда не пытались скрыть их друг от друга.

– Этим ты пытаешься сказать, – насмешливо улыбнулась герцогиня, – что перед тем, как прыгнуть в постель, никто из вас не клялся в вечной любви.

Не желая отводить глаз, Джек упрямо смотрел на Шарлотту, при этом остро чувствуя, как горят уши.

– Я признаю, что нам с вашей внучкой еще многое предстоит узнать друг о друге, – начал он, деликатно опуская всякие прыжки и постели, – но я верю ее словам. Во всяком случае, когда речь идет о чем-то настолько важном.

С каких это пор в его словах стало больше искренности, чем такта? Что он после этого за дипломат?

К огромному облегчению Джека, герцогиня наконец-то опустила трость и оперлась на нее обеими руками:

– Здесь ты прав. Джина не врет. – Немного помедлив, Шарлотта пристально на него посмотрела, на ее благородном лице явственно читались гордость и отчаяние. – Я бы даже сказала, что девочка слишком честна. Порой она вообще ни о чем не думая, просто изливает свои чувства, дополняя их всеми мыслями, что вертятся у нее в голове в данную минуту, совершенно не заботясь о последствиях.

– Это я уже заметил.

По правде говоря, эта искренность и полное отсутствие всякого притворства привлекали его ничуть не меньше роскошного тела. Вспоминая те волшебные выходные, Джек не раз задумывался, как ей удалось без каких-либо усилий стряхнуть с него полдюжины привычных трезвых и расчетливых масок. Но потом его ждал Вашингтон и, с головой уйдя в бесконечные кризисы и внештатные ситуации, он и думать о ней забыл, пока Джина сама не позвонила из Швейцарии.

Истинно королевским движением Шарлотта наклонила голову, заставляя Джека вынырнуть из воспоминаний.

– Молодой человек, я не стану повторять дважды, так что советую прислушаться к моим словам. Счастье моей внучки – это моя первая и единственная забота. Что бы она ни решила делать с тобой и ребенком, я полностью поддержу любое ее решение.

– Меньшего я и не ожидал.

– Хм. – Плотно сжав губы, герцогиня несколько секунд пристально его разглядывала, а потом внезапно добавила: – Я была знакома с твоим дедом.

– Неужели?

– Тогда он работал на президента Кеннеди. До сих пор помню его жесткую хватку и завышенное самомнение.

– Да, он всегда таким был, – улыбнулся Джек.

– Я приглашала его вместе с твоей бабушкой на прием, что я когда-то устроила в честь султана Омана прямо в этом зале. Пришли и Кеннеди, и Рокфеллеры.

Окунувшись в далекие воспоминания, герцогиня слегка улыбнулась.

– На мне тогда были фамильные жемчуга, – продолжила она едва слышно, словно говорила уже не с Джеком, а сама с собой, – что три раза обвивали шею и свободно спадали едва ли не до талии, и Джеки едва не лопалась от зависти…

Кто бы сомневался. Пристально наблюдая за лицом Шарлоты и одновременно вслушиваясь в ее тихие слова с едва уловимым акцентом, Джек всерьез начал надеяться, что, женившись на ее внучке, приобретет не очередную головную боль, а весьма и весьма интересного собеседника, способного поведать много нового и интересного.

Да и сама Джина наверняка со временем научится лучше управлять своей необузданной натурой и немного успокоится. А уж он проследит, чтобы в своем развитии она двигалась в верном направлении, и, возможно, однажды она даже станет хоть изредка думать, прежде чем озвучивать всякую пришедшую в голову ерунду.

Разумеется, Джек не собирался подавлять ее искрометную и неукротимую натуру. Но если уж Джина выйдет замуж за дипломата, то ей волей-неволей придется как-то приспосабливаться к новому образу жизни.

Ну и, разумеется, не стоит забывать о сексе.

Джек машинально поддерживал на лице заинтересованное выражение. Да и как иначе, если всю жизнь его именно этому и учили? Но под тщательно выверенной маской вежливого любопытства все его тело буквально горело от одних воспоминаний о тех невероятных выходных с Джиной.

Разумеется, после смерти жены он не строил из себя святого, но и не пытался залезть под каждую подвернувшуюся юбку. Пять женщин за шесть лет явно не тянут на мировой рекорд. Но те часы, что он провел в пентхаусе на Беверли-Хиллз вместе с Джиной Сен-Себастьян, вновь позволили ему почувствовать себя таким же живым, как и…

Как и с Катриной.

Пытаясь отогнать внезапно проснувшееся чувство вины, Джек вновь сосредоточился на стоящей перед ним женщине, что как раз заканчивала эпопею о жемчугах и президентах.

– Герцогиня, прошу вас, поверьте, я желаю только лучшего для вашей внучки и нашего ребенка.

Поблекшие, но все еще невероятно проницательные глаза пристально разглядывали Джека несколько бесконечных мгновений. Это притом, что Джек, как прожженный дипломат, уже давно привык к убийственным взглядам холоднокровных диктаторов. Но сейчас он буквально чувствовал, как эта обманчиво хрупкая старушка без труда обходит все его маски и годами возводимые стены, проникая в самую душу.

– Называй меня просто Шарлоттой, – наконец произнесла она. – Что-то мне подсказывает, что в будущем нам придется часто общаться.

– Возможно, вы правы.

– Возможно. И хватит об этом, я еще должна помочь Саре собраться.

Глава 2

Когда Сара с Дэвом наконец-то переоделись и уехали в аэропорт, Джина проводила бабушку и Марию до ждавшего их лимузина.

– Я, наверное, задержусь, – предупредила она. – Хочу проследить, чтобы родственники Дэва ничего не забыли и завтра благополучно улетели домой.

– Думаю, что тот весьма и весьма сообразительный молодой человек, которого Дэв называет своим помощником, и сам сумеет обо всем позаботиться.

– Я в этом и не сомневаюсь, к тому же он еще и вызвался проследить, чтобы свадебные подарки добрались до Лос-Анджелеса. Но я должна убедиться, что он осведомлен обо всех тратах и точно знает, какие счета ему еще нужно оплатить.

Герцогиня сразу же напряглась, и Джина мысленно отругала себя. Черт! И зачем она заговорила о счетах? Они же с Сарой отлично знали, что бабушка едва не поссорилась с Дэвом, когда они обсуждали, кто и как станет платить за церемонию. Герцогиня настаивала, что должна оплатить все расходы, которые традиционно ложатся на семью невесты, и лишь благодаря недюжинным дипломатическим талантам Дэва им удалось прийти к довольно щадящему для бабушкиной гордости соглашению.

А сейчас Джина сама зачем-то подняла этот щекотливый вопрос! И все из-за Джека! Это он выбил ее из колеи. Да и вообще, о чем она только думала, соглашаясь завтра с ним встретиться?

Она все еще ломала голову над этим вопросом, когда герцогиня с Марией садились в лимузин, но прежде чем водитель завел мотор, бабушка высунулась из окна:

– Не перенапрягайся, Юджиния. Беременность истощает силы, особенно в первые месяцы, так что не удивляйся, если станешь уставать гораздо сильнее обычного.

– Пока все нормально. Даже по утрам не тошнит и… – Замолчав на полуслове, Джина обернулась, ища, по какому бы дереву постучать, и остановила свой выбор на одном из растущих у входа в «Плазу» кустов. – Только грудь распухла и соски зверски болят. – Пытаясь ослабить напряжение, Джина повела плечами. – Можно подумать, что им уже осточертело это платье и они просятся на свободу.