Страница 10 из 31
Он подмигнул дочери.
— Что ж, некоторые посвящают себя изящным искусствам, что бы это ни означало…
Сначала Джек слушал очень внимательно, но когда было произнесено слово «замужество», он забыл о Глории и с тревогой поглядел на Шарлотту. Спрашивать нельзя; во всяком случае в данный момент этот вопрос прозвучит совершенно неподобающе. Но Джек ничего не мог с собой поделать:
— А теперь, когда вы вернулись, мисс… Шарлотта… у вас… уже есть определенные намерения, я хочу сказать, что касается… э…
Джордж Гринвуд нахмурился. В принципе, он привык, что Джек МакКензи выражается полноценными фразами.
Шарлотта мягко улыбнулась. Похоже, она поняла.
— Вы имеете в виду, помолвлена ли я? — переспросила девушка и заморгала.
Джек покраснел. Внезапно он понял чувства Сары Бличем.
— Я никогда не осмелился бы задать такой вопрос…
Шарлотта рассмеялась. Не стыдливо, а весело и непринужденно.
— Но в этом нет ничего такого! Ведь в газетах уже давно написали бы, если бы отец за волосы притащил меня из Англии, чтобы выдать за какого-нибудь провинциального джентльмена…
— Шарлотта! — с упреком в голосе произнес Джордж. — Как будто я хотя бы раз…
Шарлотта встала и дерзко поцеловала его в щеку.
— Не волнуйся, пап. Конечно, ты никогда не стал бы меня принуждать. Но признайся, ты был бы совсем не против! А уж мама и подавно!
Джордж Гринвуд вздохнул.
— Конечно, мы с твоей мамой были бы только рады, если бы ты нашла себе подходящего мужа, Шарлотта, вместо того чтобы превращаться в синий чулок. Изучение культуры маори! Кому от этого прок?
Джек насторожился.
— Вы интересуетесь маори, Шарлотта? — восхищенно переспросил он. — Неужели вы знаете их язык?
Джордж драматически возвел очи к небу. Без сомнения, именно он передал Шарлотте свои карие глаза, хотя у нее они были чисто-карие, в то время как в его сверкали зеленые вкрапления.
— Конечно нет. Потому я и говорю, что этот план ничего не стоит. С латынью и французским ты далеко не уедешь, Шарлотта…
Пока Джордж возмущался, Элизабет позвала к столу.
Шарлотта поднялась сразу же. Судя по всему, она не в первый раз слышала упреки отца и ей не хватало аргументов, чтобы справиться с ним.
За столом разговором руководила Элизабет Гринвуд. Еда, как всегда, была вкусной, и Джек с удовольствием ел все, что ему предлагали. Они касались различных тем, но по большей части говорили об обществе в Крайстчерче и его окрестностях. Джек слушал вполуха, а сам тем временем строил собственные планы. Он стал внимательнее только тогда, когда примерно к концу ужина речь снова зашла о намерениях Шарлотты. Девушка собиралась попросить Рети, управляющего Джорджа, который отвечал за торговлю шерстью, учить ее языку своего народа. Джордж решительно возразил.
— У Рети другие дела найдутся! — заявил он. — Кроме того, язык сложный. Вам потребуются годы, чтобы вы выучили его настолько, чтобы понимать истории людей и записывать их на бумагу…
— Ах, не такой уж он и сложный, — вставил слово Джек. — Я, к примеру, бегло говорю по-маорийски.
Джордж закатил глаза.
— Да ты, можно считать, вырос в их деревне, Джек.
— А наши маори в Киворд-Стейшн так же бегло говорят по-английски! — ликуя, продолжал Джек. — Если вы на время приедете к нам, Шарлотта, мы могли бы кое-что устроить. Моя так называемая сводная невестка Марама — тохунга. На самом деле она певица, но наиболее важные предания маори, разумеется, должна знать. А Ронго Ронго, повитуха и колдунья племени, тоже говорит по-английски.
Лицо Шарлотты просветлело.
— Вот видишь, папочка? Все получится! А ведь Киворд-Стейшн — крупная ферма, правда? Разве она не принадлежит этой… этой местной живой легенде, мисс… э…
— Мисс Гвин, — недовольно произнес Джордж. — Однако, наверное, за свою жизнь она достаточно намучилась в собственных четырех стенах с избалованными девочками, интересующимися культурой.
— Нет, нет, — заверил его Джек. — Моя мать… — Он умолк.
Назвать Гвинейру покровительницей изящных искусств было бы преувеличением. Но, конечно же, Киворд-Стейшн, как и большинство ферм на равнине, была гостеприимным домом. И Джек даже подумать не мог, чтобы Гвинейра не пришла в восхищение от этой девушки…
Но тут вмешалась Элизабет:
— Джордж! Что ты несешь? Конечно же, мисс Гвин поддержит Шарлотту в исследованиях! Она всегда интересовалась культурой маори!
Честно говоря, Джек слышал об этом впервые. Гвинейра, разумеется, умела находить общий язык с маори. Многие их обычаи и взгляды нравились ее практичной натуре. К тому же она никогда не была склонна к предрассудкам. Однако в первую очередь мать Джека интересовалась животноводством и тренировкой собак.
Элизабет улыбнулась Джеку.
— Не стоит считать МакКензи мещанами в области искусства, — снова обратилась она к мужу. — Как бы там ни было, мисс Гвин приезжает в Крайстчерч на все театральные представления и всегда участвует в культурных мероприятиях, которые проводятся в городе… Я бы сказала, что мисс Гвин — столп нашего общества, Шарлотта!
— А разве Дженни не работала год на ферме? — спросила у матери Шарлотта.
Джек старательно закивал. Об этом он и не подумал. Ведь старшая дочь Гринвудов, Дженнифер, провела целый год в Киворд-Стейшн, когда обучала детей в деревне маори. По крайней мере повод был именно таков…
— Вряд ли здесь можно говорить о «работе»! — проворчал Джордж Гринвуд.
Он мог посылать дочерей в реформаторские школы, позволять им поучиться пару лет в колледже. Но серьезная работа находилась за гранью его представлений о жизни.
— Да, конечно! — пела тем временем Элизабет. — Твоя сестра познакомилась там со своим мужем, Шарлотта!
Элизабет бросала на Джорджа многозначительные взгляды. Когда тот пожал плечами, она показала глазами сначала на Джека, потом на Шарлотту.
На самом деле Дженнифер Гринвуд познакомилась со своим мужем Стивеном на свадьбе Куры-маро-тини. Стив, старший брат Илейн, после окончания обучения на юриста одно лето помогал в Киворд-Стейшн, что послужило хорошим поводом для Дженни тоже пробраться туда. Сейчас Стивен работал адвокатом на предприятии Гринвуда.
Похоже, до Джорджа наконец-то дошло.
— Конечно же, ничто не препятствует Шарлотте погостить в Киворд-Стейшн, — заметил он. — Я возьму тебя с собой, Шарлотта, когда в следующий раз поеду на равнину.
Шарлотта просияла и перевела взгляд на Джека.
— Я так рада, Джек!
Джеку показалось, что он тонет в ее глазах.
— Я… я буду считать дни…
4
А Лилиан Ламберт считала дни путешествия. После первых волнительных дней на море она довольно скоро заскучала. Конечно, когда дельфины плыли за судном, это было волнующе, иногда можно было увидеть огромных барракуд или даже китов. Но на самом деле Лилиан гораздо больше интересовали люди, и в этом отношении выбор на «Норфолке» был не особенно богат. Пассажиров на судне оказалось всего двадцать, в основном это были пожилые люди, решившие съездить на родину, и еще парочка коммивояжеров. Последние детьми не интересовались; первые же хоть и считали Лилиан миленькой, но поговорить с ними было практически не о чем.
Рассказы бабушки Хелен и бабушки Гвин об их путешествии в Новую Зеландию обещали волнительную атмосферу — с одной стороны, она складывалась из неумолимых приступов тоски по дому, с другой — из опасливого предвкушения того, что может ожидать пассажиров на другом конце мира. Ничего подобного на «Норфолке» не ощущалось. И конечно же, здесь не было нижней палубы, заполненной бедными переселенцами. Вместо этого на «Норфолке» имелась система охлаждения, благодаря которой судно перевозило в Англию замороженные половины туш крупного рогатого скота. Все немногочисленные пассажиры ехали первым классом. Еда была вкусной, каюты уютными, но непоседливая Лилиан чувствовала себя так, словно оказалась взаперти. Ей хотелось, чтобы путешествие поскорее завершилось и они наконец-то прибыли в Лондон. Мисс Бличем со своими воспитанницами намеревалась провести несколько дней в столице, где, кроме всего прочего, с них должны были снять мерки для пошива школьной формы и остального гардероба.