Обманутые иллюзии

Казалось, что глаза на афише смотрят прямо на него, что они могут увидеть и узнать все про Люка Каллахана, в прошлом из Бангора, штат Мэн, а теперь направляющегося в Берлингтон, Ютику и еще Бог знает куда, потому что сам Люк уже забыл.

Он почти верил, что нарисованный рот вот-вот заговорит, а рука с веером карт сорвется с афиши, схватит его за горло и втянет за собой прямо в эту картинку. И он будет заточен там навсегда, отчаянно колотясь с той стороны картона, точно так же, как колотился во столько запертых дверей своего детства.

Эта мысль вызывала у него невольную дрожь, поэтому Люк презрительно скривил губы.

– Волшебство – чушь! – произнес он, но произнес шепотом. Сердце забилось быстрее, когда он набрался смелости взглянуть прямо в нарисованное лицо. – Ничего особенного, – продолжал мальчик, постепенно набираясь уверенности в себе. – Вытаскиваешь дурацких кроликов из дурацких шляп, или показываешь какие-нибудь глупые карточные фокусы.

Но ему хотелось посмотреть на эти дурацкие фокусы даже сильнее, чем прокатиться на карусели. Даже сильнее, чем набить рот сдобренной кетчупом жареной картошкой. Люк колебался, нащупывая пальцами в кармане один из отложенных долларов.

Да, это стоит одного зеленого, наконец решил он, хотя бы для того, чтобы убедиться, что в этом волшебнике нет ничего особенного. Чтобы сесть, в темноте, – размышлял он, вытаскивая истрепанную банкноту и покупая билет. – Там наверняка найдется несколько карманов, куда он сумеет запустить свои проворные пальцы.

Тяжелый брезентовый занавес захлопнулся за его спиной, преградив путь уличному свету и воздуху. Шум толпы стих и стал похож на шелест дождя. Зрители уже усаживались на низкие деревянные скамьи, перешептывались, двигались, обмахивались бумажными веерами, чтобы хоть как-то спастись от удушающей жары.

Он остановился сзади и осмотрелся. Руководствуясь инстинктом, отточенным за последние шесть недель как лезвие ножа, Люк прошмыгнул мимо кучки детишек; не удостоил внимания и несколько пар, слишком бедных, чтобы можно было рассчитывать на какую-нибудь прибыль. В этой ситуации его клиентами могли стать только женщины, потому что большинство мужчин будут сидеть на своих портмоне.

– Извините, – вежливо, как бой-скаут, он втиснулся рядом с типичной бабушкой, слишком поглощенной шалостями сидящих с другой стороны девочки и мальчика.

Как только Люк уселся, на сцену вышел Великий Нувель. Он был одет полностью по форме. Черный смокинг и накрахмаленная белая рубашка странно выглядели под насквозь прожаренным куполом. Начищенные туфли блестели. На мизинце левой руки сверкал в лучах прожекторов золотой перстень с черным камнем.

Величие чувствовалось даже в самом взгляде, брошенном на зрителей.

Маг молчал, но купол словно бы заполнился его присутствием. Он выглядел точно так же, как и на афише, только в черных волосах вспыхивали серебряные искры. Великий Нувель поднял руки и протянул их ладонями к зрителям. Быстрое движение кисти, и в его растопыренных пустых пальцах появилась монета. Еще движение – и еще монета, и еще, пока все промежутки между пальцами не заполнились блеском золота.

Люк был настолько потрясен, что он даже наклонился вперед и прищурился. Ему хотелось узнать, как это делается. Конечно, это просто фокус. Мальчишка уже слишком хорошо знал, что в окружающем его мире полно фокусов. Он уже не задавал себе вопроса «почему?», но все больше хотел понять – «как».

Монеты превратились в цветные шары, на глазах меняющие размеры и цвет. Их становилось то больше то меньше, они то появлялись, то исчезали, а зрители тем временем аплодировали.

Отвести глаза от сцены было трудно. Вытащить шесть долларов из кошелька «бабули» – просто. Спрятав подальше добычу, Люк соскользнул с сиденья и передвинулся на новое место. Теперь перед ним сидела блондинка, а ее соломенная сумочка небрежно валялась рядом на полу.

Пока маг разогревал аудиторию ловкостью рук, Люк разжился еще четырьмя долларами. Но он все больше и больше отвлекался. Решив, что подождет, перед тем, как приступить к толстой даме справа, мальчик расслабился и стал смотреть представление.

На несколько минут Люк стал обыкновенным ребенком, с глазами, расширенными от удивления. На сцене маг развернул веером карты и провел одной рукой снизу, а другой – сверху колоды, так, что она словно бы зависла в воздухе. Легкое движение кистей – и карты раскачивались, наклоняясь, вертелись вокруг собственной оси. Из зала постоянно хлопали или выкрикивали что-нибудь одобрительное. Все были захвачены представлением. И Люк упустил свой шанс разбогатеть.

– Эй, ты, – прогремел вдруг голос Нувеля. Люк замер – он почувствовал, что эти темные глаза смотрят прямо на него. – Ты как раз такой мальчик, какой мне . нужен. А мне нужен сообразительный… – в глазах блеснул лукавый огонек, – и честный парнишка, чтобы помочь в следующем фокусе. Иди сюда. – Нувель смахнул карты на столик и поманил Люка рукой.

– Давай, малый, давай, – кто-то подтолкнул его локтем в ребра.

Вспыхнув до корней волос, Люк встал. Он знал, как опасно, когда люди обращают на тебя внимание. Но если он откажется, то все запомнят его еще лучше.

– Выбери карту, – сказал Нувель, когда Люк взобрался на сцену. – Любую.

Он опять развернул их веером, на этот раз рубашкой к зрителям, чтобы они убедились, что карты не крапленые. Затем Нувель быстро и ловко перетасовал колоду и разложил на маленьком столике.

– Любую карту, – повторил он, и Люк сосредоточенно нахмурился, выбирая одну карту из колоды. – Покажи ее зрителям, – объяснял Нувель дальше. – Держи так, чтобы всем было видно. Прекрасно, прекрасно. У тебя отлично получается.

Чему-то улыбаясь, Нувель собрал оставшиеся карты и опять перетасовал их своими длинными умными пальцами. – Теперь… – не отводя глаз от Люка, он протянул ему колоду: – Положи свою карту, куда хочешь. Вот так, вот так. Молодец, – фокусник весело хмыкнул. – А теперь возьми колоду и перетасуй ее сам. Как тебе больше нравится, – пока Люк мешал карты, Нувель не сводил с него взгляда. – Так, хорошо. А теперь, – рука Нувеля легла Люку на плечо, – положи, пожалуйста, их на стол. Сам снимешь, или мне разрешишь?

– Я сам, – Люк накрыл карты обеими руками. Он был уверен, что теперь его никто не надует. Ведь он так близко..

– Твоя карта – самая верхняя?

Люк открыл верхнюю карту и хихикнул.

– Нет!

Нувель выглядел озадаченным, а из зала послышался смех.

– Нет? Может быть, тогда нижняя?

Входя во вкус, Люк перевернул колоду и вытащил нижнюю карту.

– Нет! Кажется, вы что-то перепутали, мистер!

– Странно, очень странно, – пробормотал Нувель, потирая пальцем подбородок. – Оказывается, ты намного умнее, чем я думал. Похоже, что ты меня надул. Твоей карты вообще нет в колоде. Потому что она… – щелчок пальцами, быстрый поворот кисти, и прямо из воздуха возникла восьмерка червей, – здесь!

Пока Люк в изумлении таращил глаза, а купол содрогался от аплодисментов, Нувель тихонько проговорил:

– Приходи за сцену после представления.

И все. Легонько подтолкнув мальчика, маг отправил его обратно на место.

В течение следующих двадцати минут Люк позабыл обо всем в жизни. Осталась только магия. Не отрываясь, он смотрел, как танцевала на сцене маленькая рыжая девчонка в украшенном блестками трико. Хохотал, когда она спряталась в большой черный цилиндр и вдруг превратилась в белого кролика. Чувствуя себя совершенно взрослым, он с интересом следил, когда девочка и фокусник затеяли шутливый спор о том, во сколько она должна ложиться спать. Девчонка трясла кудрявой рыжей головой и упрямо топала ногами. Вздохнув, Нувель набросил на нее черное покрывало и трижды взмахнул своей волшебной палочкой. Покрывало соскользнуло на землю, а девочка исчезла.

– Родители должны быть строгими, – спокойно сказал Нувель.

Под конец Нувель распилил пополам сногсшибательную блондинку в коротеньком трико. Ее фигура и костюм вызвали целый шквал свиста и одобрительных возгласов.