Страница 4 из 88
– Лейтенант, – нерешительно заговорил он, – я понимаю, что вы захотите допросить Пэтси, жену Таджа, но прошу вас, не очень на нее сейчас нажимайте. Я представляю, через что ей предстоит пройти. Я сам всего три месяца назад потерял сына. Он тоже был полицейским и погиб, патрулируя улицы. Такое ощущение, что в тебе проделали огромную дыру…
– Не волнуйтесь, я не буду бить ее ногами. – Ева вошла в подъезд, но затем остановилась и, обернувшись к сержанту, сказала уже более миролюбиво: – Сержант, я не знала этого человека, но он был полицейским, и он убит. Для меня этого вполне достаточно. Поняли?
– Хорошо, хорошо! Я все понял.
– Господи, до чего я ненавижу такие моменты! – пробормотала Ева, следуя за Рот по направлению к лифту. – Как только вы это выдерживаете? – обратилась она к Клуни.
– Честно говоря, мне часто поручают выполнение этой печальной миссии. Говорят, у меня хорошо получается утешать людей, – он смущенно улыбнулся. – Я соглашаюсь на это. Почему бы и нет, если я могу хоть в малой степени облегчить страдания человека?
Они стояли возле лифта, дожидаясь, пока придет кабина. От улыбки Клуни не осталось и следа, его губы были плотно сжаты.
– Как я это выдерживаю? Сам не пойму. Я знаю одно: на родных погибшего хорошо действует, когда их утешает коп, а когда этот коп и сам пережил подобное горе, у него это получается еще лучше. Вам приходилось терять кого-нибудь из членов семьи, лейтенант?
Ева вспомнила темную комнату, мужчину, лежащего в луже крови, скорчившуюся в углу маленькую девочку, какой она тогда была, и сухо ответила:
– У меня нет семьи.
– Н-да… – только и произнес Клуни, когда, поднявшись на четвертый этаж, они вышли из кабины лифта.
Они знали, что женщина, которая откроет им дверь, поймет все в первую же секунду. Жена копа, увидев на пороге троих полицейских с мрачными лицами, тут же догадается, с какой вестью они пожаловали к ней в дом. Прозвучат какие-то слова, но они ни черта не будут стоить. С того момента, когда откроется дверь квартиры, жизнь обитающих в ней людей окажется сломанной раз и навсегда.
Все началось раньше, чем они успели постучаться. Дверь распахнулась, и на пороге появилась Пэтси Коли – хрупкая женщина с эбонитовой кожей и густой шапкой темных курчавых волос. Она, видимо, собралась на прогулку: на груди ее в сумке-"кенгуру" сидел младенец. Рядом, вцепившись в материнскую юбку, приплясывал маленький мальчик и радостно вопил:
– Идем качаться! Идем качаться!
Пэтси смеялась, однако смех сразу умер в ее глазах и улыбка погасла, когда она увидела пришедших. Замерев как вкопанная, женщина еще крепче прижала ребенка к груди.
– Тадж… – только и сказала она.
Рот сняла очки, однако холодный взгляд ее синих глаз был так же непроницаем, как и темное стекло.
– Пэтси, позвольте нам войти.
Женщина даже не шелохнулась и лишь беспомощно повторяла:
– Тадж… Тадж…
Вперед выдвинулся Клуни и обнял ее за плечи.
– Пойдем, Пэтси. Давай сядем.
– Нет! Нет! Нет!
Мальчик заплакал и стал теребить безвольно повисшую руку матери. Рот и Ева переглянулись; в глазах обеих было сострадание и ощущение собственной беспомощности. Но тут между ними протиснулась Пибоди и присела на корточки.
– Привет, дружок!
– Пойдем на качели, мама! – жалобно всхлипывал мальчик, и по его пухлым щечкам текли огромные слезы.
– А и вправду, лейтенант, может, мы с парнишкой пока погуляем на улице?
– Прекрасная мысль! Молодец, Пибоди! – Ева и сама с трудом сдерживала рвущиеся наружу слезы. – Миссис Коли, если не возражаете, моя помощница пойдет с вашим сыном погулять. По-моему, это сейчас будет лучше всего. Как его зовут?
– Чед. – Пэтси посмотрела на сына, словно выходила из глубокого сна. – Мы с ним обычно гуляем в парке, в двух кварталах вниз по улице. Там качели…
– Не беспокойтесь, миссис Коли, я о нем позабочусь. – С ловкостью, удивившей Еву, Пибоди подхватила мальчика на руки и вышла на площадку. – Эй, Чед, ты любишь соевые хот-доги?
– Давай я возьму у тебя малышку, Пэтси. – Клуни расстегнул «кенгуру», высвободил ребенка и, к ужасу Евы, передал его ей.
– Послушайте, я не могу… – попыталась протестовать она, но автоматически протянула руки и приняла девочку. Ладони у Евы сразу вспотели. Девочка пролепетала что-то непонятное, и, встретившись с доверчивым взглядом больших темных глаз, Ева окончательно утратила присутствие духа. Она огляделась в поисках помощи, однако Рот и Клуни уже усадили Пэтси на диван и расположились по обе стороны от нее. Комната была небольшой, но уютной. На ковре были разбросаны игрушки, в воздухе пахло тальковой присыпкой, карандашами и сахаром. Пахло детьми.
На полу возле стула стояла большая корзина с выстиранным, но еще не выглаженным бельем. Ева облегченно вздохнула и положила ребенка поверх белья.
– Лежи смирно, – прошептала она, неумело погладила девочку по темной головке и только после этого вновь осмелилась дышать.
Ева обернулась и посмотрела на сидящих. Пэтси била дрожь, она вцепилась в руки Клуни и не выпускала их. Из ее груди не вырывалось ни звука, но по лицу градом текли слезы.
Ева наблюдала эту сцену, и у нее щемило сердце. «Видимо, у них очень дружный отдел, – думала она. – Настоящая семья. И когда наступил тяжелый момент, все встали плечом к плечу, чтобы поддержать друг друга».
Горе заволокло комнату подобно туману. И теперь оно поселится здесь надолго – до тех пор, пока время не зарубцует ужасную рану.
– Это моя вина! – наконец произнесла Пэтси. – Это я виновата!
– Нет! – Клуни стиснул ее ладони, и женщина подняла на него глаза. Каждый раз, когда ему приходилось сообщать людям о гибели их близких, они пытались встретиться с ним взглядом – чтобы поверить в слова о том, что все пройдет, найти в его глазах утешение. – Ты тут ни при чем.
– Он не пошел бы работать в этот проклятый клуб, если бы не я! После рождения Джилли я решила не возвращаться на работу – мне хотелось находиться дома, с детьми. Но пособие на детей было таким маленьким…
– Пэтси, Тадж был счастлив, что ты решила остаться дома. Он так гордился и тобой, и детьми!
– Я не могу! Чед… – Женщина высвободила руки и закрыла лицо ладонями. – Как я объясню ему, где папа? Как нам жить без Таджа? – Она бессильно уронила руки на колени и огляделась вокруг невидящим взглядом. – Я должна его увидеть! Может, тут какая-то ошибка…
Ева поняла, что настало ее время.
– Извините, миссис Коли, но, к сожалению, это не ошибка. Я лейтенант Даллас, я возглавляю расследование.
– Значит, вы видели Таджа? – Пэтси с трудом поднялась на ноги. Колени ее подгибались.
– Да. И я глубоко сочувствую вам в связи с вашей утратой. Вы можете поговорить со мной, миссис Коли? Для того чтобы найти человека, который это сделал, мне нужна ваша помощь.
– Лейтенант Даллас… – начала Рот, но Пэтси замотала головой:
– Нет, нет! Я хочу говорить! Я должна это сделать ради Таджа. Он бы хотел… Где Джилли? Где моя девочка?
– Я… э-э-э…
Ева снова почувствовала, как у нее взмокли ладони, и беспомощно показала на корзину.
– О! – Пэтси вытерла мокрое от слез лицо и нашла в себе силы улыбнуться. – Она у меня такая красавица, правда? И очень спокойная. Мне нужно уложить ее в кроватку.
– Сиди, Пэтси, я сам ее уложу. – Клуни поднялся с дивана. – А ты пока поговори с лейтенантом. – Он бросил в сторону Евы взгляд, полный печали и понимания. – Тадж бы решил именно так. Может, вызвать кого-нибудь – твою сестру, например?
Пэтси судорожно вздохнула.
– Да, Арт, позвони ей, пожалуйста. Позвони Карле.
– Я уложу малышку, а капитан Рот позвонит твоей сестре. Хорошо, капитан?
Рот сжала зубы. Было видно, что она колеблется. «Ничего удивительного, – подумала Ева. – В этой комнате сейчас главный Клуни, а капитан – не из тех людей, которые привыкли выполнять приказы своих подчиненных».