Наказание – смерть

– Буду тебе весьма признательна. А почему – «Чисти­лище»?

– Почему я дал клубу такое название? – Его губ кос­нулась легкая улыбка. – Мне оно нравится. Священники рассказали бы тебе, что в чистилище душа искупает грехи, а на мой взгляд, это что-то вроде камеры предварительно­го заключения. Место, где человек сидит, пока наверху ре­шают, приделать ему крылышки или отправить жариться в ад. Но пока он в чистилище, он еще человек.

– А что предпочел бы ты – крылышки или сково­родку?

– В том-то и дело. Я предпочитаю оставаться челове­ком. – Мимо них провезли каталку с трупом. Рорк провел рукой по волосам. – Мне очень жаль, что все так получи­лось.

– Мне тоже. Скажи, пожалуйста, с какой стати поли­ции Нью-Йорка внедрять детектива в твой клуб под видом бармена?

– Не имею ни малейшего представления. Ясное дело, у многих здешних завсегдатаев рыльце в пушку, и они не в ладах с Уголовным кодексом. Да и наркотиками тут могли баловаться, особенно в отдельных кабинках, но никаких крупных незаконных операций тут никто не проворачи­вал – в этом я абсолютно уверен. Иначе мне бы об этом сообщили. Стриптизерши с клиентами не спят, если толь­ко у них нет «желтого билета» (а кое у кого он имеется); несовершеннолетних сюда не пускают ни под каким ви­дом. У меня существуют определенные принципы – даже в этом бизнесе, и я от них никогда не отступаю.

– Да я тебя ни в чем и не виню. Просто хочу получить более полную картину.

– Ты злишься из-за того, что я вообще оказался впу­тан в это дело?

Ева промолчала и взъерошила свои коротко стрижен­ные каштановые волосы. Между тем полицейские откры­ли двери, чтобы выкатить тело Коли наружу, и в клуб на несколько мгновений ворвался хаос уличных звуков. Движение становилось все более напряженным, машины газовали и обменивались короткими нетерпеливыми гуд­ками.

– Да, я злюсь, – наконец согласилась Ева, – но это не имеет значения. Когда ты был здесь в последний раз?

– Давным-давно, даже не припомню. Клуб исправно работал, приносил прибыль, так что поводов для моего личного вмешательства не было.

– Кто здесь управляющий?

– Ру Маклин. Я предоставлю тебе информацию и о ней тоже.

– Не затягивай с этим, пожалуйста. Хочешь пройтись по всему клубу?

– Не имеет смысла. Я был здесь так давно, что уже не помню, как выглядело это место. Но у меня где-то были фотографии. Я их обязательно найду, и тогда уж вернусь сюда и внимательно все осмотрю. Надеюсь, меня сюда пустят?

– Я предупрежу своих людей. Что тебе, Пибоди? – обернулась Ева к своей помощнице, которая явно хотела что-то сказать, но не осмеливалась помешать разговору начальницы с мужем.

– Лейтенант, я связалась с начальником подразделе­ния, в котором служил убитый. Они собираются послать своего человека к его родным, чтобы сообщить им о слу­чившемся, и спрашивают, не хотите ли вы к ним присо­единиться.

– Да, пусть подождут меня. Я уже выезжаю. Мне по­ра, – обернулась она к Рорку.

– Ну и работенка у вас, лейтенант! Не завидую я вам, – пробормотал тот. Видя, что жена нуждается в под­держке, он взял ее ладони и крепко сжал их. – Держись, Ева, а я постараюсь раздобыть для тебя всю необходимую информацию и как можно скорее.

Сказав это, он направился было к дверям, но Ева окликнула его:

– Рорк!

– Да? – обернулся он.

– Мне очень жаль, что с твоим клубом такое сотво­рили.

– А-а! – Рорк махнул рукой. – Это всего лишь дерево и стекло. На свете такого добра навалом.

– Переживает, – негромко пробормотала Ева, прово­жая мужа взглядом.

– Что вы сказали, лейтенант?

– Кто-то перешел Рорку дорогу, и ему это с рук не сойдет. Рорк такие вещи не прощает. Ладно, Пибоди, по­шли. Нас ожидает встреча с женой убитого, и, поверь, это будут тяжкие минуты.

Семья Коли обитала в невысоком и не слишком при­влекательном здании в Истсайде. Ева подумала, что обыч­но в таких районах селятся либо молодые семейные пары, либо отошедшие от дел старики. Место, недостаточно фе­шенебельное для состоятельных людей, но и не трущоба. Дом был хоть и не новым, но вполне аккуратным и чис­теньким – судя по всему, не так давно он подвергся гене­ральному ремонту. Дверь подъезда запиралась на кодовый замок.

Наметанный взгляд Евы сразу же определил двух по­лицейских – женщину и мужчину, поджидавших ее возле подъезда. Она припарковала машину у обочины и поста­вила на приборную доску мигалку, чтобы коллеги из до­рожной полиции не утруждали себя выписыванием штра­фа за стоянку в неположенном месте.

Женщина была стройной, с волосами до плеч. Два ост­рых локона лежали на ее щеках, как лезвия кривых кин­жалов. На ней был дорогой строгий костюм темно-синего цвета и темные очки. Судя по туфлям на высоком каблуке, она занималась кабинетной работой. «Начальница», – безошибочно определила Ева.

Мужчина был широк в плечах, хотя и с небольшим брюшком; в волосах обильно серебрилась седина. На но­гах у него были ботинки полицейского образца – тяже­лые, с толстыми подошвами и начищенные до блеска. Пиджак был ему узковат, рукава обмахрились. «Вете­ран», – подумала Ева. Мужчина ей сразу понравился – лицо его было спокойным и собранным.

Женщина выступила вперед и протянула Еве руку.

– Лейтенант Даллас? Я вас узнала. Вас часто показы­вают в выпусках теленовостей. – В ее голосе прозвучала нотка то ли зависти, то ли упрека. – Я – капитан Рот из сто двадцать восьмого отдела. А это, – сержант Клуни, мой подчиненный. Мы приехали выразить соболезнова­ния вдове нашего убитого товарища.

– Спасибо за то, что подождали нас. Познакомьтесь, это моя помощница, сержант Пибоди.

– На каком этапе находится ваше расследование, лей­тенант?

– Сейчас телом детектива Коли занимаются патолого­анатомы, делу придан статус первостепенной важности. После того как о случившемся будут поставлены в извест­ность близкие погибшего, я немедленно приступлю к под­готовке отчета. – Ева на секунду умолкла, дожидаясь, по­ка мимо проедет ревущий автобус. – А пока, капитан Рот, мы имеем только тело погибшего сотрудника полиции, которого, судя по всему, рано утром в стриптиз-клубе зверски забили до смерти бейсбольной битой.

– Ограбление?

– Маловероятно.

– Каков же в таком случае мотив? Что вы об этом ду­маете?

В груди Евы зашевелилось негодование, которое, как она знала, непременно вырвется наружу, если не взять се­бя в руки.

– У меня пока не сложилось определенное мнение на этот счет, – ответила она. – И вообще, капитан Рот, что вы предпочитаете: стоять на улице и допрашивать меня или прочитать подробный отчет, который я подготовлю в ближайшее время?

Рот хотела было возмутиться, но передумала.

– Намек понят, лейтенант. Буду с вами откровенна. Детектив Коли работал в моем отделе на протяжении мно­гих лет, и я хочу, чтобы мы сами расследовали это убий­ство.

– Я понимаю ваши чувства, капитан, и смею заверить вас, что буду проводить расследование со всей возможной тщательностью.

«Да сними же ты эти чертовы очки! – подумала Ева про себя. – Я хочу видеть твои глаза!»

– Вы, конечно, можете попробовать и, возможно, добьетесь, чтобы расследование передали вам, – добави­ла она. – Но я тоже буду с вами откровенна и предупреж­даю, что я его так просто не отдам. Сегодня утром я стоя­ла над телом Коли и видела, во что его превратили. Уве­ряю вас, я горю желанием поймать убийцу не меньше, чем вы.

– Капитан! – вступил в разговор сержант Клуни, положив руку на локоть Рот. От уголков его светло-голубых глаз разбегались морщинки, и от этого лицо Клуни выгля­дело усталым и располагало к доверию. – Лейтенант! – Он поочередно посмотрел на женщин. – Сейчас все мы находимся во власти эмоций, и это вполне понятно. Но у нас есть работа, которую мы обязаны выполнить.

– Ты прав, Арт, ты прав. Давайте покончим с этим. – Капитан Рот подошла к подъезду и открыла замок с помо­щью универсального полицейского ключ.

Клуни повернулся к Еве.