Потерявшиеся в России

- Как это? - не поверил Виктор Николаевич.

- Да вот так. Мимо нашего дома народ идет в парк, а в праздники здесь толпы гуляют. И все ходят в туалет под арку. И уже, не стесняясь: и мальчики и девочки в одну ар-ку. Утром, правда, приезжают какие-то тети и дезинфици-руют. И никому из чиновников в голову не пришло просто поставить биотуалеты.

- Но вы куда-то обращались? - напрягся Николай Викторович.

- Конечно, обращались. Только на наше коллективное письмо на имя мэра города нам ответили, что факты дейст-вительно 'имеют быть место и во время массовых гуляний арка дома отдельными гражданами используется как отхо-жее место' И язык-то какой! 'Имеют быть место'. От это-го письма за версту несет чиновником старой школы.

- И что же вам обещал мэр? - Николай Викторович не мог удержаться от улыбки.

- А он в устном разговоре сказал: 'Что ж вы хотите? Живете в центре, да еще вам все условия. Считайте, что это издержки комфорта', но, правда, обещал организовать милицейский пост у дома. Это вместо того, чтобы поста-вить биотуалеты. А вы спрашиваете, что изменилось. Вме-сте с новостройками город наводнили игровые автоматы и казино, которых скоро будет больше, чем в Лас-Вегасе. Молодежь ходит по центральным улицам с двухлитровыми бутылками пива, а в нашем дворе мы каждый день нахо-дим шприцы. Свобода должна быть ответственной, и это прерогатива власти.

- Минуточку, - Николай Викторович повернулся к своему помощнику и тихо сказал: - Вопрос с туалетами на контроль.

- Я записал, - кивнул помощник.

- Вот опять у вас власть виновата, - продолжал Нико-лай Викторович. - А я, как и вы, Виталий Юрьевич, тоже такой свободы не приемлю. Более того, считаю, что демо-кратия и свобода могут принимать формы, которые вызы-вают разочарование многих, потому что свобода, можно сказать, свалилась на общество, которое оказалось не гото-вым принять ее. Тем не менее, другого пути у нас нет. На Западе демократическое общество формировалось столе-тиями, и процесс этот был естественным. У нас этого вре-мени нет. А общество созреет быстро и научится правиль-но пользоваться данными ему свободами. И это лучше, чем ждать, пока мы нравственно дорастем до понимания необ-ходимости быть свободными и жить при демократии. Можно и не дождаться. А власть на то и власть, чтобы не преступать закона и следовать конституции. Поэтому мы вынуждены мириться с теми перекосами, которые выпле-скиваются из этой свободы.

- Да-а! Русский человек всегда хотел свободы и меч-тал о ней. Но эта его свобода была мифической. А вот да-ли нам свободу реальную, а мы теперь не знает, что с ней делать, она пугает нас и ставит в тупик. Мы растерялись. И оказалось, что реальная свобода нам не так уж и нужна.

Николай Викторович поправил очки, внимательно по-смотрел на Виталия Юрьевича, хотел что-то добавить, но в дверь просунулась голова.

- Можно?

В комнату вошел невысокий плотный мужик с чуть вьющимися черными волосами и смуглым лицом. На нем был темный костюм и красная рубашка без галстука с рас-стегнутой верхней пуговицей.

- Цыган, что ли? - мелькнуло в голове Виталия Юрье-вича.

- Вызывали, Николай Викторович?

- Проходите, Тофик Бахрамович, - пригласил зам гу-бернатора.

'Азербайджанец', - решил Виталий Юрьевич.

- Вот тут в дачном кооперативе 'Отрада' электропро-вода срезали. Сможете помочь?

- Помилуйте, Николай Викторович. Вы ведь знаете, какие убытки понесли электросети от этих краж? Убытков, если считать ремонтно-восстановительные работы, почти на два миллиона рублей. Нам хотя бы с основными объек-тами справиться.

- Видите, Виталий Юрьевич? - развел руками зам гу-бернатора. - Вот такие дела!

- Вижу! - буркнул Виталий Юрьевич. - Извините, зря приходил, только время у вас отнял.

- Ну, почему же зря? - улыбнулся Николай Викторо-вич. - По крайней мере, теперь вы не понаслышке знаете наши проблемы. Мне жаль, что я не смог вам помочь. Но все же хочу на прощанье осветить проблему, как я ее вижу. Электропровода - это собственность вашего садоводческо-го общества, а собственность надо охранять.

- Как ее охранять? Зимой и ранней весной никого в дачном поселке нет. Да и как уследишь? Воры все наши передвижения лучше нас самих знают.

- Нанимайте охрану, демонтируйте на зимний период линию. А как вы хотели? Пора от иждивенчества перехо-дить на продуктивное отношение к жизни.

Николай Викторович устало откинулся на спинку стула и посмотрел на часы.

- Все, Виталий Юрьевич. Рад был познакомиться с вами. Еще раз извините, что не смог помочь. Рад бы, да не всесилен. Приказать не могу, сами понимаете. Не старые времена.

Зам губернатора как-то криво усмехнулся и развел руками. И непонятно было, то ли он сожалеет о старых временах, то ли нет.

'Из коммунистов, - отметил про себя Виталий Юрье-вич. - Из тех, кто перестроился'.

Глава 34

Как-то ближе к осени позвонила Лена и радостно со-общила, что через месяц прилетает Реваз и что они вместе с Дадошкой, наконец, тоже уедут в Америку.

Вечером Лена зашла к Миле. Катя делала уроки в сво-ей комнате, Владимир Сергеевич как всегда работал за компьютером в их спальне, которая днем служила кабине-том, и подруги сидели на кухне вдвоем, пили чай с печень-ем, обсуждали предстоящий отъезд, но теперь у Лены ра-дость сменилась смутным ощущением тревоги. Это чувст-во передалось Миле, ей было грустно, она, как могла, уте-шала подругу, пытаясь развеселить ее, но кончилось тем, что они обе расплакались.

- Ну, в конце концов, ты едешь не на пустое место, - говорила Мила. - Там уже все обустроено, есть жилье, и заработок у Реваза для начала вполне приличный. Хуже, чем здесь, не будет.

- Да я все понимаю, - соглашалась Лена. - Но это ведь за тридевять земель. А здесь мама остается, вы.

- Лен, несколько часов лета - это не за тридевять зе-мель. Мы до Москвы с тобой шесть часов поездом едем. А маму твою мы не оставим, не беспокойся. Да и потом, она тоже, может быть, позже захочет к вам переехать.

- Да-а! - ревела Лена. - Знаешь, сколько стоит слетать в Америку? А вдвоем?

- Подумаешь. С американскими деньгами раз в год можно и на родину слетать! Да о чем мы говорим? - за-смеялась Мила. - У тебя до отъезда еще целый месяц. Чего раньше времени расстраиваться?

Через несколько дней все вошло в привычное русло. Ощущение тревоги прошло, и ожидание утратило напря-женность первых дней. Лена свыклась с мыслью, что она уезжает и что это неизбежность, от которой не убежишь и не спрячешься, но сердце иногда вдруг начинало щемить от неясной тоски, и тоска эта разливается горечью по всем клеточкам так, что хоть вой; но потом ничего, отпускало, уступая место рассудку. И тогда снова, теперь уже с не-терпеливым и сладким ожиданием, она начинала считать дни до приезда Реваза.

Месяц прошел, и наступило утро, когда Реваз позво-нил из Москвы, а к вечеру уже обнимал Лену и сына. Вы-яснилось, что у них до отъезда еще целая неделя, и счаст-ливая Лена порхала бабочкой вокруг мужа, забыв все свои тревоги, одолевавшие ее, словно приступы мигрени.

На следующий день Лена с Ревазом и Мила с Влади-миром Сергеевичем вчетвером сидели в Лениной квартире за столом. Мила принесла свой фирменный пражский торт, и он украшал незамысловатый, наскоро собранный стол, хотя и выпивки и закуски хватало. Здесь не было котлет, салата Оливье, винегрета и холодца, но стояли в открытых банках шпроты, на тарелках лежала аппетитно нарезанная буженина, желтела прозрачными ломтиками севрюга, ро-зовели кружочки копченой колбасы на тарелке, салат из свежих помидоров и огурцов утопал в майонезе, и целая картошка исходила паром, вызывая аппетит неповтори-мым, только ей присущим запахом и провоцируя чувство голода даже у сытого человека. Бутылка дорогого коньяка и бутылка 'Хванчкары' часовыми застыли над всем этим великолепием.