Страница 55 из 66
- Ну, да. Мормо вызывал его. Я удивился, когда вы как-то сказали, что нам-де с вами кажется, что его не существует. Насчет вас - не знаю, а мне - ничего не кажется. Видел я его. Он худ как скелет, а голова словно обтянута змеиной кожей. Омерзительное существо, а главное - эта серная вонь... - он брезгливо сморщил горбатый нос. - Teufelsdreck, как вы выражаетесь. Словно сто яиц протухли.
- Сто яиц, говорите... - пробормотал Невер, перелистывая книгу, которая была озаглавлена 'Ученое неверие и невежественное легковерие', - как интересно, господа! Здесь немецкий богослов Годельман из Вюртенберга рассказывает любопытный случай, произошедший в тамошней Академии в 1678 году. К одному из выдающихся профессоров пришёл однажды странный субъект и задал ему несколько трудных богословских вопросов. Поднаторевший в диспутах ученый муж немедленно дал ответы, но посетитель предложил вопросы ещё более трудные. Богослов протянул ему книгу, и сказал, что ответы содержатся в ней, и тут заметил, что гость вместо руки взял книгу лапой с когтями. По этому признаку сметливый ученый безошибочно опознал дьявола и показал ему в книге Бытия слова: 'Семя жены сотрет голову змия'. Раздраженный дьявол исчез, но при этом опрокинул шкаф, разбил чернильницу, залил диссертацию профессора и, заметьте, испортил воздух, оставив после себя гнусный смрад, который не выветривался целую неделю!
Глава 30. Подлость.
'Я это запишу, что можно улыбаться, улыбаться и быть мерзавцем...'.
У. Шекспир 'Гамлет' акт 1, сцена 4.
...Гиллель нашёл книгу 'Traditions of Edinburgh' Роберта Чамберса случайно, когда рылся в картуляриях. Ненароком открыл и, как зачарованный, читал и перечитывал старый английский текст...
'...Долгое время после казни в 1670 году майора Томаса Вейра помнили как одного из самых известных шотландских колдунов. Общественный интерес усиливался предшествовавшей известностью Вейра как выдающегося парламентария, одно время командовавшего Эдинбургской гвардией, и страстного евангелистского лидера. Неожиданно в возрасте 70 лет он добровольно признался, хотя сперва ему никто не поверил, во множестве отвратительных преступлений: прелюбодеянии, кровосмешении, содомии и в колдовстве, худшем изо всех преступлений. Он вовлёк в это дело и свою 60-летнюю сестру, Дженет Вейр.
Единственное заключение, какое современный человек может сделать по поводу Вейра, писал автор, что старик был не в своем уме, это подтверждается некоторыми обстоятельствами. Самое первое, что говорит в пользу такого суждения, это несомненное помешательство его сестры. Но это соображение мало что объясняет, ведь при освидетельствовании его самого признаков безумия обнаружено не было. Возможно, разгадка его душевного состояния кроется в его заявлении, 'что, если бы он не ощутил этого ужаса, терзавшего его изнутри, он едва бы поверил в существование Господа'.
Его жизнь можно пересказать в двух словах. Он родился в добропорядочной семье в Ленарке, примерно в 1600 году. В 1641, будучи лейтенантом шотландской пуританской армии во время Гражданской войны, был ярым противником роялистов. В 50-годах в звании майора, командовал войсками, защищавшими Эдинбург, был инспектором государственной почты, чем и зарабатывал себе на жизнь. Аккуратно посещал церковные собрания протестантов-евангелистов, никогда не претендуя на функции священника или проповедника. Современник пишет: 'Он пользовался таким уважением в строгой секте пресвитерианцев, что, если четверо встречались вместе, можно было быть уверенным в том, что майор Вейр был одним из них. На частных собраниях он молился, вызывая всеобщее восхищение, что заставляло многих из прихожан весьма ценить его общество'.
Уже в старости, в 1670 году, Вейр решил обнародовать свою тайную жизнь, которую он так лицемерно и успешно скрывал все эти годы. Сначала никто не верил ему, но, поскольку он настаивал, профос послал врачей, чтобы они обследовали его. Однако все врачи сочли его нормальным и заявили, что его 'дурное расположение духа возникло вследствие уязвления его совести'. Теперь профос был вынужден арестовать его на основании его же собственных показаний. Майора доставили в суд 9 апреля 1670 году и обвинили по четырем пунктам: 1. Преднамеренное изнасилование собственной сестры Джейн, когда той было десять лет, и длительное кровосмесительное сожительство с ней, до ее пятидесяти, когда он уже 'не хотел ее из-за возраста'. 2. Кровосмесительная связь с падчерицей, Маргарет Бурдон, дочерью его умершей жены. 3.Сожительство с Бесси Уимс, 'служанкой, которую он держал в своём доме двадцать лет, и всё это время возлежал с ней так бесцеремонно, будто она была его женой'. И, наконец, скотоложство с кобылами и коровами 'и особенно осквернение себя связью с кобылой, на которой он ездил по Западному округу около Новых Мельниц...'.
Колдовство формально не выдвигалось в качестве обвинения, но упоминалось в показаниях. Сестра майора была обвинена вместе с ним в кровосмешении и колдовстве, 'но особенно за беседы с ведьмами, некромантами и дьяволами'. Сумасшедшая Джейн сыпала историями о домашних духах, которые, помогая ей, выпрядали 'необычайное количество пряжи быстрей, чем это могли бы сделать три или четыре женщины'. Много лет назад, будучи учительницей в Далкейте, она продала свою душу дьяволу, проговорив в присутствии маленькой женщины: 'Все мои беды и горести, убирайтесь за дверь!' В 1648 году они с братом 'ездили из Эдинбурга в Муссельбург и обратно, в карете, запряженной шестеркой лошадей, которые казались огненными'. Джейн представила в качестве улики трость майора, сделанную из терновника и украшенную резными головами. После этой подсказки окружающие вспомнили, что Вейр всегда держался за свою палку во время молитвы, как будто хотел получить вдохновение от дьявола.
Главным показанием против Вейра было его собственное признание и показания свидетелей о том, что он делал подобные признания в их присутствии. Однако, его золовка Маргарет показала, что, когда ей было 27 лет, 'она видела майора, своего шурина и его сестру Джейн, лежащих вместе в амбаре в Бикет-Шоу, и ещё видела их вместе нагими в постели, и что она, находясь этажом выше, слышала, как кровать тряслась, и слышала неприличный разговор между ними'. Майор признался в скотоложстве с кобылой и сказал, что одна женщина видела его в это время и подала жалобу, но никто не поверил ей, и она была 'проведена по городу Ленарку и высечена общественным палачом за клевету на такого замечательного человека'.
Большинство судей признали майора виновным. Джейн Вейр была признана виновной единогласно.
Майор был удушен и сожжен недалеко от Эдинбурга 11 апреля 1670 года, а его сестра Джейн - на следующий день на Зеленом рынке в Эдинбурге. На лестнице она обратилась к собравшимся: 'Я вижу большую толпу людей, пришедших сюда сегодня поглядеть на смерть бедного старого, несчастного существа, но считаю, что немногие среди вас скорбят и плачут о поруганном Писании'.
Это событие было запечатлено во множестве памфлетов и личных дневников, и продолжало обсуждаться, по крайней мере, все последующее столетие. Дом Вейров в Эдинбурге не был заселён и стал источником для многих рассказов о духах и таинственных происшествиях. Видели, как экипажи призраков подъезжали к его дверям, чтобы унести майора и его сестру в ад. После того, как дом оставался незанятым более столетия, одна совсем бедная пара соблазнилась низкой рентой и, к удивлению всего города, въехала туда, но на следующее утро они сбежали, утверждая, что, когда они лежали в постели, к ним подошёл теленок и поглядел на них. 'Замечали, что его дом, покинутый всеми людьми, иногда в полночь наполнялся светом и странными звуками танцев, воем и шумом прялки. Некоторые даже иногда видели, как майор около полуночи выходил из дверей, садился на лошадь без головы и скакал галопом в вихре пламени'.
Дом Вейров оставался пустым ещё пятьдесят лет. Незадолго перед его сносом, не позднее 1830 года, сэр Вальтер Скотт настаивал, что нужно сохранить этот старый дом как пример народного воображения: 'Каким же смельчаком был тот, кто осмелился приблизиться к мрачным руинам, рискуя увидеть, как майор бродит по старым комнатам или услышать жужжание некромантического колеса, которое создало его сестре славу великой прядильщицы...'.