Страница 66 из 68
Еще год назад в угрозыске поняли, что избавиться от Тамарина можно только одним способом: если его группа совершит преступление вне сферы кооперации, причем при участии или хотя бы под косвенным руководством своего «папы». Именно группа как таковая, а не ее отдельные опрометчивые «ребятки». Но понимал это и Тамарин. Именно поэтому, когда не без участия оперативных служб возник конфликт между «тамаринцами» и южанами, контролировавшими деятельность проституток и фарцовщиков в центре города, и преступный мир приготовился к Большой Стрельбе, Тамарин ценой ряда болезненных для самолюбия уступок устранил конфликт… А сейчас сам лезет на рожон? Маловероятно.
Газет в почтовом ящике не было, но на всякий случай Виноградов провел рукой по дну — скорее просто так, автоматически, чем в поисках письма или телефонного счета. Внезапно рука на что-то натолкнулась, и, еще не успев вытащить обнаруженное на свет, Виноградов понял — деньги. Действительно, перехваченная банковской упаковкой, на ладони у него лежала пачка десятирублевок. Виноградову стало очень неуютно. Очень. Провокация? Это ясно. А делать-то что? Кинуть обратно в ящик? А потом? Домой, к телефону? И в это время кто-то деньги заберет, а на них — мои «пальцы»… Где же они потом выплывут? Заорать на весь подъезд: «Ау, люди, мне кто-то взятку дал!» Бред… Так, унести в дом, позвонить руководству… А если вдогонку влетит с обыском пара рослых парней с серыми глазами — может, у них уже на столе чья-то явка с повинной, дескать, дал Виноградову «штуку», можете найти у него дома. Номера переписаны самим заявителем, парочка свидетелей найдется, при которых я деньги получил, допустим, сегодня в магазине… Просто подарок для прокуратуры. Посадить, может, и не посадят, но в дерьме выкупают.
С грохотом открылась дверь лифта… Еще пять минут назад Виноградов не поверил бы, что волосы на голове могут шевелиться… Сосед с шестого этажа с женой… На ватных ногах Виноградов шагнул к ним, протягивая на вытянутой ладони пачку купюр.
Через два часа Виноградов опять сидел в своем кабинете. За окном по плохо освещенной улице прогрохотал один из последних трамваев. За вторым, «посетительским», столом начальник отдела закончил просматривать документы — рапорт Виноградова, им же самим составленный, и скрепленный подписями соседей акт. Аккуратно присоединил скрепкой конверт с деньгами.
— Бойтесь данайцев, дары приносящих, — пошутил Виноградов. Он уже почти успокоился.
— Знаете, Владимир Александрович, по-моему, или предки ошибались, или перевод неточный.
— Не понял.
— Бояться их, по-моему, не стоит. Остерегаться — да, изучать мотивы дароприношений — безусловно. Как в восточных единоборствах — чем активнее нападающий, тем больше возможностей для эффективного противодействия.
— Хорошая штука — теория. — Через четыре часа после официального конца рабочего дня Виноградов мог позволить себе в разговоре с начальником некоторую долю иронии.
— Давайте-ка попробуем.
В этот момент… капитан взял трубку.
— Слушаю, Виноградов.
— Добрый вечер, Владимир Александрович. Поверьте, вы напрасно так болезненно отреагировали на наш скромный подарок.
— С кем имею честь?
Собеседник искренне, от души рассмеялся.
— Все шутите? Может быть, за это мы вас и любим, даже, если так можно выразиться, — ценим.
— Ну, оценить меня в «штуку» — невелика честь. Сами, наверное, знаете — взятки не моя тема.
— Упаси Боже! Просто милиция у нас народная, значит, народ имеет право поощрять ее лучших представителей.
— Короче. Считайте, что с деньгами у вас вышла промашка.
— Признаем и раскаиваемся. А что вы скажете насчет того, чтобы раз в месяц класть на стол сурового начальства уголовное дело на спекулянта или, к примеру, валютчика?
— Это я и так имею.
— Но ведь с клиентурой бывают сложности — сами знаете, народ пошел грамотный, законы у нас гуманные… А фирма гарантирует — до суда люди будут вести себя хорошо, к адвокатам не побегут, жалоб писать не будут.
— Что взамен? — Предложение прозвучало для Виноградова неожиданно, и собеседник это почувствовал. Слегка оторопел и начальник, державший трубку параллельного телефона.
— Ну, об этом мы поговорим чуть позже. — В трубке раздались короткие гудки.
— Однако! — Начальник отдела отодвинул от себя телефонный аппарат.
— Нахал, — прокомментировал Виноградов. — Жаль, записать не успели.
Магнитофонная приставка к телефону в отделе была одна и в данный момент находилась в очередном бесперспективном ремонте.
— Да и не много бы это дало. — Начальник успел мысленно проанализировать разговор. — Есть о чем подумать.
Утром, когда Виноградов вышел из дому и был уже на полпути к автобусной остановке, рядом с ним, лихо обдав веером грязной воды из лужи, остановилась темно-вишневая «семерка».
От неожиданности Виноградов даже не успел испугаться, а через минуту это уже не имело смысла — перегнувшись через сиденье, дверцу ему открывал человек, которого он меньше всего ожидал увидеть, — бывший сосед по кабинету, бывший оперативник ОБХСС, а сейчас — сопредседатель кооперативного сыскного агентства «Юстас» Игорь Квициня.
— Пардон, прошу садиться.
— Ты мне химчистку оплатишь, кровосос. — Виноградов сердился скорее для порядка. — Чтоб ты так клиентов обслуживал, как машину водишь…
— Друг мой, я куплю вам новые брюки!
— Да, дождешься от тебя, — пробурчал Виноградов и поудобнее устроился на чехле из искусственного белого медведя.
…Квициня, способный и удачливый оперативник, за четыре года милицейской службы сумел сохранить в себе независимый характер, бурный оптимизм и искреннюю убежденность в том, что дядей в больших погонах по-настоящему интересуют проблемы и нужды тех, кто сидит в передовых окопах борьбы с преступностью. Поэтому для него было большим сюрпризом, когда его вышибли из органов «за участие в несанкционированном митинге», как охарактеризовали уже упомянутые дяди попытку нескольких сотен милиционеров пообщаться с руководством Главка в режиме диалога. Правда, через некоторое время благодаря вмешательству министра всем уволенным предоставили возможность восстановиться, однако Квициня уже применял свои профессиональные навыки на поприще, еще недавно таком же для нашей страны экзотическом и чуждом, как стриптиз или «Макдональдс», — он стал частным сыщиком. Первое и единственное в городе кооперативное сыскное агентство заставило считаться с собой как правоохранительные органы, так и тех, кто стоит по другую сторону баррикад. Розыск пропавших без вести, охрана имущества предприятий с участием иностранного капитала, обеспечение жизни и здоровья клиентов, целый ряд других услуг — все это делалось весьма квалифицированно и эффективно. Удивляться нечему — великолепная техническая оснащенность, отсутствие лишней писанины и мелочной опеки «оттягивали» в частный сыск лучшие профессиональные кадры милиции. Нелишне отметить, что и вознаграждение за труд было в «Юстасе» несопоставимо с офицерским окладом.
Время от времени, не нарушая должностных обязанностей и служебной этики, Виноградову, как, впрочем, и многим его коллегам, случалось оказывать агентству разного рода услуги. Некоторые делали это за плату, некоторые — с учетом перспективы расставания с серокрасными погонами — готовили «запасной аэродром»… Деньги Виноградова никогда особенно не интересовали, с милицией он расставаться не собирался, поэтому с ним расплачивались самой ценной в среде истинных профессионалов валютой — информацией. Умело и вовремя использованная, она в конечном счете перевоплощалась в прочное служебное положение и достаточно частые поощрения.
— Знаешь, я с детства люблю Стругацких, но «суета вокруг дивана» — это всегда лишнее. Особенно если и я в роли дивана, — сказал Виноградов, когда Квициня, высунув от напряжения кончик языка, вывел наконец машину на проспект. Права он получил совсем недавно, и, судя по всему, это была одна из самых досадных ошибок Госавтоинспекции.