Черные щиты

Движением копья Гейл подал условный знак, и первый отряд всадников рванулся к правому флангу. Они выстроились за спиной у пехоты, меньше чем в пятидесяти шагах от ошеломленных омайцев. Тонкие стрелы, пущенные ими, легко проникали между щитов, поражая незащищенных доспехами омайских солдат.

Воины Гейла собрались рядом с королем, и тогда он вложил копье в притороченную к седлу перевязь и расчехлил лук. Наложив стрелу на тетиву, он повел своих людей в обход левого фланга.

Никакие команды всадникам были не нужны: воины точно знали, что делать. Стрелы градом посыпались на ряды омайцев. Всадники, выпустив пару стрел, повернули налево, заходя в тыл омайской пехоте. На другом фланге группа всадников проводила такой же маневр, и вскоре стрелы полетели в омайцев с обеих сторон. Тем временем невванцы стойко удерживали свои позиции в центре.

Омайцы не выдержали такого напора, в их рядах началась паника. Офицеры отчаянно силились вернуть своих солдат в строй, но им это не удавалось. Омайская армия таяла на глазах.

Когда натиск на ряды невванцев уменьшился, те, в свою очередь, пошли в атаку. Медленно, шаг за шагом, они принялись теснить врага. Трупы валялись повсюду, и омайцы, отступая, то и дело спотыкались о тела павших товарищей. Паника охватила омайское войско, и оно, распавшись, обратилось в беспорядочное бегство.

Лучники и пехотинцы гнали отступающего неприятеля, не давая ему передышки. Обращенные в бегство омайцы вынуждены были пересечь свой лагерь, спотыкаясь о растяжки шатров. И повсюду их настигали стрелы, выпущенные с нечеловеческой меткостью.

Впереди оказалась река, и омайцы бросились в воду с отчаянной решимостью, будто там их ожидало спасение, причем некоторые забывали даже о том, что не умеют плавать. Всадники безжалостно преследовали беглецов, поражая их из луков.

— Прекратить стрельбу! — выкрикнул Гейл.

Он проехал среди лучников с копьем в поднятой руке. Командиры, увидев условленный знак, отдали приказ своим воинам.

Было очевидно, что армия Омайи полностью разгромлена и возродиться ей не суждено. Гейл не терпел бессмысленного кровопролития. По всему полю его воины спешивались и вытаскивали из тел погибших свои стрелы. Узкие бронзовые наконечники имели огромную убойную силу, и воины Равнин расходовали свои стрелы очень бережно. И не только потому, что металл стоил очень много. Гейл сам изобрел такие стрелы и не собирался открывать их тайну врагам.

— Взгляните, мой король! — воскликнул вдруг ехавший за Гейлом всадник, указывая на небольшую группу людей на берегу реки. — Они похожи на вас, как братья!

Гейл в изумлении уставился на могучих, словно отлитых из бронзы воинов с высокими черными щитами. Сделав знак своим командирам, король направил к ним кабо. Воины даже не пытались бежать и смотрели на приближавшегося короля дерзко и с вызовом. Их было не больше дюжины, и у некоторых волосы были заплетены в мелкие косички, что выдавало в них младших воинов шессинов. Они не участвовали в битве и, похоже, все это время не покидали лагерь.

Гейл натянул поводья кабо и вгляделся в их лица. Двое из них показались ему знакомыми.

— Люо? Пенду? — воскликнул он, не веря своим глазам. — Это, и впрямь вы?

Лица шессинов остались непроницаемыми, они мало походили на тех мальчишек, которых Гейл когда-то знал. Впрочем, он и сам изменился. Никто не может навеки оставаться ребенком.

— Гейл! — без тени радости проронил наконец Пенду. — Так значит, это правда? Ты стал вожаком трусов, стреляющих из луков со спины кабо?!

Король обнаружил, что отвык от родного наречия: он впервые разговаривал с шессинами за годы изгнания.

— Эти люди прошли полмира, чтобы оказаться здесь сегодня, — заметил Гейл. — Так что будьте повежливее. И вообще, собратья из общины Ночного Кота могли бы приветствовать меня более сердечно!

Люо презрительно поморщился:

— Прежних общин больше нет! Для них не осталось места в этом мире. И ты правильно сделал, что сбежал от нас. Такой глупец недолго прожил бы под властью нашего короля.

— Я никуда не сбегал, — отрезал Гейл. — Если помните, шессины сами изгнали меня из племени. И это было делом рук Гассема и Лериссы. Скажи, а Гассем сумел бы своими руками прикончить длинношея? До меня это не удавалось ни одному человеку, и я уверен, что никто никогда не сделает этого впредь. А Гассем всегда находил тех, кто сделает за него черную работу.

— Ты говоришь как мальчишка, каким был когда-то! — Пенду скривил губы в злой ухмылке. — Гассем — наш повелитель, и он привел нас к величию. А кто ты такой?

— Полагаю, ты знаешь, с кем говоришь! И лучше придержи язык, если не желаешь отведать моего гнева. Где Данут, мой чабес-фастен?

— Его больше нет с нами, — отозвался Люо. — Он погиб в сражении на Островах.

Гейл поник. Данут был ему ближе, чем брат.

— А Ребья?

— Ребья стал вождем на острове Бурь, — сказал Люо. — Как и все мы, он предан своему королю. Довольно вспоминать былое, Гейл. Ты намерен нас убить? Так что же ты медлишь? Ты больше не шессин и, наверняка, давно забыл, как пользоваться копьем, но я уверен, что эти недоноски, которыми ты командуешь, смогут с безопасного расстояния засыпать нас стрелами.

— А что с Тейто Молом? — Гейл словно и не слышал последних слов Люо.

— Казнен по приказу короля, — отозвался Пенду. — Гассем приказал убить всех Говорящих с Духами. Они настраивали людей против него, а значит, должны были умереть.

— Тогда шессинам конец, — с печалью в голосе проронил Гейл. — Мы были народом, свято хранившим свои традиции. Мы внимали словам духов. Но Гассем уничтожил все это. У вас, как я понял, теперь не существует воинских общин? Никаких вождей племен, только Гассем, единоличный правитель. Никаких Говорящих с Духами. Вы стали слепым орудием в руках человека, которого некогда презирали.

— Неправда! — без особой уверенности воскликнул Пенду. — Мы — народ завоевателей! И победы нашего короля докажут это всему миру! Говорящие с Духами держали нас в вечном страхе. Мы не могли сделать ничего, опасаясь нарушить какое-нибудь из их глупых табу. Но мы освободились от их власти и теперь можем одолеть все прочие народы и призвать их к покорности.

— Так где же он, этот избранник судьбы? — полюбопытствовал Гейл. — Здесь я его не заметил.

Пенду широко ухмыльнулся.

— Он был здесь, но вернулся в Город Победы.

— Был здесь? — изумленно переспросил Гейл.

— Да, вон там, — и Люо указал на другой берег реки.

Повсюду в воде виднелись трупы и тела раненых, еще пытавшихся бороться за жизнь. На берегу собрались воины с равнин, которые пытались подтащить ближе убитых, чтобы извлечь свои стрелы. На другом берегу высилось шаткое сооружение, которое Гейл заметил еще до начала боя.

— Оттуда вчера командовал переправой этот толстый глупец, брат омайского короля. Наш повелитель прибыл накануне вечером, и он видел, когда ты вышел на поле боя. Гассем привел с собой пару сотен воинов, дабы показать, что готов к союзу с Омайей, но с самого начала он не собирался помогать этим болванам. Гассем пришел лишь для того, чтобы проследить за тобой.

Гейл шепотом выругался. Гассем никогда не позволял обстоятельствам застать его врасплох! Он явился сюда, чтобы увидеть происходящее своими глазами.

— И чем вы занимались все это время?

— Сперва мы крутились с омайцами, якобы ради того, чтобы держать связь между войсками, но на самом деле докладывали обо всем происходящем Гассему, — пояснил Люо.

Гейл задумался, а затем промолвил:

— Я не стану убивать вас. — Лица шессинов по-прежнему ничего не выражали. — Я хочу, чтобы вы вернулись к своему королю и передали ему мое сообщение. Я напишу его на пергаменте, так что Гассем услышит мои точные слова. Дожидайтесь здесь и не пытайтесь бежать, если жизнь вам дорога.

С этими словами Гейл развернул своего кабо и двинулся в омайский лагерь, где надеялся отыскать письменные принадлежности и пергамент. Встреча с друзьями юности далась ему нелегко, — теперь он видел, что прошлое ушло безвозвратно. Прежде Гейл питал наивные иллюзии, что виной всему один лишь Гассем, и если разделаться с ним, то жизнь сразу станет такой, как прежде. Лишь теперь он осознал, как глубоко заблуждался.