Катарсис

– Так вы, стало быть, эти свои зачистки уже давно проводите? Не только у нас, но и на других планетах?

– Ой, умничка, догадливый какой! – язвительно произнесла Блудница. – Забавные вы создания. Все мните себя центром Вселенной, не желая дальше собственного носа заглядывать. Но речь сейчас не об этом. Сценарий так называемого Апокалипсиса, описанный в известном тебе «Откровении», повторяется уже миллионы лет, с того самого момента, когда зародилось Зло. Там, где оно укореняется слишком глубоко, появляемся мы. Чаще всего, очистить мир от скверны удается лишь такими радикальными методами, порой уничтожив всех его обитателей. Жестоко, бесчеловечно, но иного пути, увы, нет. И все же, у вашего мира еще есть шанс на спасение. Весь этот кошмар может прекратиться, и Зверь не вырвется из своей клетки.

– Постой, – нахмурился я. – Что еще за Зверь? Сатана, Люцифер?

– А это еще одно из ваших заблуждений, хотя оно, к сожалению, и не лишено смысла, – вздохнула Блудница. – Люцифера никто нигде не запирал. Он не зло, в общепринятом смысле этого слова. Да и как может быть таковым один из старших детей Господа, носитель божьей искры. И вот эта самая искра сделала его поистине величайшим существом во Вселенной, после Отца, разумеется. Поэтому семя сомнения, заложенное им однажды, дало обильные всходы, но выродилось в нечто уродливое и практически неискоренимое. Я была там, когда совершилось первое грехопадение. У меня было другое имя и иное призвание. Еще до того, как в Эдеме появились первые разумные существа, Отец создал духов-хранителей, в том числе и меня. Видел бы ты Рай! В вашем лексиконе нет таких слов, чтобы описать все его великолепие. Первые из вас были под стать этому месту – прекрасны и чисты помыслами. В каждом мире у них свои имена, но суть этой истории всегда одна – зло зародилось в Эдеме, прекрасном и чистом Эдеме. Его невозможно уничтожить, оно, как раковая опухоль, растет и множится. Мы лишь не даем ему распространиться, пытаемся, словно хирург, отсечь пораженную плоть. Но зачастую больного проще изолировать и прекратить его мучения, обезопасив тем самым остальных. Так случилось и с вашим миром. Своего Зверя вы породили сами. Он растет и питается вашим гневом, ненавистью, тягой к насилию. Вы выкормили его, и теперь он пытается выбраться из своего кокона, в котором обитал тысячи лет. А когда он вырвется, ваш мир обречен, ибо это создание выпьет всю его жизненную силу, оставив лишь выжженный голый камень, на котором уже не сможет зародиться никакая жизнь. Но и на этом он не остановится, а примется искать себе новую пищу, новые миры, ибо голод мучает его постоянно. Потому так важно уничтожить исчадие Зла еще в зародыше, чем мы, собственно, и занимаемся многие тысячи лет – пожинаем плоды трудов Люцифера. Ох, братец, что же ты наделал…

– Но почему просто не убить эту тварь? Зачем уничтожать при этом целый мир, миллионы невинных людей? – в отчаянии воскликнул я.

– Невинных, говоришь! – глаза моей собеседницы на миг вспыхнули самым настоящим огнем. Впрочем, она быстро овладела собой и продолжила уже спокойно. – В тех мирах, где обитают невинные создания, живущие в любви и гармонии, никогда, ты слышишь меня – ни-ко-гда не сможет зародиться подобный кошмар! И одной из наших главных задач является сохранение этой гармонии. Мы следим, чтобы зло никогда не проникло туда. А что касается Зверя, то убить его отнюдь не так просто, как ты думаешь. Чтобы уничтожить лишь одно такое существо, порой потребна мощь всей Небесной Гвардии. Убить Зверя, пока он не освободился, нельзя, ибо тогда неминуемо погибнет и мир, породивший его, ведь это создание тесно связано с ним, как ребенок соединен с матерью пуповиной. Но можно искоренить источник, взрастивший и питающий его – Зло, поселившееся в сердцах людей. А для этого, как бы ужасно или цинично это не звучало, нужно уничтожить носителей. Поверь, мне и моим братьям это занятие вовсе не доставляет удовольствия. Я с радостью осталась бы и дальше охранять райский сад, но Отец дал мне иное предназначение, которое будет исполнено, ибо воля Его превыше всего! Ты извини, если я изъясняюсь порой слишком вычурно, просто за пару тысячелетий, пока гостила в других местах, совсем разучилась… э-э-э… сотрясать словами воздух. Во многих мирах подобный способ общения вообще считается признаком дурного тона и там давно перешли на мыслеречь или обмен образами. Если твой разум закрыт – значит, ты что-то скрываешь, и никакого диалога попросту не получится. Вы же не можете быть искренними даже с собой, что уж говорить про окружающих. Потому-то, как бы это помягче сказать… словом, процесс эволюции у вас зашел в тупик.

– Ну, понятно. Мы – неандертальцы вселенского масштаба, – хмыкнул я. – Ты продолжай. Постараюсь поднапрячь свои примитивные извилины. Гостья проигнорировала мое язвительное замечание и продолжила.

– Повторяю, ваш мир еще можно спасти, ведь в нем есть люди, не подверженные Злу. И именно им предстоит заново заселить планету, если нам удастся отстоять ее. Конечно, это будет совершенно иная Земля, измененная до неузнаваемости. Но вот что я тебе скажу: можно воздвигнуть новые горы, посадить новые леса и разлить новые моря, но возродить человечество в том виде, каким его задумывал Господь, уже нельзя, ведь каждое из его созданий по-своему уникально. Поэтому мы делаем все возможное, чтобы не допустить окончательной гибели людского рода. Признаюсь, пока чаша весов не в вашу пользу, но я сделаю все возможное, чтобы это изменить.

– Ну и на том спасибо! – горько усмехнулся я. – А моя-то миссия в чем заключается?

– Тебе предстоит написать первую главу истории обновленного мира. Это будет напоминанием о том, какая кара ждет обратившихся ко Злу. Подобное пророчество уже было начертано твоим сородичем, но ему не вняли. Хотя, между нами, я в эту чушь тоже бы не поверила. Говорила ведь ему: «Пиши проще, доступней!» Да и переписчики с переводчиками постарались – нагнали туману. Надеюсь, ты не повторишь его ошибок.

– И зачем тогда вам я понадобился? Нашли бы какого-нибудь писателя или богослова. Ради чего вы уничтожили столько близких мне людей?

– Я могла бы сказать, что сочувствую твоей потере, но не хочу лукавить. Ведь все, кого ты потерял, обрели счастье и покой. Они были чисты, во многом благодаря тебе. Именно твой Свет не позволил Тьме поселиться в их душах. Не печалься, ибо миллионы тех, кто дожил до сего дня, позавидовали бы им. Души, прошедшие Очищение, попадут в Чистилище, и смогут однажды вновь воплотиться, остальные же отправятся туда, откуда возврата уже нет. Вы называете это место адом. Не стану лгать, вряд ли ты когда-то встретишься со своими близкими. Миссия твоя превыше любых чувств, именно поэтому мы оборвали все нити, что могли бы помешать ее выполнению. Это больно, понимаю. Имеешь полное право нас за это ненавидеть. Чем бы все это ни закончилось, твое дело, твое наследие будет жить. Хотя ты эти времена, вероятно, уже не застанешь.

– Прям откровение за откровением! – не удержался я от колкости. – И все же, почему Всевышний обратил на меня, презренного червя, свой взор? Что во мне такого? Праведной жизнью похвастаться не могу.

– Праведники нам не нужны. Ты честен, открыт, говоришь, что думаешь, поэтому сможешь правдиво обо всем рассказать, без недомолвок и приукрашиваний. А сколько раз тебе доводилось жертвовать собой ради других. Это ли не признак твоей избранности?

Она вдруг встала с кресла, подошла ко мне сзади и обняла за шею. Жаркое дыхание коснулось моей щеки, и по телу разлилась приятная слабость. Губы шептали что-то, но слова доносились, словно издалека:

– Я могла бы помочь, направить, как направляла многих из твоих предшественников. Это мой тебе прощальный дар. Ну что, устроим себе выходной? Обещаю, не пожалеешь.

Ее тонкие пальчики нырнули под рубашку и заскользили по моей груди. Мне пришлось закусить до крови губу, чтобы не застонать. Воистину плоть слаба! Я едва не поддался искушению, но сумел воспротивиться ее чарам.

– Да отвали, ведьма чертова! – я вырвался из объятий и отпрыгнул в сторону, как ужаленный. – Сгинь!