Я - Златан

Я знал одну вещь, касающуюся футбола, лучше других: в футболе ты сегодня можешь быть Богом, а в другой день – совершенно бесполезным. Приближался главный матч осени, дерби против «Интера» на "Сан-Сиро". Никаких сомнений в том, что Ультрас меня будут ненавидеть, не было. Давление должно было только усилиться. Помимо всего прочего, у меня начались проблемы с одноклубником Огучи Оньеву, американцем размером с дом. Как-то я сказал одному товарищу в команде:

— Что-то серьёзное произойдёт. Я это чувствую.

«Меня настигало ощущение, что я перегорал». Я – Златан. Часть сорок четвертая, предпоследняя

Люди говорили, что он один из самых славных парней в мире. Огучи Оньеву напоминал боксера-тяжеловеса. Его рост был за 190 сантиметров, и весил он около ста килограммов. Несмотря на то, что он не выходил в стартовом составе команды, он был признан ранее лучшим игроком года в бельгийской высшей лиге среди легионеров и лучшим американским футболистом того года. Но он не справлялся со мной и попытался найти подход.

– Я не такой, как все другие защитники,– сказал он.

– Ну, молодец, возьми с полки пирожок!

– Меня не собьёт с толку твоя чушь, а ты только её и несёшь постоянно.

– О чём ты говоришь вообще?

– О тебе. Я видел тебя в игре, и ты только и делаешь, что болтаешь без умолку, – продолжил он. Это взбесило меня.

Не только потому, что я был сыт по горло всеми этими защитниками, которые пытались провоцировать меня. Я не тот, у кого случается словесный понос. Я себя на поле показываю. На протяжении многих лет я слышал столько дерьма… Цыган, что-то о моей маме, прочая хрень. Худший образец: «Увидимся после матча!» Что это за хрень, чёрт возьми? Мы собираемся устроить разборку на автостоянке? Это же нелепо. Я помню Джорджо Кьеллини, центрального защитника «Ювентуса», мы играли вместе. А уже потом, когда я выступал за миланский «Интер», мы встретились на футбольном поле, и он весь матч провисел на мне: «Всё уже не так, как было раньше, не так ли?» Он пытался спровоцировать меня, но потом сделал подкат сзади. Вот это вот трусливо, не так ли? Я не видел его в момент подката, но было очень больно. Очень. Но я промолчал, как я в таких случаях обычно и поступаю. Отплачу сполна при нашей следующей встрече, подумал про себя я. Отплачу так, что он долго не сможет после этого встать.

Не любитель я пустых разговоров. Я люблю действие, люблю потолкаться. Но тогда возможности отомстить я не получил, поэтому после финального свистка подошёл к нему, схватил за голову и потащил, как непослушного паса. Я видел испуг в глазах Кьеллини.

— Что ж, ты этого хотел. Как же так получается, что ты сейчас обсираешься по полной?, – прошипел я и отправился в раздевалку.

Я отвечаю своим телом, а не словами, и я также ответил и Огучи Оньеву. Но он продолжал. Однажды, когда я закричал: «Не было штрафного!» – он пытался утихомирить меня пальцем, мол, ты несешь всякую ересь. Тогда я и подумал: «С меня достаточно».

— Ты, отдай его мне, – сказал я.

Он снова попытался утихомирить меня, но я уже был на взводе. Но я не произнес ни слова, просто промолчал. Эта сволочь явно хотела увидеть, какую хрень я буду нести в такой ситуации. В следующий раз, когда у него был мяч, я бросился к нему и полетел шипами вперёд. Худший вариант подката. Но он увидел меня и отпрыгнул в сторону. Мы оба рухнули на землю. Моей первой мыслью было: «Чёрт возьми, мимо. Я достану его в следующий раз». Но не успел я встать и уйти, как почувствовал удар в плечо. Это была не лучшая твоя идея, Огучи Оньеву.

Я ударил его головой, и потом мы налетели друг на друга. Это была не простая потасовка. Мы хотели разорвать друг друга на куски. Мы, два тяжеловеса, катались по полю, избивая друг друга кулаками, коленями. Разумеется, вся команда бросилась нас разнимать. Но это было не так уж просто. От ярости мы просто сошли с ума. Да, конечно, тебе нужен адреналин на поле, для этого надо и подраться порой. Но это уже было за гранью. Дрались мы не на жизнь, а на смерть. Но самое странное случилось позже.

Огучи Оньеву со слезами на глазах начал молиться. Он перекрестился, и я подумал, а это ещё что? Меня это ещё больше разозлило. Походило на провокацию, но в этот момент подошёл Аллегри и сказал: «Успокойся, Ибра». Но никакой пользы это не принесло. Я просто обошёл его и снова побежал к Огучи. Но товарищи по команде меня остановили. Думаю, что это хорошо. Со стороны могло показаться противно, и впоследствии Аллегри вызвал нас обоих на ковёр. Мы пожали друг другу руки и извинились. Огучи был холоден, как рыба, и это был хороший знак для меня. Если он холоден, то и я буду таким, без проблем. После меня отвезли домой. Я позвонил Галлиани. Я не люблю обвинять других людей. Это не по-мужски, и это само по себе отстойно, особенно в команде, где ты выполняешь функции лидера.

– Слушай, – сказал я Галлиани. – На тренировке кое-что произошло. Это моя вина и я беру всю ответственность на себя. Я хочу извиниться и сказать, что приму любое наказание.

– Ибра, – ответил он. – Это «Милан». Мы так не работаем. Ты извинился. Теперь можем двигаться дальше.

Но это был не конец. Эта история попала в газеты, и у бровки присутствовали многочисленные болельщики. Всей-то истории никто не знал, хоть драка и стала достоянием общественности. Они написали, что потребовалось десять человек, чтобы оттащить нас друг от друга, а также то, что внутри команды начались треволнения, а Ибра снова стал вести себя, как раньше, и прочую чушь. Меня это не волновало. Пишите всё, что хотите! Но я дерьмово себя чувствовал, болела грудь, и нам пришлось провести обследование. В драке я сломал ребро, а с этим вы не сможете поделать ровным счётом ничего. Врачи просто наложили бандаж.

Пронесло, что называется. Полным ходом шла подготовка к дерби против «Интера». У нас были травмированы Пато и Индзаги, и многие страницы газет были исписаны об этом. Ещё писали о дуэли между мной и Матерацци. Наверняка игра будет грязной, говорили они. Матерацци насмехался надо мной, когда я поцеловал эмблему «Барсы» на «Камп Ноу». Большая часть была простыми разговорами, но одно было ясно наверняка: Матерацци будет играть против меня жёстко, работа у него такая. Важно было, чтобы команда остановила меня, ведь в таких ситуациях лишь один способ ответить - нанести такой же тяжёлый ответный удар. В противном случае ты потеряешь превосходство и рискуешь получить травму.

Нет худших болельщиков, чем ультрас «Интера». Они из тех, которые никого и никогда не прощают, и поверьте мне, я был их Врагом Номер Один. Никто не забыл нашу стычку в матче с «Лацио», и я, конечно, знал, что будут свист и уничижительные кричалки. Но, чёрт возьми, это же часть игры!

Я был отнюдь не первым игроком «Интера», который подписал контракт с «Миланом». Рональдо, к примеру, перешёл в «Милан» в 2007 году, а затем ультрас «Интера» освистывали его во всю мощь.

Матчи между «Интером» и «Миланом», или Derby della Mado

Как «Реал» против «Барсы» в Испании. Помню поведение игроков на стадионе. Все отражалось в их лицах. Большое событие. Важное событие. Мы возглавляли таблицу, и эта победа многое значила для нас. «Милан» не мог победить в дерби на протяжении последних нескольких лет. А «Интер» в том году привёз в Италию Кубок Чемпионов. Это был доминирующий «Интер». Но наша победа могла означать перераспределение власти. Я мог слышать рёв толпы на стадионе, перемешанный с музыкой, которая ревела из динамиков. В воздухе витала атмосфера ненависти, смешанная с духом карнавала. Я не нервничал.

Я просто был очень хорошо готов. Просто сидел и надеялся, что вот-вот побегу и ринусь в битву. Но, конечно же, я знал об избыточном выбросе адреналина. Из-за него ты можешь перегореть и полностью выйти из игры. Ты никогда не знаешь, что произойдет. Я хорошо помню начало матча и тот самый дикий рёв на «Сан-Сиро». Ты никогда не привыкаешь к этому. Всё окружающее тебя накаляется до температуры кипения. Зеедорф практически сразу имел отличный шанс открыть счёт ударом головой. Игра шла на встречных курсах.