Исход. Том 2

— Так вы действительно реальность, — тихо сказал он.

— Я всегда так думала, — улыбнулась она. — Я Абигайль Фриментл, но большинство здесь называют меня просто матушкой Абигайль. Добро пожаловать к нам.

— Спасибо, — хрипло проговорил молодой человек, и старая женщина увидела, как он пытается сдержать подступившие слезы.

— Я… мы рады, что пришли сюда. Меня зовут Лapри Андервуд.

Матушка Абигайль протянула руку, и Ларри осторожно, с трепетом взял ее в свои, и она снова почувствовала прилив гордыни, близкой к высокомерию. Он не отпускал ее руку, словно думал, что в ней был огонь, который испепеляет его.

— Вы… вы мне снились, — с неловкостью сказал он.

Старушка с улыбкой кивнула головой, и Ларри повернулся на онемевших ногах, едва не споткнувшись. Ссутулившись, он спустился с крыльца. «Он оправится», — подумала она. Теперь, когда он здесь и когда он понял, что ему уже не нужно взваливать на свои плечи непомерное бремя забот. Человеку, который не уверен в себе, не следует слишком долго перенапрягаться, до тех пор пока он не станет зрелым, а этот человек, Ларри Андервуд, был еще чуточку зеленым и мог сломаться. Но он ей понравился.

Следующей подошла его женщина, хорошенькое маленькое существо с голубыми, как фиалки, глазами. Она смело, но без вызова, посмотрела на матушку Абигайль.

— Я Люси Суэнн. Рада с вами познакомиться. — И хотя на ней были брюки, присела в легком реверансе.

— Рада, что ты пришла, Люси.

— Вы не станете возражать, если я спрошу… ну… — Теперь она опустила глаза, и ее лицо стало ярко-пунцовым.

— Насчитывается сто восемь, — ответила матушка Абигайль довольным голосом. — Похоже, что скоро будет двести шестнадцать.

— Вы мне снились, — сказала Люси, а затем отошла смущенная.

Следующими подошли темноглазая женщина и мальчик. Женщина посмотрела на нее серьезно и непреклонно; лицо мальчика выражало искреннее удивление. С мальчиком все было в порядке. Но в этой женщине было нечто такое, от чего ее внезапно обдало могильным холодом. «Он здесь, — подумала она. — Он пришел в обличье этой женщины… дабы видеть, он приходит в отлитых от своего обличьях… волка… вороны… змеи».

Ей не было чуждо чувство страха за себя, и на мгновение ей показалось, что эта странная женщина с сединой в волосах вот-вот бросится и свернет ей шею. Это ощущение длилось лишь одно мгновение, и матушке Абигайль действительно представилось, что лицо женщины исчезло и она смотрит в дыру во времени и пространстве, дыру, из которой в нее вперились глаза, черные и проклятые — глаза одновременно потерянные, измученные и безнадежные.

Но это была всего-навсего женщина, а не он. Темный человек никогда бы не осмелился прийти сюда к ней, даже в другом обличье. Это была всего-навсего женщина-к тому же необычайно красивая — с выразительным чувственным лицом, обнимавшая за плечи мальчугана. Я, подумала матушка Абигайль, просто вздремнула на мгновение. И не более того.

Надин Кросс пережила в этот момент полное смятение. Когда они проходили в ворота, с ней все было в порядке. И так продолжалось до тех пор, пока Ларри не заговорил со старой женщиной. Затем внезапно на нее накатило полуобморочное чувство отвращения и ужаса. Старая женщина могла… могла что?

Разглядеть.

Да. Она боялась, что старая женщина сможет заглянуть в нее, туда, где уже укоренилась и разрасталась тьма. Она боялась, что старая женщина поднимется со своего места на крыльце и разоблачит ее, потребует, чтобы она оставила Джо и отправилась к тем (к нему), для кого она была предназначена.

Обе они, каждая со своими непонятными страхами, смотрели друг на друга. Они взвешивали силу друг друга. Мгновение было кратким, но им оно показалось бесконечно долгим.

«Он в ней — Отпрыск Дьявола», — подумала Абигайль Фриментл.

«Вся их сила здесь, в ней, — подумала в свою очередь Надин Кросс. — Она — все, что у них есть, хотя они могут думать иначе».

Беспокойство Джо, стоявшего рядом с ней, возрастало, и он начал дергать ее за руку.

— Здравствуйте, — сказала она тихим безжизненным голосом. — Меня зовут Надин Кросс.

Старая женщина ответила:

— Я знаю, кто ты.

Слова повисли в воздухе, внезапно оборвав разговоры остальных. Люди озадаченно повернулись посмотреть, не произошло ли чего-нибудь.

— Действительно? — тихо спросила Надин. Внезапно ей показалось, что Джо — ее защита, ее единственная защита. Она поставила мальчика впереди себя, словно заложника. Джо смотрел на матушку Абигайль своими необыкновенными лазурно-голубыми глазами. Надин сказала: — Это Джо. Вы и его знаете?

Матушка Абигайль так долго не сводила глаз с женщины, назвавшейся Надин Кросс, что сзади у нее на шее выступил пот.

— Думаю, что его так же зовут Джо, как меня Кассандра, — сказала старушка. — И я не думаю, что ты его мамочка. — Матушка Абигайль перевела взгляд на мальчика с непонятным чувством облегчения, не в силах подавить неясное странное чувство, что женщина каким-то образом победила — что она поставила между ними западню, воспользовавшись им так, чтобы удержать ее от исполнения своего долга… Ах, но все случилось так неожиданно, и она не была готова к этому!

— Как тебя зовут, юноша? — спросила мальчика матушка Абигайль. Тот сделал усилие, словно в горле у него застряла кость.

— Он не скажет вам, — начала Надин, опустив руку на плечо мальчика. — Он не может сказать. Я думаю, он не сможет вспом…

Джо сбросил ее руку и, словно прорвавшаяся плотина, выпалил:

— Лео! — Он говорил неожиданно громко и четко. — Лео Рокуэй, вот как меня зовут! Меня зовут Лео! — Смеясь, он бросился в объятия матушки Абигайль. Это вызвало среди присутствующих радостные возгласы и аплодисменты. Надин оказалась совершенно незамеченной, и старая женщина опять почувствовала, как ускользнул некий жизненно важный фокус, жизненно важный центр.

— Джо, — позвала Надин. Ее лицо снова было невозмутимым, снова под контролем.

Мальчик, слегка высвободившись из объятий матушки Абигайль, взглянул на нее.

— Отойди, — приказала Надин. Теперь она в упор смотрела на Абигайль, обращаясь тем самым не к мальчику, а прямо к ней. — Она старая. Ты сделаешь ей больно. Она очень старая и… слабая.

— О, я думаю, что во мне хватит сил, чтобы полюбить такого славного паренька, как он, — возразила матушка Абигайль, уловив, однако, в своем голосе странную неуверенность. — Судя по нему, он проделал нелегкий путь.

— Да, он очень устал. И вы тоже, судя по вашему виду. Идем, Джо.

— Я люблю ее, — не шелохнувшись, произнес мальчик.

Надин, казалось, это вывело из равновесия. Ее голос зазвенел:

— Идем же, Джо!

— Меня не так зовут! Лео! Лео! Вот как меня зовут!

Кучка новоявленных пилигримов снова притихла, почувствовав, что произошло нечто неожиданное, а может быть, и до сих пор происходит, но они не могли понять, что именно.

Обе женщины снова скрестили взгляды, словно шпаги.

«Я знаю, кто ты», — сказали глаза Абигайль.

«Да. А я знаю тебя», — ответили глаза Надин.

Но на этот раз Надин первой отвела взгляд.

— Ну хорошо, — сказала она. — Лео. Пусть будет так, как тебе угодно. Идем же, пока ты до смерти не утомил ее.

Он неохотно слез с колен матушки Абигайль.

— Приходи ко мне в любое время дня и ноте, — сказала ему старушка, но она не подняла глаз, не желая подключать Надин к сказанному.

— Хорошо, — сказал мальчик и послал ей воздушный поцелуй. Лицо Надин оставалось каменным. Она не проронила ни слова. Когда они спускались по ступеням крыльца, рука Надин, лежавшая у мальчика на плече, казалась скорее тянущей его цепью, а не утешением. Матушка Абигайль смотрела им вслед, чувствуя, что снова упускает какой-то жизненно важный момент. Теперь, когда лицо женщины исчезло из вида, чувство откровения становилось все менее четким. Она уже не была уверена в том, что почувствовала. Ну конечно, это просто еще одна женщина… не так ли?