Исход. Том 1

— Эд! — укоризненно остановила его Триша.

— Извини, — сказал он, вовсе не чувствуя, что должен извиниться. Мысленно он все еще продолжал свое путешествие.

После шести звонков, когда, казалось, злость Эда Норриса достигла предела, он наконец-то нашел доктора в Поллистоне, согласившегося осмотреть Гектора, если они привезут его до трех. Поллистон был им не по пути, в двадцати милях западнее Хаммер-кроссинг, но сейчас важнее всего был Гектор. Теперь Эд был очень обеспокоен состоянием малыша. Он еще никогда не видел сынишку таким больным.

В два часа пополудни они уже ждали в приемной доктора Брендена Суини. К тому времени Эд тоже начал чихать. Приемная была переполнена, поэтому они смогли попасть на прием только к четырем часам. Гек был в полубессознательном состоянии, да и Триша горела в лихорадке. Только Стэн Норрис, которому было девять лет, чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы не сидеть на месте.

Во время ожидания в приемной Суини они передали болезнь, которую вскоре станут называть «Капитан Мертвая Хватка», более чем двадцати пяти посетителям, включая замужнюю женщину, которая заскочив лишь на минуту оплатить счет, отправилась заражать всех членов бридж-клуба.

Этой женщиной была миссис Роберт Бредфорд. Сара Бредфорд — для членов бридж-клуба. «Булочка» — для мужа и близких знакомых. В этот вечер Сара играла особенно хорошо, возможно потому, что ее партнершей была Анжела Дюпре, ее лучшая подруга. Казалось, они общаются телепатически. Не перекинувшись и словом, женщины выиграли три роббера, да еще и сделали большой шлем в последней игре. Единственной ложкой дегтя в этой бочке меда для Сары было то, что она, кажется, немного простыла. Это было нечестно со стороны простуды появиться именно в этот момент.

Когда в десять вечера игра закончилась, они с Анжелой отправились в коктейль-бар пропустить по стаканчику. Анжела вовсе не торопилась домой. Ее муж Дэвид собирал сегодня дома своих приятелей для игры в покер, и она все равно не смогла бы заснуть в таком шуме… пока не приняла бы успокаивающее, которое она прописала себе сама и которое состояло из двух стаканчиков джина с тоником.

Сара тоже потягивала спиртное. Женщины принялись обсуждать игру, инфицируя тем временем каждого, кто сидел или даже только заглянул в коктейль-бар Поллистона, включая двоих молодых людей, пивших пиво за соседним столиком. Они направлялись в Калифорнию — совсем как когда-то Ларри Андервуд и Руди Шварц — искать свое счастье. Их друг пообещал им работу в кинокомпании. На следующий день парни отправились на запад, распространяя болезнь по мере своего продвижения.

Бесконечные письма не срабатывают, цепочка рвется. Это общеизвестный факт. Миллион долларов, который обещают вам, если вы вышлете всего-навсего один доллар на имя, значащееся в списке первым, при этом вписывая ваше имя в конец списка и отослав такие же письма пятерым своим приятелям, никогда не находит своего адресата. Но это письмо от Капитана Мертвая Хватка сработало прекрасно, просто великолепно! Пирамида была построена не снизу вверх, а сверху вниз — и в вершине этой пирамиды стоял стрелок военной охраны Чарльз Д. Кэмпион. Все цыплята вернулись на насест. Только вместо почтальона, приносящего вам целую кипу писем, в каждом из которых лежит всего по одному доллару, Капитан Мертвая Хватка приносил с собой несметное количество коек с одним или даже двумя больными на каждой, траншеи и ямы для захоронений и, наконец, тела, сбрасываемые просто в океан, каменоломни, шахты, котлованы недостроенных дорог. А потом, конечно, тела будут гнить там, где упадет умирающий.

Сара Бредфорд и Анжела Дюпре вместе вернулись к своим припаркованным машинам (и заразили еще пятерых встретившихся им людей), распрощались и поехали каждая в свою сторону. Сара приехала домой заразить своего мужа и еще пятерых партнеров по покеру и их дочь-подростка Саманту. Саманта опасалась, что подхватила триппер. Если уж говорить правду, то так оно и было на самом деле. Но, говоря откровенно, ей не стоило волноваться: по сравнению с тем, чем заразила ее мать, триппер был не серьезнее обыкновенного дерматита.

Завтра Саманта отправится в бассейн и заразит там всех присутствующих.

И так далее.

Глава 9

Они напали на него в сумерках, когда он шел по обочине дороги № 27, которая называлась Мейн-стрит, когда проходила по городу. Через милю или две он собирался повернуть на запад, на шестьдесят третью, которая выведет его на большак к началу долгого путешествия на север. Чувства его были притуплены двумя банками пива, но он знал: что-то было плохо. Он вспомнил четырех или пятерых городских задир, сидевших в дальнем углу бара, когда те неожиданно появились из укрытия и набросились на него.

Ник защищался отчаянно, вырубив одного и разбив другому нос — скорее всего сломав, если судить по хрусту. Раз или два ему даже показалось, что у него есть вполне реальный шанс одолеть их. Тот факт, что он дрался, не издавая ни единого звука, заставил нападавших нервничать. Они действовали слаженно, возможно, частенько проделывали подобное без лишних осложнений, к тому же они никак не ожидали серьезного сопротивления от худенького парнишки с рюкзачком за плечами.

Один из них ударил Ника по подбородку, разбив ему нижнюю губу чем-то похожим на кольцо школьного братства, и тепловатый привкус крови заполнил рот. Ник отшатнулся, и тут ему скрутили руки. Он бешено сопротивлялся, ему даже удалось освободить одну руку, когда кулак одного из нападавших врезался ему в лицо. Прежде чем кулак закрыл его правый глаз, Ник снова увидел слабо блеснувшее в свете звезд кольцо. Искры посыпались у него из глаз, и он почувствовал, что сознание начинает рассеиваться, уплывать куда-то. Испугавшись, он стал сопротивляться с еще большим упорством. Парень, носящий кольцо, снова стоял перед ним, и Ник, не ожидая нового удара, врезал стоящему в живот. Школьное Кольцо охнул и беззвучно начал хватать ртом воздух, словно больной ларингитом.

Остальные нападавшие окружили Ника. Для него они были теперь только тенями мускулистых парней — отличных ребят, как они сами себя называли, — в серых рубашках с закатанными рукавами, чтобы были видны крепкие, прожаренные на солнце бицепсы. На ногах у всех были подкованные ботинки. Пряди жирных волос свисали им на глаза. В угасающем свете дня это все начинало казаться зловещим сном. Кровь затекла в открытый глаз Ника. Рюкзачок был сорван со спины. Удары сыпались градом, Ник дергался как гуттаперчевая кукла, лишенная костей. Сознание еще не полностью покинуло его. Единственными звуками, раздававшимися в тишине, было сопение парней, когда они вонзали в него свои кулаки, да посвистывание козодоя в ближайших соснах.

— Почему он не кричит? — спросил кто-то. — Почему он не кричит, Рей?.

— Я же предупреждал, не нужно называть имен, — пресек вопросы Школьное Кольцо. — Мне наплевать, почему он не кричит. Я смешаю его с землей. Этот сосунок ударил меня. Проклятый козел, вот кто он такой.

Кулак снова опустился на него. Ник отдернул голову в сторону, и кольцо чиркнуло его по щеке. От нового удара нос Ника превратился в расплющенный помидор. Вместо вздоха послышалось какое-то гнусавое хлюпанье. Сознание сузилось до ширины карандаша. Ник стал хватать ртом ночной воздух. Снова нежно и протяжно запел козодой. Но и в этот раз Ник ничего не услышал, как и в предыдущий.

— Держите его, — сказал Рей. — Держите его, черт побери!

Кулак снова опустился. Два передних зуба вылетели, когда школьное кольцо врезалось в них. Казалось, это была агония. Ник не мог издать ни звука. Ноги его подкосились, и он стал оседать, как мешок с зерном.

— Рей, достаточно! Ты что, хочешь убить его?

— Держите его. Сосунок ударил меня. Я сровняю его с землей.

Вдруг за поворотом дороги, скрытым зарослями кустов и огромными соснами, сверкнули фары автомобиля.

— Бросайте его, да бросайте же!

Это был голос Рея, но Рей уже не стоял перед ним. Ник испытал нечто вроде смутного облегчения, даже благодарности, но то немногое, что осталось от его сознания, сосредоточилось на агонии у него во рту. Кончиком языка он ощущал осколки зубов.