Страница 11 из 25
Эдди вздрогнул, испуганный мягким прикосновением к своей руке. Сюзанна.
— Пойдем, — сказала она. — Мы должны его разговорить.
Эдди отнес ее к костру и бережно опустил на землю по правую руку от Роланда. Сам он уселся слева. Роланд посмотрел сперва на Сюзанну, потом на Эдди.
— Как близко ко мне вы сидите, — заметил он. — Как любовники… или тюремщики.
— Тебе пора кое-что нам рассказать, — грудным, чистым и певучим голосом сказала Сюзанна. — Если мы твои товарищи и сподвижники — а хочешь не хочешь, получается вроде бы именно так — то пора начать и обращаться с нами, как с товарищами и сподвижниками. Расскажи нам, что с тобой…
— …и чем мы можем помочь, — закончил Эдди.
Роланд глубоко вздохнул.
— Не знаю, как начать, — сказал он. — У меня так давно не было ни товарищей, ни сподвижников… ни истории, какую я мог бы поведать…
— Начни с медведя, — предложил Эдди.
Сюзанна наклонилась и притронулась к кости, которую Роланд держал в руках. Кость — челюсть человека в черном, Уолтера, — внушала молодой женщине робость, но она все равно притронулась к ней.
— А закончи этим.
— Да. — Роланд поднял кость на уровень глаз, мгновение смотрел на нее, потом бросил обратно к себе на колени. — Никуда не денешься — поговорить о ней нам придется. В ней-то все и дело.
Но сперва речь пошла о медведе.
— Вот какую историю рассказывали мне в детстве, — начал Роланд. — Когда все было еще совсем новенькое, Великие Пращуры — не боги, а люди, владевшие почти божественным знанием, — создали двенадцать Стражей, нести дозор у двенадцати порталов, открывающих проход в наш мир и из него. Мне доводилось слышать, что порталы эти естественного происхождения, как небесные созвездия или бездонная расселина в земле, прозванная у нас Драконовой Могилой за то, что всякий тридцатый или сороковой день оттуда вырывалось великое облако пара. Иные же — одного я помню особенно хорошо: Хэкс, главный повар в замке моего отца, — говорили, будто означенные порталы создала не природа, а сами Великие Пращуры, в те дни еще не вздернувшие себя в петле собственной гордыни и не исчезнувшие с лица земли. Хэкс говаривал, бывало, что сотворение Двенадцати Стражей было последним деянием Великих Пращуров, попыткой искупить великую кривду, причиненную ими друг другу и самой земле.
— Порталы, — задумчиво пробормотал Эдди. — Ты хочешь сказать, двери. Снова-здорово! И что, эти здешние двери открываются в наш со Сьюзи родной мир? Как те, что мы нашли у моря?
— Не знаю, — ответил Роланд. — На всякое мое знание найдется сотня вещей, мне неведомых. Вам — обоим — придется примириться с этим обстоятельством. Вот мы говорим: «мир сдвинулся с места». Когда это произошло, словно огромная волна схлынула, оставляя за собой лишь разор и следы крушения… обломки, порой напоминающие карту.
— А как тебе кажется? Попробуй догадаться! — воскликнул Эдди, и неприкрытая горячность в его голосе сказала стрелку, что даже теперь Эдди до конца не оставил мысли вернуться в свой — и Сюзанны — родной мир.
— Отстань, Эдди, — осадила юношу Сюзанна. — Этот человек догадок не строит.
— Ошибаетесь — иной раз строит, — сказал Роланд, удивив обоих. — Когда ничего более не остается, этот человек порой берется строить догадки. Я отвечу: нет, Эдди. Не думаю — мне не кажется — что у этих порталов много общего с дверьми на морском берегу. Мне не кажется, что они ведут в узнаваемое для нас куда или когда. Думаю, двери на взморье — те, что открывались в мир, откуда родом вы оба, — походили на ось детской ходун-доски. Знаете, что это такое?
— Качели? — спросила Сюзанна, для наглядности покачав рукой.
— Да! — с довольным видом подтвердил Роланд. — Именно. На одном конце качалей…
— Качелей, — поправил Эдди с едва заметной улыбкой.
— Да. На одном конце доски — мое ка. На другом — ка человека в черном, Уолтера. Ось — двери, созданные напряжением противостояния двух судеб. Порталы же чересчур велики и для Уолтера, и для меня, и для нашего маленького братства трех.
— Ты хочешь сказать, — с заминкой проговорила Сюзанна, — что порталы, которые охраняют эти Стражи, находятся вне ка? За пределами ка?
— Я хочу сказать, что мне так кажется. — На освещенном пламенем костра лице стрелка показался и пропал тонкий серп улыбки. — Что таковы мои догадки.
На мгновение он притих, потом подобрал палочку, смел в сторону ковер сосновых иголок и начертил на расчищенной земле:
— Вот мир, как, по словам моих наставников, он был устроен в дни моего детства. Крестики суть порталы, кольцом стоящие у его вечных и незыблемых границ. Если провести шесть линий, соединив порталы попарно, вот так…
Он поднял голову.
— Видите, где пересекаются все линии — здесь, в центре?
Эдди почувствовал, что руки и спина у него покрываются гусиной кожей. Во рту у молодого человека вдруг пересохло.
— Это она, Роланд? Это?..
Роланд кивнул. Его изрезанное морщинами лицо было мрачно и серьезно.
— В оном средоточии находится Великий Портал, сиречь Тринадцатые Врата, правящие не только этим — всеми мирами.
Он потыкал палочкой в центр круга.
— Здесь стоит Темная Башня, которую я искал всю свою жизнь.
— У каждых из двенадцати малых врат, — продолжал стрелок, — Великие Пращуры поставили Стража. Ребенком я мог перечислить их всех в стихах, которым меня выучила нянька… и повар Хэкс… но мое детство — достояние далекого прошлого. Конечно, среди них был Медведь… Рыба… Лев… Нетопырь. И Черепаха — важная фигура…
Глядя в звездное небо, стрелок в глубокой задумчивости наморщил лоб. Потом его лицо озарила удивительно радостная улыбка, и он прочел:
Стрелок озадаченно и смущенно хохотнул.
— Этим стихам меня научил Хэкс. Размешивает, бывало, глазурь для какого-нибудь торта и поет, и нет-нет да сунет мне ложку, глотнуть с краешка капельку сладкого… Диву даешься, что только мы помним, верно? Ну, как бы то ни было, я рос, взрослел и мало-помалу пришел к убеждению, что никаких Стражей нет. Что они скорее символы, чем материя. Похоже, я ошибался.
— Я назвал его роботом, — сказал Эдди, — но на самом деле это был не робот. Сюзанна права — когда подстрелишь робота, единственное, что течет, это машинное масло. Я думаю, Роланд, этот медведь — то, что в моем мире называется «киборг». Существо, которое отчасти машина, а отчасти живая плоть и кровь. Я смотрел одно кино… про кино мы тебе объясняли, да?
Чуть улыбаясь, Роланд кивнул.
— Ну, вот. Кино называлось «Робокоп», и мужик там не больно-то отличался от медведя, которого убила Сюзанна. А почем ты знал, куда ей надо было стрелять?
— Вспомнил старые байки в изложении Хэкса, — ответил Роланд. — Кабы я помнил одну только болтовню своей няньки, быть бы тебе, Эдди, сейчас у медведя в брюхе. Скажи-ка, если в вашем мире ребятенок порой чего-нибудь не понимает, велят ему натянуть «соображальную шапочку»?