Спин

— Взаимны? — переспросил Джейсон, — Вы имеете в виду инсинуации И-Ди относительно моего здоровья?

Ломакс вздохнул:

— Честно говоря, мнение вашего отца по поводу проекта репликаторов многого не стоит. Он защищает точку зрения меньшинства. Судя по всему, ситуация в ближайшем будущем не изменится. Но я должен признать, что обвинения, выдвинутые им сегодня, внушают беспокойство. — Ломакс повернулся ко мне: — По этой причине вас и пригласили сюда, доктор Дюпре.

Джейсон тоже перевел взгляд на меня. Голос его стал осторожным, подчеркнуто нейтральным:

— Полагаю, И-Ди выдвинул какую-нибудь дикую версию, вроде того что я страдаю буйным помешательством.

— Необратимым неврологическим заболеванием, препятствующим исполнению Джейсоном обязанностей по руководству «Перигелион фаундейшн», — процитировал Ломакс слова Лоутона-старшего. — Что вы на это скажете, доктор Дюпре?

— Я бы сказал, что Джейсон сам в состоянии на это ответить.

— Я уже ответил, — сказал Джейс. — Я рассказал вице-президенту о своем рассеянном склерозе.

О болезни, которой он не болел. Однако он просуфлировал мне ответ. Я откашлялся.

— Нельзя сказать, что рассеянный склероз полностью излечим, но он вполне поддается контролю. В наши дни пациент с рассеянным склерозом может жить столь же долго и продуктивно, как и вполне здоровый индивид. Если Джейсон и не стремится обсуждать эту тему, что вполне естественно, то я могу уверенно сказать, что на его работоспособности эта болезнь не сказывается.

Взгляд Джейса, последовавший за моей тирадой, я не смог истолковать.

— Благодарю вас, — несколько суховато сказал Ломакс. — Я эту информацию приму к сведению. Кстати, вы знакомы с доктором Малмстейном? Дэвид Малмстейн? — И он полоснул меня стальным клинком своего сурового взгляда.

— Знаком, — ответил я, возможно, чуть позже, чем следовало.

— Он невропатолог, так?

— Так.

— Вы консультировались с ним?

— Разумеется. Я консультируюсь с множеством специалистов, это неизбежно для врача общего профиля.

— Дело в том, что, если верить И-Ди, вы консультировались с Малмстейном по поводу, э-э… серьезного нервного расстройства.

Вот чем объяснялся взгляд Джейсона. Кто-то рассказал И-Ди об этом. Кто-то сведущий. Но не я. Я постарался не думать о том, кто бы это мог быть.

— Я обратился бы к невропатологу в случае любого пациента с подозрением на рассеянный склероз. У нас, конечно, хорошая клиника здесь, в «Перигелион фаундейшн», но возможности Малмстейна в крупной больнице превышают наши.

Ломакс, конечно, понял, что я уклоняюсь от ответа, но снова переметнулся к Джейсону:

— То, что говорит доктор Дюпре, правда?

— Разумеется.

— Вы доверяете доктору Дюпре?

— Конечно. Он мой личный врач.

— Потому что, извините за откровенность, я желаю всем всего наилучшего, но меня интересуют не ваши медицинские проблемы, а сможете ли вы оказать нам поддержку в доведении проекта до практического воплощения. Сможете?

— Пока продолжается финансирование — да, сэр. Смогу.

— А что вы скажете, посол Вен? У вас никаких опасений не возникло? Вопросов относительно будущего «Перигелион фаундейшн»?

Ван слегка надул губы, обозначив три четверти марсианской улыбки:

— Никаких опасений. Я полностью доверяю Джейсону Лоутону. И также доктору Дюпре. Он и мой личный врач.

Последнее заявление заставило меня сделать усилие, чтобы не выдать удивления. Джейсон, я уверен, удивился не меньше моего. Но Ломакс вполне удовлетворился услышанным. Он пожал плечами:

— Отлично. Извините, Джейсон, что я поднял этот вопрос. Надеюсь, вы останетесь в добром здравии и не обиделись. С учетом статуса И-Ди я просто обязан был поинтересоваться.

— Понимаю, — сказал Джейсон. — А относительно И-Ди…

— Об отце не беспокойтесь.

— Я не хочу, чтобы он чувствовал себя униженным.

— Мы тихо и постепенно выведем его на запасный путь. Если же он сам пожелает заварить кашу… — Ломакс снова пожал плечами. — Тогда, боюсь, люди начнут сомневаться в его собственных умственных способностях.

— Мы все надеемся, что этого не случится, — заключил Джейсон.

Час после этого я провел в медчасти. Молли не появилась и не позвонила. Лусинда работала за нее. Я поблагодарил девушку и отпустил на остаток дня. Позвонить бы — но я не хотел пользоваться телефонами компаунда.

Вертолет Ломакса снялся с крыши, его свита отбыла через главные ворота. Я очистил стол и попытался сосредоточиться. Руки тряслись. Не из-за рассеянного склероза. От злости, возмущения. От боли. Одно дело — поставить диагноз заболевания, другое — ощущать его симптомы на себе. Лучше оставить болезни на страницах справочника по диагностике.

Направившись к выходу, я столкнулся с Джейсоном.

— Спасибо за поддержку, Тайлер. Я, конечно, уверен, что И-Ди о Малмстейне сообщил не ты.

— Разумеется, не я, Джейсон.

— Не сомневаюсь. Но кто-то сообщил. И следует выяснить, кто. Кто в курсе, что я был у невропатолога?

— Ты, я, Малмстейн и его штат.

— Малмстейн не знает, что И-Ди копает под меня. Как и его штат. Значит, кто-то ближе. Если не ты и не я…

Молли. Он мог бы и не говорить.

— Нельзя обвинять ее бездоказательно.

— Это ты так считаешь. Потому что с ней спишь. У тебя есть записи о моих визитах к Малмстейну?

— Не здесь.

— Значит, дома?

— Д-да.

— Ей не показывал?

— Конечно, нет.

— Значит, она смогла докопаться до них тайком от тебя.

— Пожалуй… Да, могла.

— И ее здесь нет. Случайное совпадение?

Я пожал плечами:

— Она просто пропала. Лусинда попыталась дозвониться, но ее телефон не отвечает.

Джейсон вздохнул:

— Я тебя не обвиняю. Но надо сделать выводы, Тайлер.

— Я разберусь.

— Пожалуй, уже ни к чему. И, пожалуйста, без глупостей. Просто разберись на будущее относительно своей позиции.

— Я четко представляю свою позицию.

Я попытался позвонить Молли из машины, но она не отвечала. Я направился к ней домой. День теплый, на газоне перед малоэтажным оштукатуренным домом, где она снимала квартиру, крутятся спринклерные поливалки, выгоняют из земли грибной запах, мгновенно окутавший машину.

Я направился к гостевой стоянке, когда заметил Молли, занятую погрузкой побитого прокатного прицепа к ее трехлетнему «форду». Я подъехал вплотную и загородил ей выезд. У нее вырвалось неслышное мне восклицание, судя по выражению лица — ругательство.

— Здесь нельзя стоять. Загораживаешь выезд! — напустилась она на меня, когда я вышел из машины.

— Ты куда-то собираешься?

Молли грохнула в гофрированный кузов картонную коробку с надписью «Посуда».

— Что, не видишь?

На ней бурые брюки, джинсовая рубаха, волосы подвязаны платком. Я шагнул к ней, и она испуганно отпрянула.

— Не бойся, я тебя не трону.

— Тогда чего тебе надо?

— Хочу узнать, кто тебя нанял.

— Я тебя не понимаю.

— Сам И-Ди или через посредника?

— Черт, — выдавила она сквозь зубы, примеряясь к дверце автомобиля. — Выпусти меня, Тайлер. Чего тебе надо? Чего ты хочешь?

— Ты сама ему предложила меня продать, или это его инициатива? И когда это началось? Ты легла под меня уже с этой целью или потом, попутно появилась возможность приработка?

— Иди к черту.

— Сколько получила? Мне интересно, сколько я стою.

— Иди к черту. Какая разница? Это не из-за…

— Только не говори, что не из-за денег. Что из высоких побуждений.

— Деньги — самое высокое побуждение. — Она отерла руки о штаны, менее испуганная и более вызывающая.

— И что ты хочешь купить, Молли?

— Что я хочу купить? Единственную вещь, которую можно купить. Смерть получше сортом. Почище, покомфортнее. В тот день, когда солнце взойдет, и небо вспыхнет. И я хочу жить поудобнее до того дня. Сама по себе, как хочу. И когда настанет последний день, у меня будут дорогие таблетки, чтобы безболезненно отправиться в мир иной. Я хочу уснуть до того, как начнется кавардак. Вот и все, чего я хочу. И спасибо тебе за то, что ты мне помог в этом. — Она сердито хмурилась, но по щеке соскользнула слеза. — Убери машину, прошу тебя.