Страница 50 из 55
встретили. Даже хуже: в крайней левой мощность пустых
перекрывающих пород возросла до полутора сотен метров, и если так
пойдет и дальше, то в очередной – еще левее – может дойти до триста
метров, Тогда в эту сторону продолжать поиски бурением – искать
иголку в стоге сена, слишком велика мощность пород заведомо пустых.
В правой скважине с породами все нормально, но вот степень их
изменения! Дотянула до средней, и без ожелезнения – значит, и здесь
руды нет. Снова засел за разрезы: вначале обязательные два поперек
структуры, затем подрисовать начатый продольник.
На нем теперь четыре скважины - это восемьсот метров вдоль
уже изученной перспективной структуры. Можно сказать, что здесь
руды нет, зато везде есть измененные породы, причем максимально и
плюс ожелезнение по трещинам только в одной скважине. Почему? И
что делать дальше? Надо ли рядом с лучшей скважиной пробурить
впритык еще парочку, с надеждой, что руда будет в них? Могу ли я эти
скважины задать сейчас, или же должен повременить и обязательно
проконсультироваться с главным геологом, Игорем Георгиевичем?
Уже и пожалел, что взялся за дело, не соответствующее опыту –
негоже молодому специалисту ровнять себя со старшим геологом. И
очередные скважины задал из тех, что были намечены даже без моего
участия.
141
За два дня до нового года пошел снег, стаять которому суждено
весной. Вечером Дока появился с предложением:
«Завтра пороша будет, давай за зайчиками смотаемся!»
«А как? День то у нас рабочий!» - рабочий, только у меня все они
ненормированные, и смотаться я могу. А как у Доки? Его начальник –
главный инженер партии – мужик вредный, не дай бог с самоволкой
попасться.
«Я официально отгул взял, на завтра», - успокоил зайчатник, -
«По темному из партии смоемся, нас и не увидит никто!» - это он уже о
моей безопасности. Отличный напарник! Я начал замечать, что по
многим вопросам мысли у нас очень схожи и текут не пересекаясь. В
делах охотничьих ни одного спора между нами не припомню!
По темному на Урале отъехали от партии километров пять, до
долины, густо заросшей саксаулом и тамариском. Зайцы в ней всегда
водились, об этом мы знали. Но что бы столько! Снег за пол ночи был
так истоптан, следы так пересекались и петляли, что распутать их было
невозможно. Через пол часа в этом убедились, вначале я, потом Дока,
вернулись к мотоциклу, и … без слов начали на нем устраиваться.
«И что? Пустыми домой поедем?» - поинтересовался главный
заводила. У меня же появилась идея, как все же зайчика добыть:
«Едем к краю долины, потом вдоль нее возле самых горок. И
следы смотрим только те, что в горки ведут. Почти наверняка туда
зайчики на дневку из долины убегают, и следов должно быть не
много».
Дока посмотрел на меня, с усмешкой – напридумал тоже! – но
промолчал. И мы начали из саксаула и тамариска выбираться к горкам.
Вдоль них проехали километра два, встретили шесть следов из
долины и ни одного назад. Прошлись по ним, по паре сотен метров, и
из низких кустов баялыча, позволявших видеть следы метров на
двадцать, выгнали шесть зайцев. Которых потом пришлось нести к
оставленному мотоциклу. И это к двенадцати часам дня!
«Главное – вовремя ситуацию просекли», - заметил довольный
Дока, - «и не стали в этих кустах копошиться!» - кивнул в сторону
долины, истоптанной зайцами так, словно они здесь со всей округи
собрались и устроили игру в догонялки.
На следующий день среди охотников было много разговоров о
первой пороше, но успехом могли похвастаться немногие, причем
добывших зайцев не троплением, а выгнавших их случайно, так
называемых «шумовых». Меньше надо было ногами, а больше головой
мужикам работать!
Часть тридцать вторая.
Новый год встретили у Доки, с его двумя сослуживцами по
механическому цеху и их женами. Ребята оказались охотниками – у
142
Доки других не могло и быть, их жены, как и Ниночка, работали в
Мирном. Разговоры, пока были трезвыми, пошли на охотничьи темы -
спровоцировали блюда из зайцев на столе, мной и Докой добытыми. Но
быстро возмутились представители прекрасного пола, и перевели их на
темы если и не любовные, то к ним поближе. После чего они в
основном и говорили, а мужики их больше слушали. Кое-как дотянули
до одиннадцати. Наконец поступило предложение проводить старый
год – мужики тут же дважды разлили по стаканчикам водочку. Все
повеселели, а хлопнув под куранты по бокалу шампанского, и поимев в
желудках то, что в народе называется «ершом», в момент осмелели -
тосты пошли беспрерывно, анекдоты поначалу полегче, потом
поядренее. И наконец танцы, каждого с каждой. Остановились часа в
четыре, из-за полного отсутствия у всех сил.
Первого числа праздник продолжался, а к концу работы второго
день нового года из города Уазик начальника привез главного геолога
Игоря Георгиевича. Меня он предупредил, что бы завтра утром на
буровые с вахтой не ехал - вначале посмотрим разрезы по законченным
скважинам, а потом смотаемся на участок на Уазике.
Вечером долго не мог заснуть. Как Игорь Георгиевич отнесется к
объяснению того, что я нарисовал на разрезах? Вдруг что-то не заметил
в керне? Он же и его обязательно посмотрит!
Когда утром шел в камералку, легонький мандраж был. Даже
Света это заметила:
«Боишься?» - на крыльце посмотрела на меня с сочувствием.
«Не боюсь, а волнуюсь», - вздохнул в ответ, дверь в камералку
открывая.
«Как закончите – пригласи к нам покушать», - имела ввиду Игоря
Георгиевича, - «Если не поругаетесь!» - а вот этого только и не
хватало!
Волновался я зря. Разрезы главному геологу понравились,
особенно продольник с четырьмя законченными скважинами, и
подрисованными карандашиком еще двумя, в данный момент
находящимися в бурении.
«Отлично смотрится», - успокоил меня оценкой, - «видно, как
вдоль главной структуры меняется степень изменения пород, где она
максимальная и даже до ожелезнения вдоль трещин доходит», - это в
единственной скважине, рядом с которой руда в принципе возможна.
«Может, от скважины с ожелезнением отступить метров на сто, в
обе стороны, и еще пару пробурить?» - тут же я влез с предложением.
Минут пять Игорь Георгиевич думал, после чего вздохнул –
глубоко так, показать что сожалеет:
«Смысла нет», - посмотрел на меня, - «руда должна иметь
масштаб, протягиваться минимум на пару сотен метров. А у нас такое
уже невозможно. И даже если в одной из скважин, которые ты
предлагаешь, появится – это будет всего лишь рудопроявление, места
143
для хорошей руды здесь уже нет!» Пришлось и мне глубоко вздохнуть,
с не меньшим сожалением, насчет предложения – ну ясно же! –
необдуманного.
«А что дальше делать?» - действительно что, если в лучшем
месте скважины уже пройдены и руды не встретили.
«Будешь продолжать бурение согласно принятому плану. Пока
опоисковано всего с километр перспективной структуры, оставшиеся
два километра ждут своей очереди», - заметил, что настроение у меня
упало, и улыбнулся, - «Не переживай! На участке нормальных ореолов
элементов нет, всего лишь какие-то фитюльки – значит, и надежд на
руду мало. Но бурение доведем до конца, что бы неясностей не
оставалось. А ты все делаешь правильно, так и продолжай!»
На следующий день Игорь Георгиевич уехал в город, а я, со
своим вредным характером, достал старые, еще студенческие бумаги
по участку, и начал перечитывать сделанные в пикетажке записи. Что