Страница 42 из 55
неодолимой стеной. Бортовая и за ней Газончики тормознули,
пассажиры из них начали вываливаться так же заполошно, как и при
посадке в отряде. Лешка без задержки задрал вверх на сапогах
ботфорты, ружье зарядил, и побежал к воде с ним наизготовку,
наверное надеясь, что утки начнут перед его носом подниматься.
Остальные, у кого нервы оказались покрепче, разобрались со своими
вещами, и посматривали на Леонида Дмитровича, как на главного
распорядителя.
118
«У кого есть резинки - накачивайте», - отдал он первую команду,
и крикнул Лешке, успевшему отойти от нас метров на двадцать, -
«Давай сюда! Лодку с машины снимать будем!»
Через пятнадцать минут деревяшка с бортовой была снята,
резинки накачены с рекордной скоростью, у всех ботфорты на сапогах
подняты, на поясах появились патронташи. Публика была готова лезть
в камыши, стоящие впереди сплошной стеной, но не находила в них
никаких проходов.
«Теперь куда?» - Лешка не выдержал напряжения, - «Что с
лодками будем делать? Камыш танком не проломишь!»
Оказывается, место и проход в камышах знал только Леня.
«Проломим, когда время придет», - успокоил он Лешку, - «Пока
рано, утка летать начнет часа через два, а нам перекусить и за удачу
выпить положено!» - перевернул свою резинку, и на дно начал
выставлять из рюкзака пакеты, кружку, бутылку водки. Остальные
наперегонки занялись рюкзаками своими, присоединяя припасы к
Лениным. Если все это выпить за «удачу», то ее точно не будет, мы
прямо здесь заснем, и проснемся утром с больными головками!
«Остальные прячьте», - это Леня пассажирам второго Газона,
отодвинув в сторону одну бутылку из выставленных технарями. Знал,
что на ночь в отряд они не поедут, решили ночевать здесь, на берегу, -
«Сейчас хватит по соточке – только что б рука не дрожала».
В спешке выпили, в спешке закусили, и… далеко в стороне в
камышах прогремел выстрел. Утка пошла! Разом вскочили на ноги,
лихорадочно разобрали по рюкзакам оставшуюся снедь, и теперь
смотрели на командира, демонстрируя желание лезть в камыши в
направлении этого выстрела. Там утки, раз по ним бахают!
Леонид Дмитрович спокойно и не торопясь перенес к воде
рюкзак и ружье, вернулся за лодкой и сразу опустил ее на воду,
загрузил в нее свои причиндалы. Обладатели других резинок в
точности повторили его действия. Потом сообща подтащили к воде
деревяшку, я, Лешка и шофер бортовой загрузили в нее вещи свои.
«Ну, с богом!» - Леня в сапогах залез в воду, и за веревку потащил
за собой резинку, в направлении ближнего к нам выступа сплошного
камыша, - «Держитесь за мной и дорогу запоминайте!»
Резинки выстроились в цепочку и потянулись следом,
подталкиваемые хозяевами с кормы – веревок, что бы тянуть спереди,
ни у кого не оказалось. Наша деревяшка пристроилась последней,
вдвоем с Лешкой мы тянули ее за короткий обрывок цепи, шофер
толкал сзади. Воды было по колен, и лодка шла легко, за дно не
цеплялась. Двадцать метров до ближнего выступа камыша Леня
прошел, и, завернув за него в незаметный закуток, скрылся из вида.
Караван резинок потянулся за ним, в узкий и не видимый со стоянки
на берегу проход в камышах. Наша деревяшка в него тоже вписалась.
119
Десять минут ничего кроме полоски воды впереди и стен камыша
по сторонам, иногда над головой смыкавшегося, не видели. Потом
проход стал поглубже, Леня залез в лодку, остальные его примеру
последовали, причем в двух резинках устроились по два человека.
Дальше поплыли, отпихиваясь от дна и камыша веслами. Протока
постепенно становилась пошире, камыш, к удивлению и радости,
пониже и пореже – теперь можно было плыть веслами гребя, а не
отталкиваясь.
Над головой низко просвистела стая уток - все схватились за
ружья, кроме шофера личного Газона Игоря Георгиевича, у которого, к
моему удивлению, его не оказалось. Да и стрелять было бесполезно,
убитая утка сто процентно упала бы в такие густые заросли камыша,
что ее в них даже собака не нашла бы. Но если никто не выстрелил, то
душу почти каждый облегчил словесными излияниями в жанре
юмористического послания, с применением ненормативной лексики, в
адрес помахавшим нам крыльями водоплавающих. На всякий случай,
ружья теперь держали под рукой.
Неожиданно из протоки выплыли на чистую, если не считать
редких купаков камыша, воду – на большой плес, диаметром метров
триста. С его середины поднялась громадная стая, добавив всем в кровь
адреналина. На нас конечно ни одна утка не налетела, оказались не
такими и глупыми. Леня остановился, подождал, пока к нему не
подплыли остальные:
«Видали?» - махнул рукой в сторону улетевших пернатых, - «Есть
утка! Сейчас такие как мы везде в камыши полезут, гонять ее начнут.
Вот тогда и начнется стрельба!»
«А мы где будем устраиваться?» - на Лешку жалко было
смотреть, так на него улетевшая стая подействовала, - «Надо побыстрей
замаскироваться, они могут (это улетевшие утки) назад вернуться!»
«Погоди!» - прервал его Леня, и показал завязанный в узел пучок
камыша на выходе из протоки, - «Запоминайте, на всякий случай. Это
вход в протоку, не дай бог ночью не найти», - все начали озираться,
ситуацию запоминать, - «Сейчас будем расплываться, каждый
выискивает себе место. Лучше всего большой купак, на котором можно
стоять, а лодку рядом в камыше замаскировать. Станет темно – здесь
собираемся. И что бы из этого плеса никуда ни шагу, по темному назад
не выберетесь!»
Начали расплываться. Наша колымага, при двух веслах, хорошим
ходом не отличалась, и по общему согласию, далеко решили не
отплывать, устроились в ближайшем подходящем месте. И с завистью
наблюдали, как опытные утятники расставляли на наших глазах
резиновые чучела уток – ни у кого из нашей команды их не оказалось.
Далеко впереди кто-то начал бахать, поднялось несколько стай,
парочка направилась в нашу сторону, пролетела над плесом,
подвернула к подсадным самого настырного – добравшегося до
120
противоположного его конца, и он пару раз грохнул. Утки
благополучно улетели.
«Мазила!» - ухмыльнулся Лешка, - «Над головой пролетели!» - и
тут же возмутился, - «Видите, на подсадку идут! А у нас ее нет, значит,
без уток останемся!»
«Обмыть это надо», - скромно кашлянул шофер бортовой, и с
сожалением вздохнул – бутылка у него, как я на берегу заметил,
отсутствовала. Или осталась в отряде. Лешка без возражения залез в
свой рюкзак, достал кружку, бутылку и что-то закусить. Начал в
кружку набулькивать, два других охламона смотрели, на сколько он
расщедрится. Расщедрился грамм на сто, протянул кружку первому –
шоферу, и….над головой! Низко! Просвистело пять уток! Мы за ружья
схватиться не успели!
Лешка разразился бурной тирадой, насчет хитрых пернатых и
нашей общей безответственности, шофер не теряя времени кружку
осушил без всяких слов, занюхал эликсир хлебом, и нисколь не
расстроился. После чего для успокоения душ выпили и остальные.
Дальше стояли с ружьями в руках, как часовые, к которым кто-то уже
подбирается с коварным замыслом.
Между тем время пошло на шестой час, и далеко от нас впереди
и по сторонам начали постреливать. Наверное, охотники из Мирного, а
может и еще откуда, не имевшие возможность смыться с работы
раньше времени, сейчас забирались в камыши, сгоняя уток с
насиженных мест. Теперь их стаи носились везде, несколько залетело
на наш плес, и у счастливчиков на воде уже валялось по несколько
убитых уток. На нас тоже пару раз налетали, по несколько штук, из