Страница 47 из 53
Сардонический ответ демоницы меня удивил.
- Нет. Ты лениво перебираешь аргументы. Слова, одни лишь слова - вот и весь результат твоего "отчаянного поиска". Я жду, когда ты начнёшь действовать, твои поступки - вот что убедит меня в твоей надёжности.
Всё-таки, хоть и ценой огромного количества нервных клеток, я подавил в себе желание встать и отлупить суккуба. Дьяволица прежде вела себя так мило и разумно, что неожиданная, до неприличия женская уловка ошеломила и взбесила меня, как удар молотком.
Я проворчал, стиснув зубы и с трудом не сбиваясь на рычание:
- Если ожидаешь, что я начну спрашивать, как именно могу доказать тебе то или это, ты не с тем говоришь. Возможно, я молод, но из возраста, в котором принято восхищаться вымышленными рыцарскими добродетелями, давно вышел. Мы не станем разыгрывать пьесу, в которой принцесса позволит спасти себя из башни только тому, кто перережет всех драконов. Ты нуждаешься в помощи не меньше, чем я. Даже если упомянутый тобой голод был лишь искусной демонстрацией слабости, уравновешивающей твою способность стирать личности людей, всё равно ты явно не заключаешь сделки из прихоти - тебя толкает в чужую постель необходимость. Кем и чем бы ты ни являлась, ты разумна, и, как следствие, амбициозна. Вечно служить подстилкой лысым обезьянам - это не тот вид бессмертия, о котором приятно мечтать. Посему довольно испытывать меня и моё терпение.
Несколько минут мы молчали, храня объятия. Ссора не мешала мне получать удовольствие от прикосновений дьяволицы. Пусть я не мог догадаться, о чём она думала, это не мешало просчитывать варианты её реакций. И если я угадал, сочтя музу слабой и зависимой, преимущество находилось у меня, и демоница должна была это показать, смирившись хотя бы для вида.
Так и вышло.
- Любимый, давай поступим так: я подтверждаю обещание следовать твоим указаниям и оставляю тебе полную свободу действий, ты же, в свою очередь, перестаёшь пытать меня допросами.
На миг я почувствовал себя сапёром, наугад перерезавшим провод на часовом механизме и выжившим после этого, но затем понял, что муза меня опять обманывает. Какими бы мистическими талантами она ни обладала, с какой бы лёгкостью ни убивала сознание носителя, она не мешала предыдущему хозяину домогаться малолеток. Это, конечно, могло свидетельствовать о чём угодно, начиная от вполне уместной для демона любви к нарушениям табу и заканчивая предельным равнодушием к делам носителя, пока тот не проявляет строптивости. Однако в свете речей дьяволицы о недопустимости скотства и глупости данный факт выглядел весьма странно.
И прямо спрашивать о противоречии, разумеется, было бесполезно.
- Ладно, - вяло кивнул я. - По крайней мере, скучать нам вряд ли придётся.
Солнце скрылось за крышами домов, и только алая полоса в небе напоминала о его существовании. Улицы постепенно освобождались от потоков людей, едва видимых в сумраке, и автомобилей, разбрасывающих красные и жёлтые лучи света, но не плавно, а какими-то рывками: минуты интенсивного движения прерывались получасовыми паузами, за которым следовала очередная волна шума и сверкания. Я попытался разглядеть звезды, но небо затягивало тучами, и лишь несколько тусклых огоньков иголками пробивались через тёмную пелену.
- Самое время для депрессии, - вероятно, заметив моё недовольство погодой, предположила демоница.
Я отрицательно покачал головой и сказал, что пора отчаяния наступает перед рассветом. Именно ранним утром совершается большая часть самоубийств. И первая из моих попыток свести счёты с жизнью также озарялась восходящим светилом.
- Но говорить об этом мы не будем, - пресёк я все возможные вопросы.
Не могу точно сказать, сколько времени мы провели, любуясь огнями ночного города. Наверное, до полуночи. Пожалуй, ночь - единственное, за что стоит любить каменные муравейники. Хладный, пахнущий влагой ветер, гнавший тучи с запада, прибил пыль к земле, а гадкие испарения асфальта и выхлопы двигателей не достигали девятого этажа, и я жадно глотал вкусный сырой воздух. Несколько раз мои глаза ловили движения порывистых теней, выбрасывающихся из нижних окон недостройки.
- Мне нужна летучая мышь, - задумчиво пробормотал я. - Или змея. Словом, какое-нибудь животное, к которому я буду обращаться, разговаривая с тобой перед посторонними.
Но демоница скептически посоветовала не усложнять образ без необходимости и пользоваться телефоном. Я собирался из вредности возразить, хотя мысленно уже признал её правоту, но замолк на полуслове и прислушался. Внизу, около шестого этажа, звучала речь.
Муза в очередной раз удивилась тонкости моего слуха и предположила, что вернулись бездомные. Я возразил, что те не стали бы сбивать и без того утомленные ноги ступеньками, поднимаясь почти до самой вершины здания. В результате мы совместно приняли решение тихо спуститься и осторожно глянуть, кому взбрело в голову посещать такие места.
На шестом, как я и предполагал, этаже, выглянув из-за края стены, закрывавшей лестницу, мы увидели группу из трех юношей и двух девушек, вооруженных ручными фонариками и банками с коктейлями. В нестабильном скользящем освещении разглядеть пришельцев было тяжело, но, прислушавшись к их голосам и полному небрежной брани общению, я сделал вывод, что средний возраст собравшихся чуть превышает совершеннолетие.
- Знаешь, - змеиным шепотом протянул я, хмуро разглядывая незваную компанию, - сейчас ночь, они в заброшенном здании, из мрака которого за ними наблюдают демон и психопат. Тебе не кажется, что мы просто обязаны что-то предпринять?
Но демоница молчала. Удивленный, я обернулся и окончательно растерялся, не обнаружив привычного зелёного свечения её глаз. Муза исчезла.
- Ну и ладно, - прошипел я. - Начну веселье сам.
Я спустился на четыре лестничных пролёта, как следует отдышался и, набрав полную грудь воздуха, издал высокий нечленораздельный вопль, будто тысячи демонов заживо рвали меня на части, после чего затих. По моим соображениям, группа молодых людей, оказавшихся в столь мрачном месте свидетелями чего-то ужасного, нуждалась не менее чем в пяти минутах, чтобы принять решение о дальнейших действиях. Поскольку мой крик звучал для них снизу, вариант немедленного побега компании оказался недоступен, и не нужно быть прорицателем, чтобы догадаться, как поведёт себя воспитанная фильмами ужасов молодежь: один, нет, вероятнее, двое парней прикажут оставшимся сидеть тихо и погасить фонари, а сами попытаются прокрасться к источнику шума и разобраться, что случилось. Моё воображение нарисовали сию сцену столь красочно, с таким количеством подробностей, что мне показалось, будто я вижу всё это своими глазами.
Секундой позже я понял, что действительно вижу сквозь тьму и два толстых слоя бетона, как с выключенными фонариками крадутся к ступенькам, пригнувшись и переговариваясь шепотом, двое смельчаков. Без особого удивления, опустив взгляд на своё тело, я улыбкой поприветствовал языки зелёного пламени.
- Никаких сверхспособностей, любовь моя, - подражая тону музы, усмехнулся я. - Ну конечно.
Видение продержалось не долее пары секунд и рассеялось, как только я попытался на нём сосредоточиться. Увиденная сцена выглядела так, будто моя точка зрения находилась за спиной напуганных исследователей руин, подталкивая к выводу, что я смотрел глазами пропавшей демоницы.
Освещая свой путь экраном телефона, я осторожно отошёл от лестницы вглубь этажа и притаился в одной из предполагаемых квартир, ввиду отсутствия половины стен весьма условно отделенной от остального помещения. Под ногами валялся разнообразный мусор: пластиковые и стеклянные бутылки, мятые алюминиевые банки, шелестящие и дурно пахнущие пакеты и множество иных мелких предметов, способных послужить орудием полтергейста.
Подобрав с пола стеклянную бутыль, некогда содержавшую мерзкую отечественную подделку под пиво известной марки, я выждал пару мгновений, позволяя встревоженным искателям спуститься достаточно низко, и с размаху запустил бутылку во мрак лестничного проёма. Дребезг разлетающихся осколков и приглушенный мат указали, что бросок оказался удачным.