Страница 37 из 53
Одна из дам схватила другую за локоть и повела в сторону. Я проводил их печальным взглядом.
- Никто не хочет со мной со мной дружить.
- Зачем тебе ещё друзья? У тебя есть я - и друг, и жена, и загадка.
- И верно, - согласился я с суккубом. - Если, конечно, ты не исчезнешь столь же неожиданно, как появилась.
- Даже не надейся.
Но внешний мир словно решил встряхнуться от многодневной рутинной дремоты. Свернув на соседнюю улицу, которую, в силу её широты и, особенно, высокого памятника солдату со вскинутым в гранитной руке каменным автоматом, можно было назвать проспектом, я наткнулся на плотное скопление беспокойных людей. Как раз за массивной статуей, около зелёного здания банка. Не знаю, имели ли его стены такой цвет в действительности, или же демонические видения так исказили моё цветовосприятие.
Поодаль, под перекрестными взглядами толпы я обнаружил дымящийся автомобиль инкассационной службы, будто прорвавшийся из остросюжетного фильма: разбитые окровавленные стекла, дыры от множества пуль в тонком металле, опять же, струи серого дыма из-под деформированного капота. Пара человек в штатском осматривали машину, а несколько полицейских в форме и сотрудники службы безопасности банка широкой цепью окружали место битвы, оттесняя не в меру настойчивых зевак.
Любопытство взяло верх над брезгливостью, и я обратился к ближайшему мужчине - прямому как лом старику со стальным взглядом бывшего военного или, как минимум, стража закона. Такие люди неприятны в общении, но зато не разбавляют факты лишними домыслами.
Хмурый дед поведал, что буквально полчаса назад в бок выезжавшей от дальней двери банка машины врезался синий джип, из которого немедленно выскочили вооруженные люди и в упор расстреляли инкассаторов. Затем убийцы вытащили сумки с деньгами, вернулись в свой автомобиль и унеслись вниз по улице. Всё произошло примерно за две минуты.
Заметив изумление на моем лице, старик пояснил:
- Да, я всё видел своими глазами. Вот, стою, жду, когда эти кретины додумаются поискать свидетелей.
Мой мозг отказался верить, что полицейские могут быть настолько халатны, когда речь идет о посягательстве на банковскую систему - главный экономический рычаг порабощения людей в развитых странах, посему я принялся искать объяснение их неторопливости. И нашел, немедленно указав старику на камеру видеонаблюдения на фасаде банка. С угла, под которым находился окуляр, несомненно, вся сцена преступления прекрасно просматривалась. Я предположил, что камера могла даже запечатлеть лица разбойников.
- Они в масках были, - возразил старик. - Хм. В наше время камер было меньше. Только на посольствах...
Сил слушать предания седой древности я в себе не обнаружил, посему мгновенно ретировался.
- Не понимаю, зачем убивать потребовалось, - пробормотал я, удаляясь от собрания. - Неужели настолько уверены, что не поймают?
- О чем ты?
- Дед сказал, что убийц было трое, и ещё один сидел в машине. За такое побоище всем, кроме водителя, грозят пожизненные сроки. Да и к тому суд не будет особенно милосердным. На такой риск идут только при хорошо составленном плане. Чтобы осуществить успешное нападение, нужно знать время, место и, самое главное, сумму, перевозимую инкассаторами. Если всё это известно, необходимость в убийстве отпадает, всегда можно придумать менее жестокий способ отбора денег.
- Не всех заботит человеческая жизнь. Убийство - самый надежный способ подавить сопротивление.
- Не спорю. Но я рос, читая Конана Дойла, и не могу избавиться от подозрений, что кто-то из инкассаторов сам слил информацию грабителям, а те передумали с ним делиться.
- В жизни редко встречаются скрытые сюжетные линии, - заметила демоница. - Тебе стоит умерить подозрительность, иначе скоро до обнаружения мировых заговоров дойдешь.
Я сдержанно улыбнулся.
- Нет. Я не верю в конспирологию. Большинство так называемых мировых заговоров можно объяснить не слишком удачными попытками правящих кругов скрыть свою некомпетентность и безответственность. Я верю в глупость.
- Лечебница на тебя плохо повлияла, - с неудовольствием заметила демоница. - Уверена, в детстве ты верил, что некто злой дергает тебя за ниточки.
Я честно попытался вспомнить что-нибудь похожее, но затем отрицательно покачал головой.
- Ничего подобного. Напротив, всю жизнь я наслаждаюсь волей. Если хочу что-то сказать или сделать, я себя не останавливаю. Проблема только в том, что обычно я ничего не хочу.
Демоница больно ткнула меня локтем в бок и на моё справедливое возмущение ответила, что я несу чушь.
- Воля - это стремление и умение достигать желаемого. Если ты ничего не хочешь, то и воли у тебя нет, так что бросай выражаться внутренне противоречивыми фразами. Сам недавно защищал логику.
Мне хватило наглости возразить, что я волен противоречить самому себе, но суккуба это не впечатлило. Демоница внезапно проявила упорство и весьма жестко осудила мою беспечность. По её словам, человек, не стремящийся к возвеличиванию своих потребностей, довольствующий настоящим и оставляющий возможность преобразования мира другим силам, не более чем животное.
- Они питаются продуктами, приготовленными другими людьми, пользуются чужими изобретениями и технологиями, даже мысли свои заимствуют: семья, работа, страна, дом, пища; бездарные твари, лишенные творческой искры, называют это естественными потребностями. И они правы, ведь для животных нет иных потребностей, кроме потребления и поглощения, только жрать и не производить ничего, кроме навоза, - вот удел зверей. Считая себя важными, они, по сути, являются машинами по переработке чужого труда в дерьмо; умеют только переваривать: еду или идеи - неважно. И ты пока что один из них - скот, щиплющий траву на склоне мироздания. Что ты создал? Чему дал жизнь? И я не говорю о продолжении рода, ибо оно есть мерзкая ошибка: будь ты хоть отцом целого выводка, дети вырастут и без тебя, даже раньше поймут, какая помойка этот мир. Я говорю о плодах ума, которым ты по воле хаоса наделен: что нового породило твоё великое воображение? Разум каждого человека невероятно могущественен, способен подменить собой целый мир; а твой выделяется даже на столь ярком фоне. Но как ты его применяешь? Для мелкого обмана, шуток и самоизоляции. Проснись! Вселенная - это гигантская коробка с подарками, надо только открыть её, и дары природы сами падут к твоим ногам. Хочешь быть бессмертным драконом? Ты можешь им стать! Уже сейчас ты способен увидеть путь к осуществлению своей мечты, ведь всё начинается с фантазии, игры воображения. Позволь своим желаниям вести тебя!
Злая откровенность, с коей говорила демоница, тронула моё сердце. Остановившись в гибком потоке людей, огибающем нас, как ручей обходит камень, мы смотрели в глаза друг другу, почти соприкасаясь лбами и носами.
- Не могу понять, - медленно заговорил я. - Ты демон страсти или прогресса?
- Они едины. И поверь, ты сполна это ощутишь, когда поддашься мне и примешься за дело. Я утолю все твои порочные страсти и распалю те, чей жар нельзя потушить, не изменив мир.
- Ты не всадник Апокалипсиса. И даже не суккуб. Ты муза, - подобрал я верное сравнение и удивился, как мог не понять этого раньше.
- Нет, милый, - сверкнула белыми зубами моя мечта. - Музы не спят со своими поэтами. Тебе повезло больше.
- Но ради чего всё это? Я имею в виду - для тебя. Чего ты сама хочешь?
- Хватит донимать меня вопросами, - отмахнулась демоница. - Слушай свои желания, а не мои. Я лишь часть тебя.
- То есть, - поразмыслив, предположил я, - мои действия в настоящую минуту можно считать проявлением нарциссизма?
И поцеловал суккуба. Да, это случалось всё чаще, но это чертовски приятное занятие, и не вижу ничего плохого в повторении снова и снова.
Наверное, окружающим людям в те двадцать секунд я казался страннее, чем когда-либо.