Страница 10 из 47
не оказываемся живот к животу. Я срываю с нее остатки ткани ее топа и сбрасываю их вниз,
открывая пышную шикарную грудь.
И на одной мерцает бриллиантовый пирсинг.
Ахренеть.
Мой член становится тверже, изнывая от такого вида. Я атакую ее груди, как ненасытное
животное — посасывая и покусывая, хватая и потягивая их своим руками. Мой рот накрывает ее
проколотый сосок, пробуя на вкус холодный метал и жаркую плоть. Зажимаю его своим зубами и
смачиваю языком. Ди извивается подо мной и хнычет, царапая мою спину своими коготками,
оставляя обжигающие сладострастные следы.
— Трахни меня, Мэтью, — изнывает Ди. — Мне надо, чтобы ты меня трахнул, сейчас.
В один миг, я вынимаю из бумажника презерватив и натягиваю его в рекордное время.
Схватив ее за лодыжки, я тяну ее к себе, так, чтобы ее задница была на краю кровати. Медленно я
прикасаюсь кончиком своего члена к ее жаждущей киске, дразня ее у самого входа.
Потом я смотрю ей в глаза и спрашиваю:
— Как… как тебе хочется?
— Жестко, — стонет она. — Жестко и глубоко. Я хочу чувствовать каждый чертов дюйм тебя
внутри себя.
Я вхожу в нее жестко, так глубоко, как только могу. Спина Ди дергается на кровати, и она
кричит:
— Да! Пожалуйста… да.
Медленно, я выхожу, до тех пор, пока в ней не остается лишь головка, потом толчком вхожу
обратно, делая бедрами круговые движения, потираясь об ее клитор, когда погружаюсь в нее по
самые яйца.
Это чистой воды наслаждение — первобытная страсть, голод на уровне инстинкта.
Я держу ритм, который так нужен Ди, с каждым толчком трахая ее до потери сознания. До тех
пор, пока она не начинает тянуться ко мне, умоляя о том, чтобы я был быстрее. Накрываю ее своим
телом, и она обвивает меня своими руками за шею, целуя меня в губы, когда я с яростью вхожу в нее.
20
Она прижимается щекой к моей щеке, когда кончает — глаза закрыты, кричит мое имя снова
и снова, просто феноменальный звук, который я никогда не забуду. И когда ее оргазм сжимает мой
член, я тоже кончаю — и мой оргазм такой сильный и долгий, я просто уверен, что отключился
нахрен.
Это невероятно. Потрясающе. С легкостью могу назвать это самым замечательным сексом в
моей жизни. И пока я все еще внутри нее, прежде чем мое сердцебиение успевает ослабнуть, я
понимаю, что Ди Уоррен не похожа ни на одну женщину, из которых я встречал.
***
После того, как мы отдышались, Долорес поднимается и исчезает в ванной комнате, потом,
спустя несколько минут выходит в шелковом разноцветном узорчатом халате. Я хватаю с пола свои
штаны, выуживаю из кармана пачку сигарет, и спрашиваю ее:
— Не возражаешь?
Она открывает окно, потом вытаскивает наполовину скуренный косяк из деревянной
шкатулки, что стоит на ее туалетном столике. Она поднимает его вверх.
— Делай, что хочешь.
Кладу голову на одну согнутую руку и закуриваю. Ди скользит в кровать рядом со мной, ставя
пепельницу на мою грудь, и затягивается травкой. Халат ее распахивается, обнажая ее великолепную
грудь с пирсингом. Я выпускаю клубок дыма и провожу пальцем по колечку.
— Откуда это у тебя?
Она глубоко затягивается, ее губы обволакивает дым, когда она говорит:
— Помнишь, я тебе рассказывала, как мы вместе выросли с Билли и Кейт?
Я киваю.
— Билли — самый младший, но только на несколько месяцев. Когда ему исполнилось
двадцать один, празднуя, мы вдрызг напились. Кейт и Билли сделали тату. Я пирсинг.
Я слегка тяну за колечко, прикасаясь к нему, и проверяя его, словно ребенок с новой
игрушкой в рождественское утро.
— Это чертовски сексуально. Но мне любопытно, почему ты не сделала себе тату?
Она тушит бычок в пепельнице.
— Тату — это надолго. А я не люблю, чтобы что-то было на моем — или в моем — теле, от
чего я не могла бы избавиться.
Я тушу свою сигарету и убираю пепельницу на прикроватную тумбочку. Потом
поворачиваюсь на бок, лицом к Ди-Ди.
Она опускает руку ниже и обхватывает своими пальчиками вокруг моего члена, большим
пальцем поглаживая крайнюю плоть.
— А у тебя откуда это? Я думала, всем католикам делают обрезание?
— Думаю, это Иудаизм.
Потом объясняю:
— Я родился слабым — нечего страшного, но достаточно, чтобы моя мать переживала обо
всем, что могло бы доставить ненужные проблемы.
По какой-то безумной причине, мои родители решили, что через обряд обрезания я пройду,
когда стану сильным, здоровым мужчиной. Я не позволю — никогда — скальпелю приблизиться к
своему члену, если от этого не будет зависеть моя жизнь.
А, может, даже и тогда не позволю.
Да, на случай, если вам интересно, было несколько девчонок в старших классах, которые
слегка… сомневались на счет того, как все пройдет с неподрезанным членом. Но стоило им лишь
попробовать, и понять, что это работает так же, как и все остальные модели, это пользовалось
большим спросом.
Она продолжает водить рукой по всей длине, пока я не становлюсь твердым и горячим в ее
руке. Потом она смотрит вниз и говорит:
— Мне нравится. Он милый.
21
Хватаю Долорес за бедра, перекатываюсь на спину и понимаю ее над собой, так что, она
оказывается сидя на мне верхом.
— Да уж, теперь у тебя официально проблемы с прилагательными. Это киски милые, но не
пенисы.
Ее халат полностью распахивается, и я облизываю свой большой палец, а потом прижимаю
его к ее клитору, чтобы показать ей, какой милой я считаю ее киску. Охрененно шикарной.
Ди начинает с хихиканья, но заканчивает стоном с придыханием.
— Просвети меня. Какие прилагательные подходят для такого мужественного
могущественного члена?
Ее бедра повторяют движения моего пальца, который вращается по кругу.
— Могущественный — хорошее начало. Жуткий тоже подойдет. Сильный, впечатляющий —
всегда выигрывают.
Я начинаю вращать пальцем сильнее. Она движется быстрее. И бормочет:
— Учту на будущее.
Потом она прикусывает губу и смотрит мне прямо в глаза.
— Люблю трахаться, когда я под кайфом.
Она поднимается выше на своих коленях.
— У меня такое чувство, что я тоже это полюблю.
***
— Черт, это было замечательно, — восклицает Ди в подушку, куда она только что уткнулась
своим лицом.
Стоя на коленях позади нее, я стягиваю презерватив номер два и падаю рядом с ней.
— Это да!
Поза раком никогда не разочаровывает.
Она поднимает голову и смотрит на часы.
— Черт. Через четыре часа мне надо вставать на работу.
Чтобы вам было ясно — это намек на то, что мне пора уходить. Это такой способ сказать
Спасибо за секс. Прощай. Большинство моих девиц на одну ночь не для ночевки вместе. Только если
я не уставший в конец, я предпочитаю спать в своей постели.
Я встаю и начинаю одеваться. Застегиваю штаны, но все еще без рубашки, говорю Ди:
— Я сегодня отлично провел время.
Она переворачивается на спину, даже не пытаясь скрыть свою нагую прелесть.
— Я тоже.
Мой взгляд гуляет по ее блестящей от секса коже, задерживаясь на соске с пирсингом,
который молит о том, чтобы с ним поиграли еще.
— Я хочу увидеться с тобой снова.
Ди улыбается.
— Хочешь сказать, что хочешь трахнуть меня снова.
Натягиваю на себя рубашку и признаюсь:
— Малыш, это само собой, — подбираю с пола пачку сигарет и запихиваю ее в карман. — Я
тебе позвоню.
Она отвечает коротким смешком и закатывает глаза. Берет шелковый халат и встает рядом со
мной.
— Что? — спрашиваю я, слегка смущаясь.