Рифейские горы

Она не заплакала, как обычно бывало, после того, как он отпустил её. Отползла в сторону, на него не глядя, пряча за стеной волос открытое его взглядам тело.

- Ты красивая...

Ирида не ответила, только всхлипнула со вздохом. Кэйдар поймал её за локоть, рывком притянул к себе, обнимая другой рукой за плечи.

- Не надо меня трогать!

- Я мне нравится тебя трогать!

Он прижимал её спиной к груди, заставляя положить голову на плечо, держал обеими руками: одна рука на животе, другая - через грудь на плече. Ирида боялась дышать, боялась пошевелиться. Что с ним? Обычно он уходил почти сразу...

- Ты могла стать женой варвара, но теперь ты моя... Женщина будущего Правите-ля... Мать будущего Правителя...

- Не надо!- Она попыталась скинуть с себя его руки, толкнулась прочь, но освобо-диться не смогла: он, как обручем, сдавил, зашептал на ухо:

- Не дёргайся. Я отпущу тебя тогда, когда сам захочу, понятно?

Ирида будто не слышала его, повторила попытку. Кэйдар держал её крепко и одной рукой, второй - запрокинул голову, нашёл губы, поцеловал неожиданно для неё самой и поэтому, наверное, почти нежно.

Она сидела, подтянув к груди левую ногу, нога Кэйдара также была притянута.

- Видишь, у нас один цвет кожи, не по аристократической моде. Ты, потому что рождена под солнцем, а я - аристократ лишь до половины.

Ирида вздрогнула, когда его ладонь легла ей на колено, двинулась вверх, лаская кожу, нежно, но сильно, когда понимаешь: чуть дёрнись, - и ласка превратится в боль.

- Не надо. Прошу вас...

Он легко опрокинул её на спину, вдавливая в мягкое одеяло, зашептал:

- Если ты не будешь отбиваться, я покажу, что это может быть очень приятно...

* * *

Последний осенний месяц подошёл к концу. С Аскальского моря подули сильные ветры. С началом ветров можно ждать зиму. С такой погодой выход в море прекра-тился почти полностью, приостановилась и торговля с соседями.

Эти два зимних месяца надо просто пережить, зная, что после стихнет ветер, и начнутся проливные дожди. Дожди тоже идут почти месяц, с редкими передышками, но почти без остановки.

В это время на улицу без дела лучше не выходить. Стоит простудиться, и проболе-ешь до лета, а можно и вовсе не подняться.

Скучное, тяжёлое время!

Но именно в этот месяц справляется самый весёлый праздник, неделя Ночных Бдений.

Айна любила дни Бдений с самого раннего детства. Это жрецам в храме приходит-ся туго, это им не спать всю последнюю неделю ноября и сторожить священный огонь. А другие люди Столицы должны не давать им спать. А что может разогнать сон, как не громкая музыка, пляски переодетых до неузнаваемости господ и просто-людинов, хороводы, шествия и песни?

В эти дни позволялось делать всё, ведь миром правила жена Солнцеликого, богиня ночи и смерти. Если недостаточно развеселишь её, она в следующем году пошлёт за твоей душой своих демонов. Лучше веселиться и петь, а то кто его знает?

Спать было некогда, может, только днём, часа три-четыре, а ночью во Дворце собирались толпы гостей.

Айна на каждый день готовила себе новый костюм, а сегодня решила примерить наряд крестьянки. Свободное платье из грубой льняной ткани серой нити, перевязан-ное по талии расшитым пояском. Боковые швы на такой одежде не сшивались, бога-тые женщины надевали под низ паттий женского покроя, длиною ниже колена. Про-стые крестьянки и рабыни ходили так.

Даже пряжки к своему костюму Айна выбрала попроще, из бронзы, а ещё она оставила непокрытой голову и распустила волосы. Так появляться на люди могли лишь незамужние девушки, но кто мог упрекнуть дочь Правителя?

Она чувствовала на себе взгляды мужчин, она купалась в них, она могла выбирать любого. Даже Дариана поняла: сегодня ей с подругой не равняться. Адамас ходил следом, как пришитый. В одежде простого воина, в панцире и с мечом, он тоже казался очень красивым.

А Лидас? Этот сухарь появлялся все дни в своей обычной одежде, без всякого костюма. Айна видела, он смотрит на неё со своего места, и ей хотелось дразнить, заставлять ревновать и мучиться. Поэтому она вышла в танец с колокольчиками - Адамас встал к ней в пару, поэтому она позволила ему обнимать себя чуть крепче, чем это нужно партнёру по танцу, поэтому она смеялась в ответ на шутки гостя и принимала его ухаживания легко, без страха выставить себя в дурном свете.

Лидас проглотил это молча, но не его равнодушие взбесило Айну. Отнюдь! Он обнимался с рабыней-танцовщицей. Она - эта полуголая девка! - сидела у него на коленях, говорила ему что-то, смеялась в ответ на его слова - и целовала! Целовала прямо в губы! Её мужа, её мужчину! И он знал, что она ЭТО видит. Знал - и позво-лял подобное себе и ей!

А потом он будет клясться, что любит только её одну, что нет для него других женщин?! Как он может врать ей, этот варвар? Как он смеет вообще вести себя с ней так?

Я простила его тогда за виэлийку, а он?! Ну, только подойди теперь! Только по-пробуй!..

Мести требовала разъярённая душа. Где Адамас? Куда он подевался?

Ах, и он подцепил себе какую-то пастушку! О, да это же Мидала, дочь верховного жреца, девушка незамужняя и очень богатая.

Ну, что же, продолжай поиск подходящей невесты, это твоё право...

_______________________

Айвар еле успел отпрянуть от распахнувшейся с грохотом двери. Госпожа, запы-хавшаяся, разъярённая, ворвалась в комнату, упала спиной на ложе. Лежала, тяжело, с хрипом дыша, говорила что-то негромко сквозь зубы, ударяя стиснутым кулачком в мякоть подушки.

Вдруг рывком приподнялась на локтях, прямо глядя на него, приказала:

- Иди ко мне!

Айвар опустился перед ложем на колени и только тут увидел, что госпожа боси-ком. Вживаясь в образ простолюдинки, она даже сандалии решила не надевать.

Выпрямился, стараясь не глядеть на неё, сердце и так уже колотилось в груди, как молот о наковальню, но слова её всё равно услышал:

- Ну, целуй! Я же вижу, что хочешь...

И тут, схватив за запястья обеих рук, рванула на себя. Он упал на локти, в послед-ний миг опёрся коленом о край ложа.

- Трусишь, да? А если я прикажу, послушаешься?

Дёрнула поясок его паттия, другой рукой за шею притягивая к себе.

- Глупый мальчик... Глупый неопытный мальчик... Милый...

Он очень долго сдерживался, все эти месяцы терпел её явно издевательские шутки с игрой в заигрывание, но теперь понял, что не выдержит, не справится с собой, слишком уж далеко всё зашло. Он даже перестал бояться конфуза, возможного при первой в жизни близости с женщиной. Все мысли, все страхи, всю неуверенность затопили слепое возбуждение и злость. "Ты думаешь, я и дальше буду играть? А если у этой игры сменятся правила?"

Рванул поясок на себя, а потом пряжки, одну за другой, отбросил эту половину платья в сторону.

"О нет!.."- Айна неожиданно испугалась. Нет, совсем не так она хотела. Нет! Не его власти над собой. Ей самой хотелось править им. Самой!

- Нет! Что ты делаешь?! Не надо!.. Убери руки!..- она толкнула его ладонью в грудь - он поймал эту руку; попыталась сомкнуть ноги - мешало его колено.- Не смей, я сказала...

Он держал её за одну руку, а другой ласкал тело: ногу от колена и выше, выше, живот, грудь, шею - сильно, порывисто, со страстью. Но не целовал, он не умел целоваться, это Айна уже давно поняла.

"Лидас! Лидас может войти сюда в любую минуту..."- мысль родилась и тут же пропала. Она не могла больше ни о чём думать, только чувствовать, чувствовать его тело каждой клеточкой своего. Ощущать жар его дыхания на щеке и на шее, мяг-кость волос под пальцами, упругую силу молодого тела, слышать его стон и дрожь при последнем толчке.

Всемогущий Отец! Почему никогда этого не было с Лидасом?! Ни разу! За все пять лет! Это сладкая месть. Более сладкой мести она не испытывала.

- Прости...- поправился.- Простите, госпожа.- Передвинулся, отпуская, подал оде-жду прикрыться.