Рифейские горы

А аран, заметив верёвку на руках Айвара, не стал убивать его, потащил за собой.

Оступаясь в истоптанном снегу, спотыкаясь о тела и оружие, они вдвоём прошли через место сражения к самому краю обрыва. Тут снег слепил своей чистотой, здесь расположились победители. Сюда они сносили тела своих погибших, здесь осматри-вали и перевязывали раненых.

Несмотря на слабость, Айвар смотрел во все глаза. Он до этого не видел ни одного арана. Они, земляки и родичи его матери, рождали в нём двоякое чувство: интерес, огромный интерес, и одновременно опасение за свою жизнь.

Все одинаково высокие ростом, с длинными ниже плеч светлыми волосами. Тако-му сходству между собой при первом взгляде нельзя было не удивляться. Ничего подобного Айва в своей жизни не видел. Он смотрел и не мог сдержать осторожной изумлённой улыбки.

Эта улыбка сама собой сошла с лица, стоило Айвару встретиться глазами с Лида-сом. Тот был жив, здоров, по крайней мере, на первый взгляд, сидел прямо в снегу, привалившись спиной к камню, поддерживал под локоть левую руку. Глаза недобро понимающе сузил, узнав Айвара. А потом отвёл взгляд, с безразличием отвернулся.

- Ватамас сут? (Кто ты?)

Айвар перевёл глаза на голос. Молодой аран верхом на коне остановился перед ним. Одного взгляда хватило понять, что перед ним не простой человек, а кто-то из знати, тот, кто руководил нападением.

Нагрудные пластины доспехов с золотой насечкой, золотая фигурная застёжка, скрепляющая края белого плаща под горлом. Золотой обруч на голове, не позволяю-щий длинным - ниже плеч - волосам лезть в глаза, мешать во время боя.

А лицом молодой, не старше тебя самого. Открытый смелый взгляд, ещё по-мальчишески мягкая линия щёк, но уже по-взрослому затвердевшие скулы и подбо-родок. Симпатичный аран, хоть и старается выглядеть суровым. Наверняка, сын вождя.

- Проводник... Всего лишь проводник,- ответил Айвар на своём, марагском языке, так как не знал, как на языке аранов звучит это слово.

- Мараг?- конник несказанно удивился, а другие араны, слышавшие ответные сло-ва Айвара, возбуждённо заговорили все разом. Кто-то даже потянул мечи из ножен. Сам Айвар не шелохнулся, только кивнул. Прислушался к фразам, невольно улавли-вая отдельные слова...

Все они были против марага. Предлагали убить прямо сейчас, но не забирать с со-бой ни в коем случае.

- Авот! (Тихо!)- крикнул царевич, поднимая раскрытую ладонь, и все тут же за-молчали.- Ю самат а ви! (Он пойдёт с нами!)

Конечно, Айвар не ожидал, что его отпустят, но и эти слова он тоже рад был слы-шать. По крайней мере, этот молодой аран пока не настроен тебя убивать. И если он действительно их предводитель, тебя никто не тронет.

Верёвку с него наконец-то сняли, но, продолжая не доверять и опасаться, приста-вили для охраны одного из своих. Пусть! К постоянному присутствию охранников Айвар уже привык.

Растирая запястья и плечи, тяжело опустился немного в стороне от всех, украдкой следил за тем, как победители наводят порядок на поле боя.

Каждого из своих погибших они собирались забрать с собой, заворачивали тела в специальные полотнища, вкладывая в руки, сложенные на животе, меч или луч со стрелами. Тут же рядом осматривали раненых.

Мёртвых аэлов сбрасывали в глубокую расселину, туда же стаскивали и лошадей.

Каждый знал свои обязанности, будто не в первый раз аранам приходилось зани-маться подобным делом.

Оживились все только тогда, когда среди тел был найден живой Кэйдар. При падении с коня он очень сильно ударился головой, без сознания пролежал всё это время, придавленный конём и другими погибшими.

Араны помнили, как отлично дрался он во время боя, заколоть сразу же не реши-лись, притащили его к своему предводителю.

А как обрадовался и одновременно испугался Лидас!

Кэйдар жив! Слава Создателю и Светлому Имени Его!

Со всех своих жалких сил бросился к нему. И они оба оказались перед аранским вожаком.

- Вы не имеете права убивать его!.. Это Наследник... Наш Наследник... Мой гос-подин...

Кэйдар сам на ногах не стоял от слабости, держался левой рукой за бок, а за пра-вую его крепко схватил воин-аран. С виду он и не понимал до конца всей серьёзно-сти происходящего, смотрел помутившимся взглядом прямо перед собой. Лидас попытался закрыть Кэйдара собой, с отвагой приговорённого к смерти взглянул арану в глаза, снова повторил:

- Это наш Наследник!.. Он - благородный человек! Он - господин... Его нельзя убивать... Я не позволю, слышите? Сначала меня... меня вам придётся убить... Но не раньше...

Они не понимали его слов, но ситуация и так была ясна без переводчика.

- Он хочет, чтоб ему сохранили жизнь. Наверняка, они друзья,- заговорил другой аран, придерживающий коня молодого воина за поводья у самых губ. Немолодой, с красиво подстриженной тёмно-русой бородой, с повадками старого, мудрого волка, он советовал осторожно, не настойчиво, предлагал, а не приказывал.- Они - все чужаки, не араны... Нам нельзя брать их с собой... Дайрил, твой отец...

- Напротив!- царевич упрямо наклонил голову, сверкая золотым обручем в воло-сах.- Отцу будет интересно их увидеть... С такими, как эти,- подбородком указал на Лидаса и Кэйдара,- мы ещё ни разу не сталкивались... Посмотри сам, эти волосы... А глаза? Их, верно, в день Творения лепили из земли... Ничтожные из людского семе-ни! Да и убить их мы всегда успеем...

Они переговаривались между собой, но понять их мог только Айвар, да и то, он не настолько хорошо знал разговорный аранский.

Их всех троих решено было оставить вместе, не ясно, правда, на каком положении, так как связывать их не стали, перед дорогой даже дали каждому хлеба и ячменного пива - для поддержания сил.

Кэйдар был настолько плох, что от всего отказался, его и так тошнило и рвало. Он держался за свою больную голову, а большего в его состоянии было не дождаться. Хорошо ещё, что хоть шёл он сам, на своих двоих.

Лидаса встревожил его вид, его безразличие ко всему. Он даже про Велианаса не спросил, не поинтересовался судьбой остальных. И марага возле себя совсем не замечал. Они так и держались вместе, шли в конце, среди повозок, на которых везли раненых и мёртвых.

Мараг шёл на шаг впереди, не пытался заговорить ни с кем из них двоих. Наобо-рот, заметно сторонился, подчёркивая свою непричастность к аэлийской крови.

Но их и на ночь разместили вместе. Да, эти чужаки не видели между ними никакой разницы. Откуда им было знать, что перед ними представители трёх народов, наро-дов аэлов, иданов и марагов? И по положению своему они никогда не стояли рядом: аристократы - и раб, бывший телохранитель.

Будь Кэйдар здоров, он бы возмутился, это точно. Он не стерпел бы подобного к себе отношения. Чтоб его кормили одним хлебом вместе с рабом-марагом? Укры-ваться с ним одной кошмой? Пить воду из одной бутыли? Ни за что! Уж это-то Ли-дас знал наверняка.

Но Лидас и сам не привередничал, для всего этого он слишком устал, - да что там! - выдохся до предела всех своих возможностей. А тут ещё и рука разболелась к ночи. Возбуждение и шок после боя и поражения понемногу улеглись, и боль, которую полдня почти не замечал, теперь не давала уснуть. Не зная, как быть, как поудобнее пристроить сломанную руку, Лидас проворочался всю ночь. А рядом Кэйдар лежал, на спине с закрытыми глазами, не шевелясь, как мёртвый. Ни словом не упрекнул, не прикрикнул.

Зато мараг, видя такое дело, перебрался отдельно, завернулся в один лишь плащ, сычом просидел до утра, почти не двигаясь. А под утро вообще куда-то улизнул, даже охрана его отсутствия не хватилась.

Вернулся так же незаметно, и прямиком к Лидасу. Опустился перед ним на кор-точки, заговорил:

- Вам перевязку нужно сделать... Осмотреть кости, может быть, выправлять при-дётся... И вот,- вытащил из-под плаща узенькие дощечки,- мне лекарь их одолжил...

Лидас, сидевший поверх скомканной кошмы с подогнутой под себя левой ногой, поднял глаза на марага. Долго смотрел, кусая нижнюю губу, не хотел он принимать помощь от него, но боль оказалась сильнее гордости.