Возвращение домой

– И вы все, в Гвардии, все двести человек такие же, как и ты? – Дик придвинулся ближе, глядел и слушал, и усиленно пытался понять, осмыслить услышанное, словно от этого зависела его жизнь. Ничего себе! Гвардеец – здесь, на Гриффите, совсем рядом, видимый воочию! Увлёкся! А когда Дик увлечён, он будет докапываться до самой сути, пока не останется ни одного неясного момента, ни одного вопроса.

– В смысле? Как понять, такие же, как и я? – Джейк удивился, но потом догадался, о чём это Дик. – Ты, наверное, о внешности?

– Ну да! Цвет глаз, лицо, фигура… – подхватил Дик, радуясь, что собеседник его понимает. – Даже рост… Вы все, как один!.. Как из… из инкубатора! Будто вас специально таких разводят! Сложно таких вот двести собрать, одинаковых‑то!.. – он с сомнением покачал головой, не мог никак понять и мучился от этого, считая, что всему виной его необразованность или небольшой ум.

– Да нет же! – Джейк невольно рассмеялся, всё‑таки этот парень здорово ему помогал, отвлекая своими вопросами. – Хотя многие так думают… Глядят новости, презентации, поездки и турне Его Величества, а там всегда гвардейцы один к одному, как по шаблону… Это заблуждение! Довольно распространённое заблуждение!.. Те, кто окружают Его Величество, те, кто сопровождают Его всегда и везде – это Особый Элитный отряд!.. Их всего тридцать! Иногда – меньше, но никогда – больше!.. И их‑то как раз и отбирают из гвардейцев, после второго курса Гвардии, из тех, кому уже исполнилось восемнадцать…

– А ты из Гвардии или из этого отряда?

– Я состою и там, и там, – терпеливо объяснял Джейк озадаченному парню. Увлёкся разговором и почувствовал, что на душе заметно полегчало. – Числюсь в Элитном отряде… Выполняю все соответствующие обязанности… Охрана, сопровождение, прочее… – и тут снова в памяти всплыл тот танец с Урсулой Тилльштоф, и сердце больно стиснуло, как будто в кулак кто сжал. Да‑а, были обязанности и такие… Джейк тряхнул головой, прогоняя это наваждение, загоняя воспоминания поглубже, в самый дальний закоулок сознания. Как всегда не кстати! – Но при этом остаюсь гвардейцем! Служба в Элитном отряде не исключает Гвардии… Мы, так же, как и все остальные, служим семь лет, только у нас программа обучения глубже и обширнее…

– А другие гвардейцы что делают?

– Их тоже делят по специальностям, также после второго курса… Каждого по результатам экзаменов и тестов… Склонность к технике – в группу механиков, к ремонтникам… Они строго следят за всем транспортом, каким пользуется Император, от «легковушки» до космического корабля… Есть компьютерщики, пилоты, программисты, аналитики… Вообще‑то, это довольно сложно, так сразу и не расскажешь…

– И сколько курсов вы учитесь? – вот ведь дотошный парень! – Семь лет же, да? А с какого возраста вас набирают? Моретти говорил, что с пятнадцати лет. А ты сам на каком курсе?

– Курсант третьего курса первого года обучения! – Джейк вздёрнул подбородок, сделал серьёзное лицо, выпрямился и расправил плечи, словно рапорт сдавал, а потом рассмеялся с горечью, добавил: – Четыре курса мы учимся! Первых три курса – по два года!.. А набирают нас с пятнадцати лет…

Кордуэлл, глядя на него, подумал с искренним сочувствием: «Жалеет о прошлом, наверное… Да, ему есть, что вспомнить, не то, что мне…»

– А вот на четвёртом курсе только год… – добавил Джейк и подумал с тоской: «А мне на четвёртом курсе и быть не суждено». – Но эти парни – уже элита! Вид, выправка, форма по индивидуальному заказу… Их на все парады выставляют… Пример для младших курсов…

Кордуэлл задумался, и Джейк тоже молчал. Вспоминал своё посвящение в гвардейцы. Первый день в стенах Академии, первую ночь в казарме – всё впервые в жизни… Перед этим, в течение всего дня ни один старшекурсник – хоть бы слово, хоть бы взгляд. Все упорно не замечали новичков! И никакой попытки унизить, указать соответствующее место… А потом, когда «молодежь» только‑только успокоится, расслабится, – по первому сигналу отбоя в их казарме собирались все курсы. Все до последнего человека! И тогда начиналось то, чего все ждали целый день… Легко представить, что переживали пятнадцатилетние дети, всего день назад покинувшие семью, в такой неимоверной давке, среди такого количества незнакомых лиц, явно враждебных… Тех, кто не выдерживал этого психологического воздействия, пытался переждать всё где‑нибудь в стороне, ловили, возвращали в казарму силой, усаживали на кровати; кровать была единственным местом, где новобранца не трогал никто, своеобразный островок безопасности. Но что творилось вокруг! Усаживали и держали! Под громкие крики, насмешки, улюлюканье, смех… Так проверялась их выдержка, их терпение. А ответная реакция веселила всех! Даже ставки делали на то, кто не выдержит первым, сорвётся в драку или в бега… И это продолжалось до появления четверокурсников… Они приходили позже всех, через специально установленное время… И при их появлении замолкали все! Потому, что с этого момента, с этой минуты начинался самый главный этап всего этого мистерического действа, именуемого посвящением!..

Заранее каждый четверокурсник выбирал себе одного новобранца из пополнения, руководствуясь какими‑то своими критериями. Именно с ним, он, четверокурсник, при всеобщем внимании и знакомился, обмениваясь рукопожатием… Таким образом фамилию новичка узнавали все, все будто и сами знакомились с каждым новым гвардейцем, а тот приобретал в стенах Академии покровителя. К нему в любом случае, в любой момент можно было обратиться за помощью, советом, защитой… И это правило действовало весь первый год, до ухода четвёртого курса в отставку…

А после «знакомства» устраивалась шумная вечеринка и каждый четверокурсник, бывший при полном параде, на весь вечер одаривал своего подопечного чёрным бархатным мундиром. Наброшенный на плечи каждого мальчишки‑первогодника, он символизировал передачу традиций всей Гвардии от старшего поколения к младшему. А также пожелание дорасти до своего, такого же мундира. А пока же только ощутить на плечах непривычный, но приятный вес серебряных погон, серебряных с тиснёным гербом пуговиц, тяжёлой нити аксельбанта… Приятное и трепетное чувство! Ради такого и вытерпеть можно все те смешки и крики… Жаль только, что Джейку быть на четвёртом курсе не дано, и не дано накинуть свой мундир на плечи испуганного подростка…

– А почему именно такие? – первым нарушил молчание Дик, перебив мысли Джейка. – Почему такие? Светловолосые? Синеглазые? Одного роста? Славянского типа! Зачем так строго с отбором? И кто устанавливал эти мерки?

– Да это давно уже! Больше ста лет… – ответил Джейк, обдумывая всю эту гору вопросов. Ответы на них он знал: в Гвардии они знакомились с историей её основания, к тому же он и сам много читал про это в библиотеке исторических и архивных записей. Он мог бы говорить о Гвардии часами, но уместен ли сейчас этот разговор?

– Ты историю хорошо помнишь? – спросил сам в ответ, стараясь для начала ненавязчиво проверить уровень знаний своего собеседника. Стоит ли пускаться в долгие объяснения или будет достаточно короткого ответа? – Это всё оттуда, ещё со времени заселения… – начал осторожно, неторопясь.

– Проект «Ноев ковчег», да? Так он, кажется, назывался? – радуясь за самого себя, подхватил довольный Дик, его глаза аж засветились: он что‑то знал и сам, мог поддержать разговор, значит, не такой и непутёвый. – Мы проходили это в школе!..

Да, именно с этого проекта и началась история солнечной системы с солнцем, названным при открытии Саяной. Открыли её ещё на Земле, по земным расчетам выходило, что на второй от Саяны планете – Ниобе – возможна жизнь, условия на ней близки к земным. И тогда решили снарядить большой грузовой космолайнер с добровольцами на борту, с образцами земной культуры, природы и техники…

Уже 250 лет прошло с того момента, как люди‑земляне вступили на землю своей новой родины. Земное название за ней так и закрепилось: Ниоба. А люди из землян превратились в ниобиан.

Природа Ниобы была и вправду схожа с земной: довольно мягкий климат, с тёплыми снежными зимами. Один континент и множество мелких островков… Бескрайние леса с растениями, озёра и моря, чистый воздух, многие образцы растений были схожи с земными, привезёнными с собой…