Возвращение домой

– Как он тебе, Тайлер? – спросил он вдруг. Неожиданно захотел поговорить. Поговорить просто, без соблюдения званий и других формальностей… Разговор на равных помог бы ему настроиться на предстоящую работу, расслабиться телом и собраться душой. Да и помощника не мешало проверить. Как он? Не трусит?

– Алмаар? – уточнил Джейк. Он никогда не спешил с оценкой других людей, подолгу к ним присматривался, этому его научил Элитный отряд. Поэтому ответил осторожно: – Сложная натура…

– Сложная! – Дюпрейн усмехнулся с разочарованием. – Я жалею теперь, что не пристрелил его сразу… Ведь мог же! Мог! Гнал тогда по следу, знал: где поймаю, там и убью! Голыми бы руками придушил паршивца… А столкнулись… Он же с автоматом был против меня… Мог бы выстрелить! А он не сопротивлялся даже… Рукой не двинул! Так и стоял, ждал, когда я сам его… И я не смог! – он с досадой скривил губы, нахмурился. – Пригнал назад… А теперь… теперь обуза для всех нас – и только! И это всё моя вина!.. Во всех этих неприятностях…

Он замолчал, закусил нижнюю губу, её сильнее нахмурился. Молчал и Джейк. Да и что тут, собственно, скажешь? Для себя он одно точно понял: при всей своей резкости, внешней агрессивности, при всём своём вызове, бросаемом и миру, и всем людям, Алмаар – не убийца! Мог же он любого из нас и капитана самого во сне прибить, так нет, – убирался тихо! И потом! Знал, что капитан по следу гонится, мог бы и пулей встретить, при своей‑то ненависти к нему.

Он же больше защищается, чем нападает! Правда, защищается немного другим способом и не только с помощью зажигалки с шилом. Если один молчит в ответ на все нападки и насмешки, то другой, – а Алмаар как раз из таких – обычно нападает первым, когда обидчик только рот раскроет… А отсюда и все его неприятности!

– Он же бродяжничал с двенадцати лет, воровал, наркотой приторговывал, в шайке уличной не раз отличился… Сидел несколько раз. Из отбросов, одним словом, – снова заговорил Дюпрейн с каким‑то отчаянием или даже со злостью на самого себя. – Такие типы хорошо понимают язык силы! Уважают её!.. Я потому и взял его в группу, думал: с этим‑то проблем не будет…

– А вы знаете, что Алмаар состоял в штате ОВИС? – спросил Джейк в свою очередь после того, как Дюпрейн замолчал и задумался. – Он – «информатор»! «Информатор», господин капитан!

Дюпрейн какое‑то время сидел, не дыша, смотрел из‑под нахмуренных бровей тёмными глазами, а потом, медленно повернув голову в сторону Джейка, спросил:

– А ты откуда знаешь? Кто тебе сказал? Сам Алмаар? Да такого быть не может! Он преступник, рецидивист, такого даже на завод грузчиком не возьмут. Ни на одно предприятие! А тут – Информационная Сеть! Чушь всё это! Бредни! Мало ли, что он сам наговорит. К тому же, про это ни слова не сказано в его личном деле. Одни данные из архива полиции…

– Не только в моём личном деле много неясностей, – заметил Джейк в ответ, пожимая плечами. Дюпрейн снова повернулся к нему, хотел ещё что‑то сказать, но проезжающая мимо машина оглушила их рёвом мотора. А когда она проехала, у капитана уже пропало желание продолжать разговор. «Мы же не на прогулке здесь! Пора и за дело браться… И так уже стемнело, придётся наощупь, по памяти… Интересно, а Тайлер как? Справится? Работа сложная предстоит…»

– Ладно, пора начинать! Чёрт с ним, с этим Алмааром, – произнёс он вслух и осторожно отодвинул ветку, приглядываясь к дороге. Прямо за кустами начиналась довольно глубокая канава, сухая в это время года, а от её края и до дороги, до самого криолитового покрытия обочина – полоска белого мелкого песка вперемешку со щебёнкой.

– Мины начинаются от той стороны канавы и до кустов, – наконец заговорил о деле Дюпрейн, – обочина «чистая»… Порядка я не знаю… вычислил пока одну. Вот здесь, в метре от нас… Её можно обезвредить отсюда, никто не заметит… Пока я занят, сиди, не шевелись, и ни звука, ни одного движения… Ясно? Начинаю нервничать, когда меня хоть что‑то отвлекает…

Дюпрейн осторожно, чтоб не брякнуло железо, снял и положил свой автомат на землю с ясным приказом: «Приглядывай!», а сам, опустившись на колени, переполз чуть‑чуть вперёд. Джейк очень и очень медленно повернул голову, слух у капитана чуткий, поэтому он и старался ничем не выдать своего движения, чтоб даже ткань ворота не хрустнула. Ему было интересно, хотелось видеть Дюпрейна за работой. Конечно, они в Академии обезвреживали и боевые мины, их обучение максимально приближали к реальности, но здесь… здесь совсем другое дело…

Он мог видеть только спину капитана, его осторожно двигающиеся руки, напряжённые плечи и отвердевшую шею. Тот сидел на земле, согнувшись чуть ли не в три погибели, в таком положении и дышать‑то тяжело, но Дюпрейн, казалось, не замечал ничего вокруг. Когда мимо пронеслась ещё одна машина – большой тягач с пустым прицепом – капитан даже не дрогнул, лишь шумно выдохнул из лёгких воздух перед тем, как вывинчивать взрыватель. Тут Джейк уже не выдержал и по‑тихоньку переполз поближе.

Мину вкопали по всем правилам сапёрного дела, да ещё и с хитростью: частично под кустом, в переплетении корней, частично – на открытом месте. Склонившаяся к земле ветка прикрывала эту ловушку, отвлекала внимание… Даже травинки зелёного дёрна вокруг мины казались не тронутыми и совсем свежими: ни одного корня, значит, не перерезано, ни одного стебелька. Работа на «отлично»!

Когда Джейк подобрался, Дюпрейн уже разгрёб всё это великолепие, весь этот шедевр сапёрного дела. Осторожные, чуткие пальцы вывинчивали узкую трубочку детонационного устройства. Сейчас малейшая дрожь в руках, любое неверное движение, ошибка могли привести к взрыву.

– Всё! – шепнул одними губами Дюпрейн, оборвав тончайший волосок провода, – Нет контакта!.. А ты что? Я где, сказал, быть? – прикрикнул он – заметил Джейка только сейчас, разозлился, но без привычной строгости, без категоричной решимости. Сейчас необходимо было сохранять спокойствие, не нервничать лишний раз, не заводиться, поэтому он решил сразу: пришёл – пусть помогает! – Поставь на место! – и Дюпрейн протянул Джейку уже безвредный взрыватель. – И осторожно! Имел дело с такой штукой?

Ещё бы! Джейк кивнул головой, принимая тусклый цилиндр. Стандартная противопехотная мина, ниобианская, уже лет пятнадцать как вышедшая из производства. Она срабатывала не только тогда, когда на неё наступали, очень чувствительная, она «отвечала» на сдавливание и колебание грунта вокруг себя в радиусе 45 сантиметров, и это при том, что сама она – круглая сплюснутая банка – была в диаметре всего лишь 15… И сколько же их таких здесь распихали?!

Джейк вкручивал взрыватель на место, в центр мины, а капитан ещё немного понаблюдал за ним, недоверчиво щуря глаза. Но рядовой справлялся отлично, аккуратно уложил мину в ямку, на прежнее место, стал засыпать землёй.

– Теперь нужно новую искать, – прошептал Дюпрейн, вглядываясь в каждую песчинку, в каждую травиночку. Не заметив ничего подозрительного, чуть продвинулся вперёд, но отпрянул и замер, когда темноту прошили слепящие фары. Они оба не шевелились, пока машина не проехала, и тогда лишь Джейк произнёс:

– Между ними интервал почти в две минуты…

Дюпрейн обернулся на него, глянул поверх плеча, но ничего не сказал. Парень отлично чувствует время, у него же нет своих часов, хотя при таком чутье они ему вряд ли нужны. При свете фар заметив что‑то странное, капитан потянулся к бугорку, и точно – чуть гребнул пальцами и ощутил тепло. Металл! Скопивший за день тепло, он отдавал его быстрее, чем земля. Мина! Ещё одна! И зарыта совсем неглубоко!

Пока Дюпрейн тихонько убирал песок слой за слоем, пока расчищал мину, Джейк, выбравшийся следом за ним на открытое место, смотрел на чёрную ленту дороги, уходящую и вправо, и влево. Метрах в двухстах впереди из‑за поворота двумя прожекторами, шарящими темноту, вывернул огромный армейский грузовик. Джейк тихо прищёлкнул языком, предупреждая, и Дюпрейн понял, что к чему. Они опять пропустили проезжающую машину, прячась в кустах у канавы.