Возвращение домой

– Ну, и что ты сам думаешь? – Кресло бесшумно крутанулось, и герцог, секунду назад беспрепятственно изучающий брата, сам оказался под прицелом этих пронизывающих, беспощадных глаз.

– Они просто тянут время… По‑моему, Ваше Величество, – он снова оробел, замямлил в ответ, как курсант на экзамене.

– Это ясно любому! – недовольно отмахнулся Император в ответ. Думая о чём‑то, он склонил голову к левому плечу и, отталкиваясь носком высокого сапога, качался в кресле то вправо, то влево. Вправо‑влево! Вправо‑влево, медленно убивая герцога затянувшимся молчанием.

– Но что кроется за этой нерешительностью? Что? – Его Величество резко вскинул руку, взъерошил седые волосы на затылке, подпёр щеку раскрытой ладонью. – Готов поклясться, они усиленно все семеро соображают, как теперь быть… Не ждали, что я пожалую первым! Теперь Я буду ставить условия, а они – слушать и выполнять! Знать бы только точно их возможные ходы и предложения…

Император сокрушённо покачал головой. Все эти договоры, встречи, приёмы и прочее из числа подобных дипломатических дел давались ему нелегко, так как он любил знать всё наперёд, старался заранее предугадать конечный результат, исход всей встречи. И эта его безошибочная проницательность, так удивляющая окружающих, давалась ему нелегко. Ой, как нелегко! Но об этом знали немногие, единицы. Среди них был и герцог Ирвин, умный малый, но ещё слишком юный для государственных дел и ответственных поручений.

Зуммер видеофона предупреждающе пискнул, и Его Величество снова повернулся к герцогу спиной, а лицом – этой невозмутимой маской с официальной улыбкой – к гостю на экране.

Господин Дорожный – собственной персоной! Представитель этого проклятого Демократического Совета по вопросам внешней политики. Хитрая бестия!

– Уже вернулись из отпуска, господин Дорожный? – Император улыбнулся искренне, разыграв удивление, а сам про себя отметил: «Вон, как напрягся‑то весь, брови на переносице сошлись, глаз не видно. Спокойно, друг, спокойно! Это я к вам в гости прибыл – принимайте радушнее, господин Дорожный!»

– Да, как видите, Ваше Величество, – Дорожный улыбнулся в ответ, заметно расслабился, но только внешне. – Этот год несколько напряжённый выдался, отпуска всем посократили. «Всем, да не на этот раз, как видно. Кто‑то и у вас работает, остальным отдыхать не даёт, – ухмыльнулся про себя Император. – Не твои бы друзья из Совета со своим посланием, отдыхал бы ты себе на пляже или где там ещё с молодой‑то женой».

– Вы, наверное, уже в курсе господин, – неожиданно для собеседника начал Император. – Я о той петиции речь веду, что отправили мне ваши друзья из Совета. Хотел бы уточнить кое‑какие мелочи. Надеюсь, не помешал? Без приглашения явился…

Такое неожиданное, неподготовленное начало на какой‑то миг лишило господина Дорожного дара речи. Он что‑то промычал в ответ, отвернулся, словно ища у кого‑то поддержки, там, за кадром. И тут экран отключился. Его Величество засмеялся с облегчением, откинулся в кресле и, не оборачиваясь, прямо так, через плечо, приказал:

– Герцог Ирвин, передайте от моего имени распорядителю: пусть готовит мой парадный мундир. А пилотам на мостик: пусть готовят корабль к полёту.

Герцог бесшумно удалился, ещё дверь за ним не закрылась до конца, когда экран включился снова. На этот раз господин Стайерс, глуповатый, но упорный в своём деле человек, ответственный за ресурсы…

– Прошу прощения, Ваше Величество, – заговорил сиониец с виноватой улыбкой, – трудности со связью…

– Я к вам по делу, господин советник, – перебил его Император. – Вы там сообщите остальным, пусть перестают тянуть зря время. Я – человек занятой!

Стайерс заулыбался в ответ, кивая головой. Резкий тон Императора, его прямота вряд ли сильно его обеспокоили. Нет, не потому, что он был человеком мужественным и твёрдым, скорее потому, что Стайерс не понимал всей серьёзности происходящего. Не понимал, почему это из‑за неожиданного визита Императора Ниобы собрался весь Совет в полном составе, вызвали всех в Столицу, даже из отпусков. Зачем? Экстренный созыв?! Что к чему? Ведь раньше же справлялось и трое его представителей.

Экран переместился чуть в сторону, и Его Величество узнал ещё одного советника, самого пожилого и самого, пожалуй, мудрого из всего «благородного собрания», господина Ежи Малиновски. Он занимался экономикой и отвечал за оборот денежных средств в Госбанке Сионы и был в этой области настоящим профи.

– Мы понимаем, Ваше Величество, ваше беспокойство, – произнёс он спокойным и вежливым голосом. – Ваше желание лично встретиться с нами несколько льстит, да и вопрос нельзя откладывать надолго… Мы немного посовещались, Ваш отказ быть гостем нашей Столицы нам непонятен, но желание гостя – закон! Хорошо, мы встретимся с Вами на спутнике, на Фрейе.

Заметьте, Ваше Величество, из‑за вашей излишней осторожности или, возможно, несговорчивости, нам – восьмерым – придётся покинуть родную планету только, чтобы обсудить с вами всего лишь один вопрос. Мы учтём это в дальнейшем, Ваше Величество, обязательно учтём, – Малиновски улыбнулся, но в голосе его сквозили недобрые нотки…

– Благодарю за любезность, – ответил улыбкой и Император, а сам подумал с усмешкой: «Запугиваешь, старый чёрт. Ох, и хитёр! Что ж, посмотрим, кто кого…» – Но ближе к делу, господин Малиновски!

– В три часа по Единому вас устроит? – предложил сиониец, глядя куда‑то вниз, на часы, наверное. – Соберёмся, так сказать, на нейтральной территории, в зале Отдела Всеобщей Информационной Сети. Спутник принадлежит этой организации, осмелюсь напомнить, но они любезно согласились предоставить нам одно из лучших своих помещений и даже откроют площадку для кораблей. И сервис обещают на должном уровне…

– На каких условиях? – спросил неожиданно Император и оказался прав в своих соображениях насчёт бескорыстности «информаторов», которых сам не любил никогда.

– Да, – рассмеялся Малиновски, немного смутившись: догадливость Императора могла смутить кого угодно. – Вы правы, Ваше Величество, они хотят получить право на беспрепятственную съёмку этой встречи. С начала и до конца…

– А потом пустят по всем каналам? Нет уж! – Император презрительно скривился, откинулся в кресле, упёрся ладонями в подлокотники. – Никогда! Никакой съёмки, слышите?!! Или мы встретимся в открытом космосе, или я улетаю обратно на Ниобу! Всё! Сворачивайтесь! Никаких договоров, никаких соглашений, оставим всё, как было! – и он потянулся отключить видеофон.

– Подождите! Секундочку! Ваше Величество! – крикнул Ежи Малиновски в ужасе. – Хорошо, я сообщу им ваше решение, Но это независимая организация. Они сами себе хозяева, могут и отказаться…

– Или без записи – или вообще никак!

– Хорошо, в три мы будем ждать вас в зале Отдела Сети.

– Да, и ещё, господин Малиновски, – вспомнив о чём‑то, заговорил Император: рука его, протянувшаяся к пульту, замерла на полпути, – кто будет восьмым на заседании?

– Восьмым? – не понял сразу советчик, – Ах, да, – он улыбнулся, догадавшись, о чём речь, – будет присутствовать один человек, точнее, гриффит… Представитель племени, на их территории расположены Ваши титановые рудники… Он не знает Единого языка, но господин Агдальский будет нашим общим переводчиком…

– Что‑о?!! – чуть не взревел Император, качнувшись вперёд, но в этот момент Ежи Малиновски отключил экран. Все, сидевшие вокруг, облегчённо вздохнули и заулыбались.

– Ничего, к трём часам он перебесится и будет вовремя, – произнёс Малиновски, вставая. – Как миленький, прибежит…

– Вы серьёзно, господин советник, насчёт запрета на запись? – спросил Дениэлс, единственный представитель от Информационной Сети, оставшийся здесь, на спутнике. Неизвестно, что они могли получить с этой записи, но, судя по всему, этот молодой человек расстроился очень сильно.

– Установимте скрытые камеры – и всё! – ответил Малиновски, думая в этот момент о чём‑то другом. – Только так, чтобы не было никаких подозрений. Этот человек очень осторожен…