Возвращение домой

– Тогда давайте поговорим о вас! – предложила неожиданно Урсула, сверкнув потеплевшими газами. – Ведь обо мне вы уже кое‑что знаете, а я… я даже имени вашего не знаю!

– Джейк Тайлер! – Джейк представился и чуть склонил голову с напускной торжественностью. – Я проездом в Ниобате…

– А профессия? Где вы работаете, Джейк? – перебила его девушка нетерпеливо. Она снова стала прежней, весёлой, общительной и какой‑то простой.

– Я?! – Джейк на мгновение задумался.

– Подождите! Я сама угадаю! – она его перебила, не дала солгать, лишила его возможности рассказать ту легенду о себе, которую он вызубрил перед балом. – Вы военный! – при этих словах у Джейка похолодело на сердце. Внимательная девушка! Слов нет, какая внимательная! – Вы как‑то связаны с армией, – я это сразу поняла! – Джейк даже рта не успел раскрыть, но по его лицу Урсула поняла: «Угадала!», и глаза её теперь чуть ли не лучились от счастья. – Хоть вы и не в форме, я поняла это по вашему виду! Такая осанка и такой взгляд, как у вас, Джейк, могут быть только у военного! – она говорила сама без умолку, а Джейку оставалось лишь согласно кивать головой в ответ и улыбаться. – Вы, наверное, из тех офицеров, что принимают участие в параде на ежегодных смотрах…

– Нет! Я пилот, лётчик! – вставил он, и тут уже ему не нужно было ничего придумывать. Авиашкол много в Империи, много в провинциальных городах, не только в самой Ниобате. Этим можно было объяснить и то, что он попал сюда, на бал, впервые. Да и его причастность к полётам не была сказкой, ведь в Академии они все получали такую специальность.

– Лётчик! – Урсула радостно засмеялась. Вальс давно кончился, оркестр играл новую мелодию, а они, словно и не замечали этого, говорили, глядя друг другу в глаза, и смеялись над своими же словами. Со стороны посмотреть, – обычная парочка молодых людей, легкомысленных, но это простительно для их возраста; возможно, влюблённых или очень давно знакомых, судя по лёгкости в общении.

– Вы – лётчик?!! – в её голосе звучало недоверие, а в глазах – весёлые искорки, – Я хочу, чтобы этой ночью вы покатали меня над городом в аэрокаре. Вы же не откажете мне, правда?

– Но у меня нет своего аэрокара… – слабо возразил Джейк. – Вот если бы у меня был мой «Проэкс»…

– Вы обратились к нужному человеку, Джейк! – Урсула заговорщицки подмигнула. Им обоим начала нравиться эта игра. – У моего отца столько техники! У нас на крыше дома свой аэродром… Мы держим связь со всеми предприятиями концерна! А за городом – целый полигон! Там почти каждый день испытания идут… – она рассказывала и увлекалась всё больше. Об отце и его работе говорила с гордостью и с обожанием. Как она хотела и с ним поделиться своими чувствами! Тем более, с лётчиком! Он сразу поймёт её: ему это близко. – Мой отец управляет целым концерном, а я – представляете?! – даже не умею управляться с «Ангравом»! На них ведь даже школьники летают! А я? Я, как назло, высоты боюсь!.. До тошноты, до одури… – её рука в ладони Джейка стиснула пальцы до боли с удивительной для девушки силой, но Джейк словно и не замечал этого. Он только чувствовал страх в этом пожатии, настоящий животный ужас!

– А как же тогда наша экскурсия над городом? – спросил он сочувственно, пытаясь улыбкой ободрить её, предлагая снова вернуться к тому шутливому разговору, никого ни к чему не обязывающему. Но Урсула, наоборот, заговорила вдруг о том, что, по всей видимости, было спрятано глубоко внутри, о том, что её угнетало и вызывало такие же неприятные чувства, как и мысль о полёте:

– Вы знаете, Джейк, мой отец решил покинуть столицу, и саму Ниобу – тоже! Он ждёт официального приглашения от Совета… Демократического Совета Сионы… Со дня на день ждёт. Я так боюсь всего этого!.. Уезжать боюсь… Да ещё на новую, на чужую планету… Нет! Я не боюсь сионийцев! Всё то, что про них говорят, – ерунда! Я сама встречалась с некоторыми, когда к отцу приезжали гости, друзья по работе… Но эта неизвестность!.. Я боюсь заглядывать больше, чем на один день. Ведь отец такой человек, он легко может всё бросить и уехать хоть завтра, а я… Мне тяжело даже думать о переезде. И Ниобату жалко оставлять… Я хочу её запомнить такой красивой, какой она бывает только ночью!.. Я всё‑таки хочу, чтобы сегодня после вечеринки, вы, именно вы, Джейк, покатали меня на аэрокаре! Ведь мы же можем так больше никогда и не встретиться…

– Я полностью в вашем распоряжении, мисс, – прошептал Джейк, не скрывая своего потрясения. Они только‑только познакомились, а эта девушка уже доверяет ему свою душу, свои самые сокровенные мысли, свои страхи. Она словно просила поддержки, искала защиты, понимания, полного доверия, но мог ли он хоть чем‑то ей помочь? Если только словом, словом утешения?

– Это всё из‑за этого запрета! – продолжила Урсула, глядя на Джейка ничего не видящими глазами. Он нужен был ей как слушатель, как лицо, которому можно довериться целиком и полностью, не боясь последствий. – Министерство именем Императора наложило запрет на деятельность моего отца. Их просто пугает его связь с Сионой. Они во всём видят одну опасность, опасность со стороны сионийцев… И Император, Он совсем не хочет в этом разобраться! Эти, из Министерства, в запрете указали, что концерн использует запрещённые технологии, труд добровольцев при испытаниях без положенных обязательств и страховок… Но это же неправда!.. Всё это – неправда!.. Они просто хотят засудить его, лишить возможности работать… Загрести под свой контроль, подчинить себе… А Его Величество!?.. Он ничего не делает, чтобы изменить хоть что‑то!.. Всю эту ложь! Все эти наветы! Ведь после Высокого Суда идти больше не к кому…

– Но ведь у нашего Императора столько дел, столько забот! – возразил Джейк, искренне веря в свои слова. – Он может и не знать всего этого… И занят Он очень…

– Он отказал моему отцу в аудиенции! – перебила его Урсула, сверкнув глазами, вырвала руку из руки Джейка, будто хотела этим подчеркнуть конец всем отношениям, конец знакомству, но потом вдруг прошептала устало. – Знаете, я хочу выпить чего‑нибудь освежающего… И устала я что‑то, сил нет больше…

Они подошли к ближайшему столику, возле него не было никого из гостей, но бокалы с напитками и лёгкими закусками стояли нетронутыми. Урсула схватила первый же коктейль, отпила почти половину, заметно нервничая и злясь на себя за собственную болтливость и несдержанность.

– Чушь всё это! – произнесла она вдруг и повернулась к Джейку лицом, гневно сверкая зелёными глазами. – Он прячется за свою занятость!.. Как трус!.. Они все боятся нового, не приемлют новых отношений между мирами. И Император такой же!.. Мы сотрудничать должны, помогать друг другу, а не искать в лице соседа своего единственного врага!.. Наш Император – закоснелый человек! Он мыслит так же, как и Его отец, как Густав! А Густав – это величайшая ошибка в истории нашей Империи! Грязное пятно на наших отношениях с Сионой! И от этой грязи мы не скоро отмоемся… Ещё не одно поколение сменится, пока умрут такие недалёкие люди, как те, что сидят в Министерстве, как те, что возглавляют нашу Империю…

Нет! Я совсем не против Императора Рихарда! Это умный человек, но он и вправду многое не видит и не знает… И что самое страшное – не желает знать!.. А потому и перемен нет!.. И не скоро они будут…

– Разрешите вашу даму!.. Вы позволите? – молодой человек, появившийся неожиданно для них обоих, подхватил Урсулу под руку, довольно бесцеремонно, как показалось Джейку, повёл её в центр зала.

– Извините, но… – он опомнился быстро, шагнул следом, но встретил уничтожающий взгляд, брошенный через плечо, и осёкся на полуслове. Это бы один из своих, один из Отряда… Денни Каффита! Четверокурсник, самый опытный из семёрки на этом вечере. Слышал ли он хоть что‑нибудь? Ведь она говорила так громко! Так резко! И откуда он только взялся?! Тех слов хватит на пожизненную ссылку в провинцию, в самую глухую дыру… Только бы он ничего не слышал! Господи!

Они вальсировали под Штрауса, Каффита говорил что‑то, низко склоняясь над девушкой, чуть не касался губами её волос и бледного лба, она рассеянно смотрела по сторонам, а Джейк стоял у столика и смотрел на них. Что‑то шевелилось глубоко, под сердцем, но это была не ревность, это был – страх!..