Возвращение домой

Эта его неспешность и спокойное ожидание казались удивительными для жителей послевоенного городка. В военное время всякий мужчина призывного возраста вызывал один вопрос: «Комиссованный или дезертир?» Не у всякого возникала ещё и другая мысль‑предположение: «А может, это всего лишь гриффит?»

Лишь Джейку было всё равно, кто и что о нём думает. Он очень сильно устал за этот день. Утром был ещё в лабораторной кутузке, до обеда мотался с Барклифом на машине, а потом сам ещё сколько обошёл и скольких увидел. После относительного спокойствия, скуки и безделья, после допросов, всё увиденное казалось ярким, жутким в своей реальности стереофильмом.

Кроме этого, к усталости добавилась и слабость. А со слабостью пришла боль. Ноющая, изматывающая. Какая‑то общая, как бывает, когда болит всё разом: и кости, и мышцы, и тоскливо делается на душе. Джейк даже не сразу понял, что это реакция организма на отсутствие дозы, выдаваемой строго по часам. А попросту ломка.

В первые дни эта боль была постоянной, она пришла однажды и не уходила совсем, только лишь отступала после уколов. А теперь она снова стала терзать измученное наркотиками тело.

Страшно разболелась голова, так, что временами всё перед глазами плыло и качалось в чёрном тумане. И люди вокруг, поющие, жующие, беззаботно болтающие между собой и смеющиеся, стали раздражать.

Как можно вообще что‑то есть?! Одни только мысли о пище вызывали приступ тошноты.

О, как же Джейку хотелось бежать отсюда!

Бежать! И спрятаться в каком‑нибудь тёмном углу, отлежаться, переболеть, так, чтоб никто тебя не видел и не раздражал.

Но сил не было даже на то, чтоб пошевелиться. Джейк так и сидел за столиком в стороне от всех, сложив руки, пряча в них больную, ничего не соображающую голову. Страдал и мучился молча, стараясь лишний раз не привлекать к себе внимание и не вызывать ненужных вопросов. Пусть думают, что просто уснул, устал ждать – и уснул.

Сколько Джейк просидел так, неизвестно. Но ему полегчало. Приступ отступил, но так, что понятно было: это только на время.

Джейк поднял тяжёлую голову, сглатывая комок тошноты, подкативший к горлу. А напротив на соседнем стуле сидел какой‑то незнакомый человек. Как он подсел совсем неслышно?

– Позволишь? – Незнакомец чуть склонил голову в приветствии и участливо улыбнулся. Обычный человек, ничего в нём, вызывающего опасение, не было. Джейк кивнул, соглашаясь, а сам опять опустил голову на руки.

– Что, выпил лишнего? – Джейк в ответ плечами повёл. Ему ни с кем не хотелось говорить, а человек этот точно не видел, что не до него сейчас.

– А я слышал, что ничего крепче таканы вы не употребляете…

– Кто такие «вы»? – Джейк снова посмотрел на гостя, но уже с раздражением, недовольно. «Ну почему он ещё здесь?»

– Ну, гриффиты, разумеется? – Мужчина усмехнулся. Вид у него был такой, что сразу стало ясно: уходить он не собирается.

– А с чего вы вдруг взяли, что я гриффит? – Джейк оскорбился, и очень искренне. Даже выпрямился, стал с вызовом, без стеснения, разглядывать незнакомца.

Обычный, ничего в нём примечательного. Роста среднего, это видно сразу, хоть он и сидит, сутулясь. Не сказать, что б спортивной внешности. Суховат и не очень молод. Светлокожий, как будто совсем недавно с Сионы. Лоб высокий, с небольшими залысинами, а волосы, чёрные, без седого волоска, назад зачёсаны. Вобщем, он выглядел так, как типичный чиновник средней руки, живущий без особого достатка, если судить по одежде. Но глаза, тёмно‑серые, глядящие сейчас с улыбкой, выдавали в нём человека сильного, внимательного, скорее всего, военного. Военного в штатском костюме.

Джейк почему‑то не испугался, сделав такое открытие. Мало ли их таких сейчас вечером по барам гуляет. Кому‑то не хочется показывать свою форму, если тем более на это есть уважительная причина.

Незнакомец молчал довольно долго, будто давая время себя изучить, а потом ответил:

– Ну, вообще‑то я здесь всего лишь третий день. С местными аборигенами не знаком, а хотелось бы… Сам понимаешь, на такое стоит поглядеть…

– И вы решили, что первый встречный здесь, на этой планете, сразу же окажется гриффитом? – Джейк хмыкнул, не сдержал улыбки. Такая наивность у кого угодно вызовет улыбку. Но гость не смутился, сказал, указав на столик в дальнем углу зала: – Вон, видишь тех девиц за столиком… Та, в белой блузе, она сейчас сидит спиной к нам, сказала, что ты гриффит. Утверждала со стопроцентной уверенностью…

– Чушь! Я такой же гриффит, как и вы… Можете так ей и передать. – Джейк двинулся, порываясь подняться, а незнакомец дёрнулся, будто хотел его за руку перехватить, спохватившись, удержался, заговорил, не скрывая сожаления:

– Ну и что ты сразу? Обиделся, да? Уходить сразу?.. Подумаешь, с гриффитом перепутали!.. Это что?.. Давай лучше поговорим. Зачем уходить сразу?

– Поговорить? – переспросил Джейк, нахмурясь. – И о чём же? Ни вы меня не знаете, ни я…

– Да мало ли? – Гость рассмеялся, легко и беззаботно, располагая к себе этим смехом. – Я же вижу, ты один, и я один. Будем вместе скучать, в компании даже скучать веселее… Выпьем чего‑нибудь, поговорим? Что пить будешь? – Джейк сдержал вздох обречённого. И почему он не может послать этого типа куда подальше? Всё дело в этой чёртовой воспитанности. Медленно, стараясь лишний раз не раздражаться, произнёс. – Такану…

– О‑о! – Незнакомец рассмеялся. – Я слышал, её называют здесь «гриффитской газировкой».

– Вам, что, так хочется меня обидеть? – Джейк недобро прищурился. А потом вдруг неожиданно улыбнулся. – Так это вряд ли получится. В ларинах – или как вы их называете, гриффиты, да? – так вот, в них нет ничего такого, что могло бы меня оскорбить. Ясно вам? – Джейк поднялся уходить.

– Да ладно тебе! – Незнакомец рассмеялся, и тут стало видно, что сам он уже навеселе. – Обижаешься, ну, прямо, на каждое слово… Эти же гриффиты… Сам понимаешь… На этой войне им даже оружие не дали… Вот ты, сам‑то воевал?

– Я? Я только что из госпиталя. Комиссован по здоровью. – Джейк всё ещё стоял, глядя на сионийца сверху вниз, ведь собирался же уйти, зачем тогда отвечал на все эти дурацкие вопросы?

– Местный, да?

– Из этого города. – Джейк снова сел. Не хотелось бросать насиженное место, искать что‑то новое. Может, этот тип сам отстанет?

– Местный?! Здесь с рождения?

Эта странная подозрительная любознательность не нравилась Джейку, но и дёргаться, привлекая к себе внимание, он не хотел.

– Я с Ниобы. Родился там. Теперь живу здесь. Здесь, на этой планете, в этом городе…

– Ну, а как тебе Чайна‑Фло в нынешнем состоянии? Впечатляет? – Джейк в ответ как‑то неопределённо повёл плечами. Что он мог сказать? Ничего! А навязавшийся собеседник дальше продолжал: – Пустовато здесь у вас без народа. Вот скоро наши переезжать начнут – веселее будет…

– А гриффиты как же? – вырвалось у Джейка невольно. – Что с ними будет?

Незнакомец пожал правым плечом, уселся, скрестив руки на груди, будто обдумывая что‑то, сказал со значением: – Выселять их будут, вот что! Обратно в леса. Я слышал: народ они со странностями. На нас, людей, внешне сильно похожи. А так… – И тут вдруг резко подавшись вперёд, спросил заговорщицким шёпотом: – Мне ребята говорили, гриффиточки здесь – просто сказка. Красивые все – без исключения… Сам‑то пробовал уже, небось? – Подмигнул, улыбаясь, а Джейка аж передёрнуло от отвращения. Сиониец, видя эту реакцию, моментально стал серьёзным, произнёс с гордостью: – Вообще‑то, я человек семейный. Жена, двое детей. Только они у меня на Сионе остались. Меня сюда по работе перебросили, а здесь не жизнь – курорт… Хотя, в городе этом месяц назад жарковато было… Прибавили нам ниобиане работёнки…

Сиониец и дальше продолжал, только Джейк его совсем не слушал, он смотрел поверх его плеча, поэтому сразу же увидел, как в бар входят люди в форме. Военная полиция. Двое остались у входа, а остальные разбрелись кто куда. Джейк облегчённо выдохнул, когда несколько военных остались у стойки бара. Ничего страшного, они просто зашли отдохнуть. Они ведь тоже люди, и им, как и всем, нужен отдых. Джейк успокаивал себя, а сам чувствовал, как мышцы живота сводит от ужаса.