Возвращение домой

– Я не тот, не из «психушки». Вы меня путаете с кем‑то, – возразил Джейк. Сказал сначала, а потом прикинул с невольным облегчением: «А ведь он меня совсем с другим путает, с тем психом… Он не знает, что я ниобианин… Да и откуда ему это знать? Пусть уж лучше псих. Если так, то большее, что мне грозит, – это полиция или врачи. Главное – не в Разведку! Там здорово растрясут… До седьмого колена родню проверят…»

– Ой, не говори! Я не дурак! – Костатис усмехнулся, отмахиваясь от слов Джейка, как от нелепицы. – Если ты меня боишься, то зря. Я тебя сдавать не собираюсь. Честно признаться, врачей я и сам не очень‑то жалую. Да и не волнует меня как‑то, за что ты там попал в больницу. И на маньяка ты не похож… Живи! Но если уж выбрался, то зачем лишний раз подставляться? Спрячься, пока война не кончится, а потом на радостях забудут про тебя все, простят. А так?.. – повёл плечом. Джейк ничего не сказал в ответ на эти слова. Да и что тут скажешь? Шофёр дело говорит, лучшее сейчас – это затаиться, дождаться мирного времени. Но не для этого же он хотел попасть в город! Если уж прятаться от всех, то деревенька с гриффитами (и с Кайной!) – это лучшее, о чём можно мечтать. Но такая жизнь напоминала дезертирство, трусливое бегство от реальности. Ведь должны же быть где‑то «свои»! Кто‑то, кто уцелел из их части. Кто‑то же воюет против сионийцев, раз есть линия фронта, если продолжается война и ведутся военные действия!.. Каждый военный – и не только! – обязан выполнить свой долг перед родиной, так нас учили. А мне в первую очередь нужно отчитаться за провал операции, за гибель капитана. Да!.. И выполнить его последнюю просьбу… Послать сообщение. Да, так и так сначала нужно воспользоваться Сетью. Сообщить той женщине… Как её? Линда Маккинли… Сообщение на Ниобу… Сначала это, а потом уже и о себе думать можно…

– Всё! Вот он, твой Штаб, лейтенант! – произнёс Костатис, еле сдерживая горькую усмешку. – Делай, как знаешь, если моих слов тебе недостаточно. – Машина тормознула резко, Джейка аж вперёд кинуло, он упёрся ладонью в панель управления. Выпрямившись, глянул в окно.

– А тебя, походу, уже встречают! – Костатис тоже заметил военного у парадного входа, заинтересованно глядящего в сторону армейского тягача.

– Ну, всё тогда! – Джейк перевёл глаза на шофёра. – Спасибо!

Тот вдруг схватил его за плечо, крепко стиснув пальцы, притянул к себе, и, глядя прямо в глаза, зашептал торопливо:

– Не дури, парень! Я ведь за тебя не зря переживаю. Мне не всё равно. У меня у самого таких, как ты, двое. Я и помочь могу, если что… А к этим попадёшь… – Кивок головой в сторону офицера. – Они из тебя всю душу вытрясут. Помяни моё слово!

– Спасибо, дядя! – Джейк легко стряхнул со своего плеча руку сионийца. – Но мне пора.

Толкнул дверцу, спрыгнул вниз, слыша ещё слова, бросаемые в затылок:

– Не дури! Я же помочь могу, слышишь!..

Вместо ответа Джейк только дверцей хлопнул. Машина отъехала не сразу. Шофёр точно ждал ещё: «А вдруг передумает?» Но Джейк не жалел пока о своём решении. Проводил машину взглядом до самого перекрёстка и потом только надел фуражку.

– А вы, небось, к нам, да? – офицер спросил первым. Он стоял прямо за спиной и тоже глядел вслед машине поверх плеча Джейка. – Чё это он?

Джейк ответил не сразу, медленно развернулся на каблуках лицом к офицеру, смерил его взглядом с головы до ног, а потом лишь ответил:

– Да так, до города подвёз. Попутчик…

– Так ты из Флорены?! Ух ты! Поздновато, мне кажется, чтоб ездить. В темноте… – офицер немного отстранился, разглядывая Джейка. – Рисково так.

Офицер – младший лейтенант – был из породы тех людей, которые восторженно и просто глядят на мир, ни в чём не видят подвоха или опасности и сами также естественны в проявлении своих чувств. Вот и сейчас он даже не спросил о документах, не заподозрил ничего, а ведь был оставлен дежурным на ночь при таком важном объекте, как Штаб Сионийской Армии.

– Я должен доложить о своём прибытии. – Джейк напомнил сам. Ему нужно было попасть внутрь, там он сможет добраться до компьютера, там он сможет «войти» в Сеть, послать сообщение. Конечно, это рискованный ход. Так можно и погореть, если нарваться на другого, дотошного сионийца или на кого‑нибудь из «информа‑торов».

Недавние предупреждения шофёра всё же внесли в душу какую‑то неясную тревогу. Хотелось побыстрее разделаться со всеми делами и спрятаться где‑нибудь. Но где сейчас поздней ночью найдёшь компьютер, как не в Отделе Сети? Никакое кафе или сервисный центр наугад не найдёшь, если города не знаешь. Да и работают ли они сейчас, после всех обстрелов и бомбёжек?

– Как хотите. Можно вообще‑то отложить и до утра. – Сиониец неожиданно перешёл на «вы», и Джейк догадался, почему: за его спиной раздались чьи‑то шаги, громкие в темноте и в пустоте. Ещё один офицер! Он возник из темноты откуда‑то слева, вошёл в свет, отбрасываемый на тротуар тусклыми лампами дежурного освещения, высвечивающими табличку над парадным входом: «Отделение Всеобщей Информационной Сети». Золочёные буквы поблёскивали, напоминали о прошлом, о том, что казалось увиденным когда‑то в какой‑то кинохронике. И пасти змей на эмблеме скалились с недоброй ухмылкой. Затея вдруг показалась Джейку опасной. Инстинкт, отточенный за годы обучения и притупившийся за недели жизни среди гриффитов, заработал снова. Но поздно! Поздно…

– А вы кто, лейтенант? – неожиданно объявившийся капитан начал с места в карьер. – Документы предъявим, пожалуйста.

Настораживающая, холодная вежливость, прищур глаз в темнеющих тенями глазницах, плотно сомкнутые неулыбчивые губы, – Джейк понял сразу: влип!

В который раз за этот день он подавал «свою» офицерскую книжку, а сам внутренне сжимался от тихого, потаённого ужаса, настолько сильного, что сердце в груди готово было остановиться.

– Ютас Винклер. – Капитан оторвал взгляд от книжки, встретился с Джейком глазами. – Из госпиталя?

– Да, господин капитан! Из клиники во Флорене…

– А не рановато ли? – Сиониец подозрительно сдвинул брови, снова посмотрел в документы. – Не так давно мы связывались с флоренийской клиникой, когда пытались проследить, куда вы делись, лейтенант. Нам сказали, вы пролежите ещё никак не меньше двух месяцев. А сейчас вы здесь. С чего бы это? И ваш больничный лист не закрыт…

– Я здоров! Я чувствую себя прекрасно! – В голосе Джейка звучал искренний порыв, возмущение. – Вы же знаете, господин капитан, этим врачам только волю дай, – и они будут держать вас в больнице лишь бы самим подстраховаться… и на всякий случай – тоже!..

– Где заключение врача о вашем выздоровлении, лейтенант? – Капитан медленно помахал командировочным предписанием у Джейка перед носом. – Может быть, вы объясните сами, как получилось, что вы здесь?

– Да сбежал я из этой проклятой больницы! Сбежал! – Джейк не выдержал, взорвался, но контроль за собой сохранял, следил за каждым своим словом. – Господин капитан! Вы можете меня наказать, если хотите, но я не мог там больше оставаться. Я здоров! Вы видите это! Я хочу быть полезным своей стране, я не хочу провести всю войну на больничной койке! – Боже! Как же он был искренен в этот момент! Искренен в своих чувствах и понятен, как всякий мальчишка в его возрасте, независимо от того, ниобианин он или сиониец. Он попросту боялся пропустить главное в своей жизни событие: он хотел принять участие в войне! Творить историю своими руками – это желание было естественным для большинства молодых по обе линии фронта.

Этот порыв, необдуманность действий – всё, что свойственно всем в двадцать с небольшим лет, смягчили немного взгляд капитана:

– О твоём здоровье не мне судить, лейтенант. Я не врач. Но если будут жалобы…

– Жалоб не будет, господин капитан! Не будет! – Джейк говорил эти слова, глядя капитану прямо в глаза. Сиониец смутился, перевёл взгляд на младшего лейтенанта, молча ожидающего окончания разговора.

– Ладно, это не мне решать. Утром встретишься с майором Краустом, пускай он тобой и занимается. – Капитан вернул Джейку документы, а потом обратился к младшему лейтенанту: – Балакоев, проводите лейтенанта Винклера до гостиницы. – Снова взгляд на Джейка. – Завтра утром к восьми ноль‑ноль – и без опоздания! Я внесу вас в журнал прибытия… Опоздание или неявка будут расценены как дезертирство.