Возвращение домой

– Обыск проводили?

– В д‑доме ещё н‑нет… – сержант растерялся так, что даже стал заикаться. Как школьник. И глаза испуганные, будто попался в момент подглядывания за чем‑то запретным.

– Так, нечего здесь стоять! – лейтенант обратился уже ко всем рядовым. – Каждый дом обыскать! Каждый угол! И все дворы!.. И внимательно!..

Сержант, берите ещё двоих поактивнее – и всех поселян к «Стиктусу»! Познакомимся поближе… А с этих глаз не спускать! – Кивок в сторону гриффиток. – И ещё, сержант, лес прочесать, хотя бы до канавы… Из местных – никого никуда! Чтоб все здесь были. Всё! Пошли! Даю сорок минут на всё!

Сионийцы поспешили выполнять приказ, а лейтенант, встретив настороженный взгляд молодой гриффитки, произнёс с усмешкой:

– Ну, что, будешь переводчиком?

В его словах не было ни просьбы, ни предложения – один лишь приказ.

…Прошло только тридцать минут, а все гриффиты стояли уже на улице под надзором автоматчиков.

Довольно прищёлкивая языком, лейтенант долгим изучающим взглядом окинул эту пёструю кучку странного, совершенно безмолвного покорного народца. При обыске и во время сборов ни один не оказал сопротивления. Как животные! Хотя кому тут сильно выступать? Тому старику с палкой? Одни старухи почти. Где молодёжь? А ведь всё обещало быть таким интересным! Кого здесь допрашивать? Тряханёшь – и кости посыпятся!

Лейтенант заскучал, отвернулся. Может, какая‑нибудь ошибка? Зачем было столько шума поднимать? Кто‑то даже заикался насчёт отрядов сопротивления. Боялись партизанского движения. Диверсий в тылу.

Но кому здесь воевать?

Если только укрывательство? Помощь дезертирам? Но за это не наказывают так строго. Не отправляют для разбирательств четыре бронетранспортёра с такой толпой солдат.

Что там раздул тот лейтенант в своём отчёте? Хотя он из спецотдела, их всегда слушают внимательнее… И распоряжения от таких тоже выполняются строже… Только тогда почему этот Ли сейчас не с нами? Пусть бы увидел…

Рассеянно выслушав рапорт сержанта, лейтенант медленно кивнул, спросил задумчиво:

– И это все?

– Все!

Он снова кивнул, не скрывая разочарования, перевёл взгляд на гриффитов. С чего‑то же нужно начинать? Что‑то же нужно делать? Ведь не зря же их всех собирать пришлось!

Глядел‑глядел, и тут аж подался вперёд, как легавая, увидевшая вожделенную дичь.

Он стоял среди самых последних, в нескольких метрах от автоматчика. Молодой, лет двадцать, может, чуть побольше, высокий, выше всякого на полголовы, широкоплечий, статный. Такого трудно не заметить сразу. Да он бы и попался тут же на глаза, если бы не был так похож на любого из дикарей. Лёгкая рубашка с коротким рукавом, навыпуск, такой же пёстрый рисунок ткани, как на всех. В городе таких не увидишь – не та мода.

Мерконис хорошо знал своего командира, даже слишком хорошо, поэтому и сейчас угадал его мысли и не стал дожидаться вопросов, заговорил сам:

– Возле речки взяли, господин лейтенант… Купался, видно… И случайно совсем взяли… Интересный субъект, правда?

Лейтенант нетерпеливо дёрнул подбородком, а Мерконис уже подал знак своим ребятам. Гриффиты нехотя расступились, пропуская двоих солдат, но никто не сопротивлялся, не возмутился, всё прошло в полном молчании, только гриффитка‑переводчица негромко всхлипнула где‑то за спиной. Парень так же покорно остановился там, где его придержал один из солдат: в самом первом ряду, напротив лейтенанта. Смотрел прямо перед собой, без страха, без удивления, серьёзно. Дикарь дикарём.

Да, он был гриффит, гриффит до кончиков ногтей. Прекрасно сложенная фигура без изъянов, красивое пропорциональное лицо, что очень большая редкость для людей. Светловолосый, большеглазый, как всякий гриффит. Но…

Лейтенант помнил тот простреленный комбинезон, сам понимал, что при таком ранении (четыре пули в грудь, две из которых в области сердца) без быстрой помощи медиков не выжить, а уж тут‑то, в лесу, среди дикарей, и подавно. Даже после двух курсов профилактических инъекций иммуналита. Хоть как укрепляй иммунитет, но потери крови не избежать. Что уж говорить о простреленных лёгких… Умом понимал, что такое невозможно, но интуитивное чутьё подсказывало обратное. А своей интуиции он доверял всегда. И не ошибался…

Двумя стремительными шагами приблизился к гриффиту, тот не шевельнулся, даже не подался назад. Они стояли друг против друга, смотрели друг на друга в упор. Лейтенант всматривался в это спокойное красивое лицо, и сам внешне был спокоен, но внутри его шла борьба, страшная борьба между разумом, логикой и чувствами, интуитивным чутьём.

И вдруг не выдержал – вскинул руки.

Хрясь! От ворота – до низа – одним движением! Только ткань под пальцами хрустнула. Никто ничего сообразить не успел, даже гриффит не дёрнулся, защищаясь от порывистого движения… Да и поздно теперь уже было.

А шрамы – шрамы вот они! Следы от четырёх пуль!

– Сержант, проследите!

Но солдаты уже сами справились. Руки в наручники, а парня под локти – и вперёд! Но тихо, без нервов, не получилось. Девчонка бросилась к пленному, вцепилась так, что и не растащить.

– Не дам!!! Джейк, почему ты молчишь?! – Взгляд на лейтенанта. – Вы не имеете права!! Он – гриффит!!.. Он – ларин!!.. ОН – мой муж!!! Вы не имеете права его никуда забирать!!..

Тут и гриффиты все загомонили, задвигались. Солдаты нехотя отталкивали их прикладами автоматов: старики всё‑таки…

– Боже… И здесь, как всегда… – Лейтенант вздохнул с усталостью. – Опять истерики… Уберите… – А сам отвернулся.

Кто‑то из сионийцев подхватил Кайну, потащил её, приговаривая:

– Стоит ли так убиваться? Чем я хуже, красавица?

Кайна вырвалась из его рук, но другой рядовой перехватил девушку, прижал к себе и, пользуясь тем, что лейтенант в их сторону не смотрит, попытался силой поцеловать гриффитку.

– Ах ты, гад!! Лапы убери! – Ниобианин не выдержал, с криком бросился на защиту, стряхивая на ходу своих конвоиров. Но добраться до обидчика ему не дали, сбили с ног подножкой, принялись пинать, не давая подняться на ноги.

– А‑атставить!!! – закричал лейтенант диким голосом. А тут и сержант вмешался, принялся раздавать направо и налево затрещины.

Картина была нелепая до жути.

Солдаты подались в стороны, и пленный поднялся сам, вытирая кровь с ссаженной скулы. Рядом с ним на земле сидела гриффитка, обхватив его колени белыми красивыми, очень сильными руками, прижимаясь к нему лицом.

– Сержант, проследите! – Приказ был повторён, и слова в тишине прозвучали громко и резко.

Глава 8. Сионийский лейтенант

На первом же допросе Джейк признал только то, что он, действительно, солдат Ниобианской армии. На все остальные вопросы отвечать отказался.

Лейтенант не был большим мастером по части допросов, не стал он применять и силу. Пленный показался ему лицом, способным заинтересовать спецов из Отдела Безопасности.

И вот сейчас они после пятикилометрового перехода по лесу уже третий час не могли уехать. Сначала долго ловили «попутку» до Флорены, их подобрал грузовик с фургоном, но далеко проехать не получилось: сломался мотор.

Больше двух часов они ждали, изнывая на жаре, но других машин не было как на зло.

Джейк мог ждать часами, не испытывая при этом большой усталости. Два его конвоира: сержант и ещё один рядовой – порядком измотанные ходьбой по джунглям, по приказу должны были следить за каждым движением пленного.

Вообще‑то так оно и было поначалу, но Джейк вёл себя смирно, даже заговорить не пытался, и сионийцы заметно расслабились. Сержант часто отвлекался, пытался помогать шофёру, но больше мешал, парой слов перекидывался с ещё одним попутчиком.

Время шло, и Джейк всё больше убеждался в том, что сбежать не получится. Сначала, когда уходили, он только и смог немного успокоить Кайну тем, что сумеет сбежать и вернётся. Он и сам в это верил поначалу, его даже не слишком расстраивали наручники на запястьях. Пустяк!.. Нам бы в лес войти, убраться подальше от посёлка… Можно и так с обоими справиться, если постараться…